– Вы все спланировали разумно, но мне без тебя будет тяжело.
– Если ты не слишком задержишься в Москве, то это ненадолго.
– Сегодня же закажу билет на рейс в Мехико. Корнеев сообщил, что ему выделили две квартиры в центре Москвы, и там уже установлены порталы и дежурят маги, так что в моих услугах связи с правительством он больше не нуждается, и слава богу. Никогда не любил политики. На вас, кстати, напал кто-то из соседей, но напавших перебили, а их дом захвачен. С вашей стороны жертв нет.
– Тогда мне тем более надо поспешить. Жаль, что я не могу проститься с твоей мамой. Ее там долго будут обследовать?
– Сказали, что еще несколько дней. Как она ругалась! Но ей обещали новые документы, вот и терпит.
– Поцелуй ее от меня.
– А кто поцелует меня?
– Если мы сейчас начнем целоваться, то я сегодня вообще никуда не уйду, а ты завтра вряд ли куда-нибудь улетишь.
– Ну один только раз!
– Какой же ты еще мальчишка! Ну иди же ко мне.
Бывший дом Латес
Прошло больше часа, пока Фелия, как звали обнаруженную Леной женщину, оповестила все оставшееся население дома о приказе собраться перед зданием главной резиденции. Для слуг исключения не делалось. Все время, пока Фелия бегала из комнаты в комнату обоих спальных корпусов дома, где после вчерашнего исхода еще остались жильцы, ее дочь Мария крепко держала Лену за руку, ни в какую не желая отпускать. С Леной был Фотий, который с любопытством наблюдал за нарастающей во дворе дома суетой и построением оставшихся женщин и детей. Вчера к вечеру в дом действительно прискакал вестник, уцелевший в бойне, которую устроили защитники Раум напавшим на них магам Латес. После этого из дома, забрав оставшихся лошадей, ушли все мужчины и немногие женщины. Остальных с собой не взяли, и они поняли, что пришла пора умирать. А сегодня прибежала эта сумасшедшая Фелия и, захлебываясь слезами, рассказала, что ей дали обещание, что никого убивать не будут и приказали всех собрать во дворе. Ей и верили, и не верили, но во двор пришли все. Какая разница, где умирать, но теперь появился хоть и слабый, но шанс. Слуги толпились в стороне от магов. Поняв, что больше уже никто не подойдет, Лена передала ребенка Фелии и подошла ближе к толпе женщин и детей, смотрящих на нее со страхом и надеждой.
– Я не буду вам говорить, что мы убили ваших мужей и сыновей, защищая свои жизни, и жизни близких нам людей, – начала она. – Более полувека ваш дом служил источником неприятностей, боли и потерь для дома Раум. Теперь его больше нет. Мы не мстим тем, кто не в силах ответить ударом на удар. У всех вас есть только два выхода. Или вы продолжаете оставаться и дальше жить на этой земле, которая отныне становится землей Раум, или уходите, как вчера ушли те, кто не пожелал остаться. Нам не нужна затаенная злоба и скрытая ненависть, поэтому все, кто решит остаться, принесут личную магическую клятву одному из архимагов нашего дома и подвергнутся ментальному воздействию. Обещаю, что будет поставлен только блок запрета на нарушение вашей же клятвы. Что касается слуг, то в таком количестве они здесь не нужны. Мы можем снять им печати и отпустить на все четыре стороны, а можем предложить поселиться на плодородных землях, принадлежащих дому на востоке от столицы, дать денег на обзаведение и на первое время. Первые три года налог браться не будет, потом, как и большинство селян, будете отчислять десятую часть урожая. Дом обеспечит вам защиту и, если захотите, сбыт урожая. Я закончила, а теперь вам надо решать и делать это быстро: дело к вечеру, а вас, даже не учитывая слуг, без малого шестьсот человек.
– Кто вы, госпожа? – выкрикнула одна из женщин.
– Я архимаг Ларесса Лавр, член Совета дома Раум.
– Я принесу вам личную клятву!
– И я!
Толпа женщин качнулась в ее сторону.
– Если кто-то хочет принести клятву мне, я ее приму. Если хотите принести клятву архимагу и главе дома Фотию Мару, ее примет он. Подходите по одному и просто произнесите слова: клянусь отныне и навеки быть верной Ларессе Лавр и дому Раум! Разум при этом держать открытым. Начинайте.
Фотий, посмеиваясь про себя, быстро принял клятву у четырех присягнувших ему женщин и ушел к своим бойцам и магам. К Лене выстроилась огромная очередь женщин, многие из которых несли детей или держали их за руку.
«Кажется, у нас теперь перекос в пользу женщин, – думал Фотий, отдавая распоряжения своему войску занимать ключевые объекты в обороне дома. – Надо будет просить Петра, чтобы прислали больше мужчин».
Город Москва, неделю спустя
– Присаживайтесь, Сергей Федорович, – президент гостеприимно указал рукой на кресло рядом с собой, – и начинайте. Мы с нетерпением ждем вашего рассказа.
Под словом «мы» он подразумевал себя и премьера, который сидел чуть дальше за столиком и пил какой-то напиток из высокого фужера. Потапов сел на край кресла и начал доклад о своем пребывании в доме Раум.
– Всего я пробыл в доме четыре дня. Кроме самого дома, мне показали недавно завоеванный дом соседей и добровольно присоединившийся к ним дом целительниц. Побывал я и в столице империи, но глянул на нее только одним глазом из ворот их представительства. Сейчас в доме магов и людей с Земли около тысячи двухсот человек, причем половина – это женщины и дети разбитого в последней войне дома.
– Разве не опасно держать в доме такое большое количество кровников? – удивился президент.
– Я тоже так думал, пока мне все не объяснили. Общество магов довольно своеобразное, как и их психология. Каждому из них с детства вдалбливают верность дому и простое правило: ты заботишься о благе дома, а дом заботиться о тебе. И это действительно так. Без дома маг – жалкое зрелище. Так называемые свободные маги являются изгоями, кое-где на них даже охотятся. Поэтому маги защищают свой дом до последней возможности. Но есть и оборотная сторона: когда дом пал, никто уже никому ничего не должен, и каждый спасается, как может. Ни о какой мести речь, как правило, не идет. В среде магов существует культ силы. Кто победил, тот и прав. Побежденных часто вырезают подчистую. И не для того, чтобы избавиться от кровников, а чтобы толпы бездомных магов не слонялись по империи и не позорили в глазах ее жителей образ мага-повелителя. А в случае с нашими магами на руку Раум сыграли порядки в проигравшем доме. Среди женщин там практически не было сильных боевых магов, из-за чего мужское население считало их неполноценными и относилось с пренебрежением. Женщины там больше занимались лечением, сельским хозяйством, погодой и дизайном. Поскольку к боевой магии это отношение не имеет, то все они проходили по разряду балласта. Когда бежали оставшиеся после поражения мужчины, женщин и детей бросили на произвол судьбы. А Лена или, как ее там называют Ларесса, их подобрала, подарила жизнь и приняла магическую клятву личной верности.
– Это как? – не понял премьер.
– Маги клянутся за себя и за своих детей быть верными архимагу и члену Совета дома до самой смерти, а через нее и самому дому. Причем клятва имеет и обратную связь: сама Елена обязана заботиться о своих магах. Это что-то вроде средневекового вассалитета.
– А почему принесли клятву именно ей? Там что, не было больше никого из руководства?
– Был глава дома, но ему присягнули всего несколько женщин, а все остальные – Елене. Я вначале сам не понял, почему ей в доме такой почет и уважение. Она входит в Совет дома, причем заняла там место в шестнадцать лет. Она директор школы, где обучают всех детей дома как магии, так и естественным наукам, математике и языкам. Насчет магии я оценить не смог, а вот все остальное дается в приличном объеме, поэтому через несколько лет у них будет много грамотных, с нашей точки зрения, магов. Все основные магические достижения и разработки того, чего нет у других, это целиком ее заслуга. Идея перестройки того мира – это ее замысел. Она самый молодой за всю писаную историю империи архимаг и владеет какими-то закрытыми знаниями, которых не знает никто вне дома. Этим, по-видимому, и объясняются ее успехи в магии. Она превосходный боец и тонкий дипломат. В доме много говорят о ее поездках в столицу. После последней о ней судачат во всех великих домах, а император предложил ей руку и сердце.
