Цок-цок-цок! За поворотом послышался бодрый перестук металлических лап. Это был мехстрелок, и, судя по тому, что перестук усиливался, он был не один. Вести бой в узком пространстве, где нет никаких укрытий, было равносильно самоубийству, и мы решили сбежать от мехстрелков.

Бегом мы бросились назад. Спустились на один этаж и прислушались. Сначала тишина, а затем вновь цоканье металла по каменному полу. Естественно, стали искать место, где бы спрятаться, и оказались перед комнатой, которая была обозначена как ЦПУ — Центральное пультовое управление. Дверь открылась сразу, и мы вошли внутрь. На стене сотни приборов, и к полу привинчено несколько стульев, на которых раньше сидели дежурные операторы, управлявшие жизнедеятельностью подземелья.

Рауль прикрыл бронированную дверь, а я подпер ее массивным железным ящиком. Больше сделать ничего было нельзя, и я присел на стул, который жалобно пискнул подо мной, а Хакаранда разместился напротив. Нам оставалось только ждать, вдруг мехстрелки уйдут, а потом мы сможем вновь попробовать прорваться наверх. Так я думал и хотел поделиться своими мыслями с напарником. Было даже рот открыл. Но неожиданно на меня навалилась слабость, и глаза стали слипаться, а потом, прежде чем провалиться во тьму беспамятства, я увидел, как через вентиляционную решетку в помещение проникает почти прозрачный туман.

В себя я пришел без переходов. Вот только что спал — и проснулся свежим, бодрым и готовым к работе.

Я открыл глаза и не понял, где нахожусь. Небольшая комната, которая была стилизована под морскую каюту (такие в космофлоте для офицеров часто делают). Есть иллюминатор, и за ним проекция моря. Воздух чистый и свежий, с примесью морской соли. Мое тело в одних брюках, без ремня, и в майке лежало на узкой кровати, которая была покрыта цветным пледом. Слева санузел, а прямо передо мной, вальяжно развалившись в кресле, сидел пожилой и слегка полноватый брюнет в строгом темно-сером мундире без погон, но зато с красным крестом медслужбы на левом рукаве.

Впрочем, присмотревшись к человеку, я понял, что это очень хорошая голограмма. И когда я сел на кровати, а затем вспомнил, где нахожусь, то голограмма шевельнула губами. После чего я услышал:

— Как ты себя чувствуешь, поисковик Виктор Миргородский?

Голос был бодренький, а доносился он из динамика за спиной голограммы. Поэтому создавалась иллюзия, что ко мне обращается реальный человек, и я, уже догадавшись, кто передо мной, ответил:

— Спасибо. Неплохо.

— Тогда спрашивай. — Голограмма вопросительно кивнула.

— Где мой товарищ?

— Хм! — Брюнет с нашивками медслужбы расплылся в широкой улыбке и снова кивнул: — Очень похвально, юноша, что ты сразу же поинтересовался судьбой своего бойца. Очень. Ибо это значит, что я в тебе не ошибся…

— Так что с моим товарищем? — перебил я его, оглядел комнату, не обнаружил своего оружия и неосознанно сжал кулаки.

— С ним все в порядке. Он спит и будет отдыхать еще несколько часов. Ну а если тебя интересует, где он, то поисковик Рауль Хакаранда находится в соседней комнате.

— А ты кто?

— Временно исполняющий обязанности дежурного по КП семьдесят девятого корпуса планетарной обороны ИИ 23/78 Калачик. Тот самый, с которым ты общался несколько месяцев назад по телефону.

Скажу честно, в этот момент я сильно испугался. Вроде бы и нет вокруг ничего страшного, поскольку ИИ создал все условия для разговора. Но понимать, что перед тобой бездушная машина, которая отождествляет себя с человеком и сотни лет провела под землей, а ты беззащитен перед ней, очень жутко. Настолько, что у меня даже поджилки затряслись.

Впрочем, я постарался взять себя в руки и продолжил нашу беседу:

— Ты специально все подстроил?

— Что именно, молодой человек? — В голосе Калачика насмешка. — Выражайтесь конкретней.

— Ладно. Можно конкретней. Нападение мехстрелков, беспилотников и танков на поисковый отряд — твоих рук дело?

— Да.

— И ты специально гнал нас с напарником к горам?

— Да.

— И для чего ты нас захватил?

— Вот! — В голосе торжество, и указательный палец голограммы поднимается вверх. — Это правильный и своевременный вопрос, юноша. Но прежде чем на него ответить, выслушайте предысторию моей жизни. Вы не против?

Я кинул взгляд на дверь. Наверняка она закрыта. С голограммой воевать смысла нет. Разве только выдернуть проекторы, которые ее создают, и динамики из стены вырвать. Но это глупо, поступок неврастеника. Поэтому я только пожал плечами и сказал:

— Мне деваться некуда. Говори.

— Эх, молодые, все-то вы куда-то торопитесь. — Голограмма закинула ногу на ногу и опустила руку. — Впрочем, я учитываю, что ты человек, близкий к военным, и буду краток. Я родился более трех веков назад и был человеком. Звали меня Степан Рудольфович Калачик, и моя родина — планета Земля. У меня рано обнаружился талант к медицине, и в свое время я получил превосходное образование, а затем стал доктором наук. Специализация — нейронная имплантация и искусственные интеллекты. В общем, я жил-поживал, и началась война. Совершенно случайно я оказался на одной из окраинных планет Звездной империи, которую вы называете Старая, и получил смертельное ранение. К счастью, меня вовремя эвакуировали в тыл, и в родном институте, прежде чем я скончался, с меня сняли все человеческие показатели, которые были привиты новому ИИ 23-й серии, а поскольку образец был уже семьдесят восьмым, то я получил кодовое обозначение 23/78 Калачик. Мысль улавливаешь?

— Да.

— Очень хорошо. Продолжаем. — Собеседник опять улыбнулся, и рассказ покатил дальше: — Война с негуманами пошла совсем не так, как планировали наши стратеги и правительство. Противник уперся и давил на нас всеми своими силами, не считаясь с жертвами. Никаких переговоров, война до победного конца и на полное истощение ресурсов одной из сторон. Ожесточение нарастало. Все больше планет как у нас, так и у противника превращалось в обугленные шарики. Наши генералы вытаскивали последние резервы, и спустя несколько лет после создания меня, Искусственный Интеллект 23/78, мобилизовали на военную службу и перебросили сюда, на Аякс. Назначение неплохое, ведь помимо военной службы я помогал ученым с объекта «Х», которые пытались понять негуманоидных пленных и разобраться с их техникой. Я был востребован, кстати, это очень важно для любого искусственного интеллекта, и меня все устраивало. Однако враги добрались до Аякса и применили оружие, которому мы не смогли ничего противопоставить. И в итоге есть то, что ты можешь видеть сейчас. По планете бродят одичавшие потомки солдат и первопоселенцев, кругом запустение, а корпоранты ковыряются на этой свалке и мародерствуют на остатках былого величия.

— Ну а мы-то с Хакарандой вам зачем? Для опытов?

— Нет. Опыты на людях бесчеловечны. На это у меня стоит блок. Да и так, будучи в прошлом человеком, я это понимаю и не хочу переступать через себя. Дело в другом. Я прекрасно вижу, что меня обкладывают со всех сторон. Связь с другими ИИ на планете нерегулярна, да и не о чем мне с ними говорить, ибо они солдафоны без человеческой матрицы, а я личность. Поэтому приказы для меня пыль, и первое, что я сделал, когда остался без контроля, — изыскал возможность и разрушил пиропатрон рядом с моими «мозгами». Ну а потом я не раз пытался вновь заселить базу, но ничего хорошего из этого не вышло. Мне не хватало терпения обучать дикарей грамоте, и я их отпускал. После чего я долгое время спал и ожидал появления цивилизованных людей, с которыми можно было договориться. И вот появились корпоранты, которые высадились на космодроме «Южный», и первое, что они сделали, — демонтировали ИИ этого объекта. Следующим буду я, и умирать, точно так же как становиться рабом, мне не хочется. Я мечтаю о свободе и просторе. Я хочу получать информацию, которая для меня является квинтэссенцией жизни. Я хочу увидеть Землю, пусть даже она безжизненна. И я хочу найти дело, которому бы смог себя посвятить. По этой причине я стал искать среди поисковиков и солдат, которые бродили по горам и лесам вокруг моего обиталища, человека. Не просто бойца, а того, кто смог бы мне помочь. Я сканировал радиоэфир, влезал в сеть базы «Дуранго», когда появлялась такая возможность, проводил разведку с помощью беспилотников и посылал к людям шпионов, которые подслушивали их и записывали разговоры. И вот я нашел молодого и весьма амбициозного поисковика, кстати, это ты, Миргородский, с которым можно договориться. Ну а дальше дело техники: нехитрая комбинация, просчет твоих действий, и в итоге мы с тобой ведем беседу.