— Послушайте, это большая ошибка. Верните меня обратно. Я хочу вернуться назад.

Сейчас. Немедленно. Пока не стало слишком поздно.

— Не волнуйтесь. Просто расслабьтесь. Все так и должно быть, — сказал офицер.

Я просто уехала! Как я могла так поступить?

— Нет, это не так. У меня нет времени объяснять, но мне нужно, чтобы вы вернули меня обратно.

Долги, смерть и дьявольские Хоук больше не внушали мне страх.

Лишь мысль о том, с чем столкнется Джетро пугала меня.

Я не позволю ему страдать в одиночестве.

Что ты можешь сделать, чтобы помочь?

Я проигнорировала эту мысль и панику, которую она принесла. Я была бесполезна, но я должна была попробовать. Это наименьшее, что я могла сделать. Он заботился обо мне. Он отослал меня прочь и поставил себя на мое место.

Будь он проклят за то, что отослал меня.

Офицер потерял свою сердечность, отчаявшись от раздражения.

— Мисс, я понимаю, что вы многое пережили, но Хоук — не та семья, с которой можно шутить. Мы действовали в соответствии с желаниями средств массовой информации и вашей семьи, поэтому не говорите, что вы не хотите быть спасенной, когда весь мир знает, что произошло.

Мои глаза распахнулись.

— Мир знает что? — Когда он не ответил, я поинтересовалась. — Как мой отец заставил вас приехать за мной?

Полицейский впился в меня взглядом в зеркало заднего вида.

— Ваш отец и брат не заставляли нас сделать что-либо. Мы пришли к ним — мы должны были сделать хоть что-то. Ваш родной брат был неконтролируемым.

Мое сердце болело. Моя голова болела. Я не могла осмыслить этот бардак.

Снова прижав пальцы к вискам, я умоляла:

— Пожалуйста, не обращайте внимания на все, что вы слышали. Они ошибаются. Только… пожалуйста, верните меня обратно.

Верните меня обратно, пока я еще могу уберечь его. Он нуждается во мне!

Моя душа плакала из-за того, что оболгали моего брата — единственного человека, которого беспокоила моя судьба, но моя преданность изменилась. Где-то по пути я остановила свой выбор на Джетро, теперь он был на первом месте для меня. Он был моим проклятьем, моим испытанием, моим спасением, и я не собиралась оставлять его, когда он больше всего во мне нуждался.

Я заставила его заметить меня. Я заставила его положиться на меня.

И сейчас я оставила его без какой-либо поддержки.

Машина не замедлилась. Мы продолжали ехать вдоль... многих миль холмов, пасущихся оленей и густого леса. Автомобиль погрузился в тишину.

Страх заставил мое сердце трепетать. Разочарование вызвало дрожь. Я ненавидела то, что не могла контролировать. С самого начала моей жизни, все в ней контролировалось не мной, и это был всего лишь еще один случай, когда мужчины решили, что они знают, что для меня лучше.

Сначала мой отец. Затем Джетро. Теперь эти мудаки.

Я хотела выцарапать их глаза и нажать на тормоза. Я хотела кричать и показать им все, на что была способна.

Дыши. Успокойся.

Ты свободна!

Ты должна быть счастлива!

Чтобы предотвратить себя от воспламенения, я выглянула в окно. От нашей скорости размывались кочки и саженцы. Гектары и гектары леса и ограды. Неудивительно, что Джетро отпустил меня на свободу. Я никогда бы не добралась до границы.

От «Холла» меня уже отделяли мили, но я не могла выдержать больше и метра без Джетро.

Схватившись за дверную ручку, я попыталась ее открыть.

— Выпустите меня. Это быстро. — Но дверь оставалась запертой и неподвижной.

Кашель застиг меня врасплох — остаточная жидкость в моих легких.

Полицейский посмотрел на меня, приподняв бровь.

— Боюсь, что не могу сделать этого, мисс.

— Почему? Я под арестом?

Чем дальше мы ехали, тем сильнее мое сердце болело — я больше не могла различать, было ли это из-за утопления или из-за того, что я оставила Джетро в руках зла.

Пришедшее смутное облегчение было нежелательным. Я была свободна. Несмотря ни на что, я выбралась живой — ценой другого человека. Я в безопасности.

Офицер слабо улыбнулся.

— Когда прибудем в Лондон, вас полностью опросят. Полагаю, сейчас вам нужно отдохнуть.

С каждым новым метром расстояния мое бриллиантовое ожерелье становилось тяжелее и холоднее.

С каждым метром нашего путешествия мои татуировки на кончиках пальцев зудели.

Казалось, что заклинание, которое «Хоуксбридж» наложил на меня, пыталось затянуть меня обратно — тяжесть душила меня ожерельем и чернилами, врезаясь в мою кожу, чтобы вернуть хозяину. Насколько я ненавидела быть пленницей «Хоусбриджа», настолько же я любила Джетро. Я нашла себя там, и с каждым новым холмом, который мы проезжали, я больше и больше теряла ту, кем стала.

Мой желудок сжался, когда я вспомнила могилу с надгробными плитами моей семьи. Голоса заполонили мою голову, порхая как призраки.

Ты сказала, что будешь последней.

Пообещала закончить это.

Я сердито посмотрела на полицейского.

Ничего не закончено. Еще нет.

Я вернусь и спасу его.

Я прекращу это!

Мои глаза расширились, замечая, что двое полицейских были в бронежилетах. Почему они надели их на простую миссию «спасения»? Хоук действительно были такими сумасшедшими? Они бы стреляли в представителей закона?

Мужчины сохраняли тишину, когда мы проехали сторожку и под аркой у входа на территорию в поместье «Хоуксбридж».

Я вытянула шею, чтобы посмотреть на семейный символ ястребов.

— Вы совершаете ошибку. — Я прижала руки к окну, желая побежать обратно в «Холл», где я провела последние месяцы, пытаясь сбежать.

Полицейский пробормотал:

— Скажите это своему брату.

Разговор стих, оставляя застоявшийся вкус доверия и замешательства. Что сделал Ви? Что, копы думали, со мной произошло?

Мой желудок снова кувыркнулся.

Ты правильно сделала, уехав.

Ты сделала то, что могла.

Джетро понимал это. Он заботился обо мне, поэтому отправил меня с ними. В его мыслях это было единственное решение. Но в моих — ужасная ошибка.

Он заплатит за то, что освободил меня.

И все это будет моей виной.

Вздохнув, я уткнулась лбом в прохладу стекла.

Мне было больно.

Я горела.

Я даже не попрощалась. 

 Джетро

Я следовал за каждым его шагом.

По коридорам, где я играл в детстве, мимо комнат, которые я исследовал, и мимо скрытых помещений, где я играл в прятки со своими братьями и сестрой.

Этот дом хранил так много воспоминаний. Прошлые века жили в его стенах с рождениями и смертями, триумфами и трагедиями. Я был всего лишь пылинкой в истории, и вскоре ее уничтожат.

Мое сердце было похоже на заключенного в камере смертника, когда мы проделывали наш путь через кухню в сторону подвала. Древняя дверь, ведущая в подвал, была спрятана в кладовой. Сотни лет назад в подвале хранились бочки с пивом и только что забитое мясо. Сейчас он заброшен, в нем находились несколько одиноких винных стеллажей и ящики с дорогим коньяком, покоящимся под одеялом из пыли.

Мы спустились по глиняным ступеням и сменили сухое тепло подвала на сырой холод катакомб.

Холодный сквозняк целовал нашу кожу, в то время как пар поднимался с обнаженной земли. Мои черные джинсы и футболка прилипли к коже, становясь тяжелыми от плесени.

Кат не останавливался.

Мы проделали наш путь от кладовой к закрытым металлическим воротам. Обслуге не разрешалось находиться за этими воротами. Здесь хранились секреты. Глубокие темные опасные секреты, которые могли быть известны только Хоук.

Электрические светильники мерцали, как свечи, когда Кат, отперев ржавый механизм, повел меня вперед. Скрипящие петли звучали, словно скелет протащил свои костлявые пальцы по стенам, вызывающим клаустрофобию.

Так же, как природные источники, где я воскрешал Нилу, эта система лабиринтов круговых туннелей и грубо прорубленных троп была найдена случайно во время ремонта «Хоуксбриджа».