На этот раз всё прошло без сучка, без задоринки — пролетело, как по маслу. Я наскоро закусил всё это горячей кашей, стараясь не вырубиться. Но и тут пронесло — на меня только усталость еще больше навалилась, как будто кто пару кулей картохи мне на плечи бросил, и всего-то!

Однако, я реально почувствовал, как уровень моего чина медленно пополз вверх, завалив за третью веду. Есть контакт! Мне до сих пор был непонятен сам принцип определения чина. Но я всегда точно его чувствовал. Может быть где-нибудь в записках основателя и найдется объяснение сему феномену.

Только вот усталость давила и давила, так что я, откланявшись, отправился в койку — ноги совсем не держали. Да и голова норовила все время клюнуть носом в тарелку. Никто возражать мне не стал. Поэтому я дополз до кровати, скинул одежду и накрылся одеялом.

К моему великому изумлению, мне не удалось провалиться в сон. Наверное, я так устал за день, что даже уснуть не сумел, не смотря на дозу старухиной настойки. Тогда я вытащил веду с заклинаниями со слова, решив посмотреть, что там мне еще открылось.

А открылось мне на этот раз еще много чего: наверное, не меньше четверти основного объёма и это не могло не радовать. Среди прочего черного колдунства мне попалась приворотная печать. Судя по описанию, она распаляла настоящую страсть к заказчику, который заказывал такого рода действо у колдуньи.

Мне, по пьяной лавочке, пришла в голову шальная мысль, а не попробовать ли мне запустить эту печать в отношении… Нет-нет! Ввязываться в эту авантюру мне не хотелось, но, помимо воли на моём лице гуляла одновременно хитрая и глупая улыбка.

Я не почувствовал, как книга выпала из моих рук и упала на грудь. А я незаметно вырубился, даже этого не осознав. Всю ночь мне снился такой страстный и жгучий секс, которого я не испытывал никогда в своей жизни, хоть и разменял без малого пять десятков лет.

А наутро я проснулся свежим, бодрым и готовым на новые подвиги и свершения. Настроение тоже улетело куда-то в заоблачные выси. Не открывая глаз, я потянулся и… почувствовал, что лежу в кровать не один. Осторожно повернув голову, я открыл глаза и разглядел иссиня-черные локоны, разбросанные по подушке — Акулинка!

Одеяло, наброшенное на её стройную и точеную фигурку, слегка сползло, открывая очень соблазнительный вид на небольшую крепкую, да просто идеальную грудь, к которой мне непреодолимо захотелось прикоснуться губами…

«Черт, как же так? — пронеслась в голове заполошная мысль. — Ведь я ничего не помню!»

Я осторожно пошевелился, чтобы вытащить затекшую руку из-под головы мамаш…

Чёрт! Чёрт! Чёрт! С другой стороны, прижимаясь ко мне горячим и абсолютно обнажённым телом (и весьма аппетитным, по правде сказать), сладко посапывала Глафира Митрофановна…

Вот это я, товарищи дорогие, запопал…

[1] Закончить «на мажорной ноте» — закончить хорошо. «На минорной» — плохо.

Да уж, ситуация… Веселее не придумаешь! Дочка с мамой со мной в одной постели. И, если судить по полному отсутствию на них какой-либо одежды… Я осторожно, чтобы никого не разбудить, заглянул под одеяло.

Гребаный аппарат! На мне, ожидаемо, одежды тоже не оказалось! Как же это я так? И они? Нет, не укладывалась эта ситуация у меня в голове. Что же такое должно было произойти, чтобы они одновременно занырнули ко мне в постель?

Неужели… — Я пошарил глазами по сторонам. Так и есть — моя книга заклинаний валялась возле самой кровати. А последним заклинанием, на котором меня и вырубило, была та самая «печать вожделения». Похоже на то, что я, как-то неосознанно — во сне, умудрился каким-то образом её сформировать и запустить.

Помечтал на свою голову, етить-колотить! Хотя, это всего лишь мои предположения. Возможно, что ничего и не было. Ну, по крайней мере, я ничего не мог вспомнить, кроме яркого, страстного и совершенно крышесносного эротического сна, деталей которого я тоже не помнил…

Твою же за ногу! Неужели всё-таки между нами что-то было? А я совершенно не запомнил мой единственный и, возможно, первый и последний тройничок в своей жизни…

А вот то, что я такую ценную книгу на виду оставил и на слово не убрал — совсем не есть гут. Лишиться единственного источника действующих заклинай, автоматически означало полный закат моей стремительной карьеры ведьмака. Я беззвучно прошептал «Навуходоносор», убирая книгу на слово, и она тут же испарилась.

Нужно уже было опускать одеяльце обратно, но я никак не мог заставить себя это сделать — уж очень шикарная картинка мне открывалась в этот момент. Такой красоты, признаюсь честно, я никогда в своей прошлой жизни не видел. Если только опять же — во сне, или в совершенно непристойной порнушке. Хотя, разве порнушки бывают пристойными?

Но то, что сейчас радовало глаз — это вам не какое-нибудь пошлое «хоум-видео» с расфуфыренными «элитными», но насквозь фальшивыми силиконовыми телами продажных девок. Нет! Здесь мне открывался прекрасный вид на натуральную природную красоту женского тела, не испорченного никакими «высокими технологиями», генетически модифицированной жратвой, фастфудом, отвратной экологией — в общем, всеми «благами» цивилизации.

Прижимаясь ко мне обнаженными телами, лежали две настоящие красотки. Да что там красотки — богини! (Или это во мне спермотоксикоз молодого реципиента бродит?) И вот что я скажу, товарищи дорогие, а Глафира-то Митрофановна совсем не уступала статью и упругостью своего крепкого и поджарого тела своей дочурке.

А в некоторых местах, так и вообще, куда поинтереснее смотрелась (А вот это уже мои собственные предпочтения вылезли, уже пожившего мужика за пятьдесят). Одним словом, как будто не мама с дочкой ко мне прижались с разных сторон, а две родные сестрички с весьма незначительной разницей в возрасте.

И вот скажите, как мамаша умудрялась всю эту «роскошь и богатство» прятать под невзрачными и бесформенными «крестьянскими» одеждами? Ведь они же напрочь убивали в ней всю красоту и грацию, как оказалось, практически идеального тела. А с лицом что она делала? Максимально невзрачное — серая мышь и то привлекательнее выглядит.

Её бы приодеть по-человечески, прическу, минимум косметики и, я уверен, любой настоящий мужик будет реально пускать слюни, едва увидев такую королеву. Вот и сейчас, взглянув в её выразительное и умиротворенное лицо, так разительно отличающееся от её постоянно недовольной физиономии, мне захотелось…

Черт! Черт! Черт! Мой молодой организм, к которому с обеих сторон прижимались две абсолютно обнаженные и просто умопомрачительные красотки, сработал, как ему и положено — теперь одеяло на весу поддерживали не только мои руки.

Неожиданно Акулина слегка повернулась, я резко отпустил одеяло, совершено растерявшись, и не зная, за что хвататься самому, когда с двух сторон такое… такое… такое…

Держаться стало совершенно невозможно, но в этот момент Акулина открыла глаза и встретилась с моим совершенно «бешенным» взглядом. Ага, посмотрел бы я на вас в подобной ситуации! Хорошо еще, что ведьмовская сила из меня изливаться не начала, а то натворил бы я тогда делов! Можно сказать, что повезло на этот счет.

— Рома?.. — изумленно произнесла девушка, хлопая очаровательными ресницами. — А что ты здесь делаешь?

— Акулина? — буквально через мгновение раздался из-за моей спины слегка хрипловатый со сна, но такой сексуально-очаровательный голос «тёщеньки». — А что вообще происходит?

Она недрогнувшей рукой стащила спасительное одеяло, прикрывающее наши обнаженные тела, и неподвижно замерла, не зная, как вообще реагировать на открывшуюся пикантную картину. Немая сцена, заставившая моих девушек буквально окаменеть на довольно-таки длительное время, переплюнула бы, наверное, и саму легендарную ревизоровскую сцену, вздумай кто поставить нашу историю в театре.

Но нам и без большой сцены было веселее некуда. Я видел, как округлились глаза Глафиры… Хотя, кто его знает, как повлияло на неё очень плотное общение со своей прожжённой матерью-ведьмой, которым, как известно, вообще никакие законы не писаны? Ведь их же хлебом не корми дай только на какой-нибудь лысой горе групповушку устроить. Ну, шабаш которая.