Красная лампочка придавала разукрашенным в камуфляж лицам жуткий вид. Диверсанты, сидя напротив друг друга, молча уткнулись в пол. Тишину нарушал лишь ревущий мотор самолёта.

Саманта вспоминала последние моменты приготовлений. Перед посадкой их хорошо покормили, отвели в тихие комнаты, зашторили все окна и приказали лечь спать. Сон всё не шёл. Даже на мягкой перине девушку не могло отпустить сосущие внутри волнение от предстоящей операции. Саманта не помнила как заснула. Но разбудили её не как обычных солдат, голосом орущего офицера, а тихим шёпотом и постукиванием по плечу.

— Просыпаетесь, мастер сержант.

— Пора, господин лейтенант.

— Время, господин подполковник.

После последнего взвешивания, им выдали снаряжение. Помимо прочего оборудования, Саманта обнаружила тёмную таблетку. Цианистый калий. Его предписывалось принять при угрозе попадания в плен. Это Саманта помнила, ещё когда подписывала согласие на вступление в первый полк. После, уже возле самолёта, прямо на полосе, под холодным ветром, в последний раз каждый укладывал свой парашют. Саманта уже не помнила сколько раз это делала, но её руки очень хорошо запомнили палку подполковника. Офицер бил ей каждого, кто оставлял на ткани хоть малейшую выпуклость, складку или изъян, а затем заставлял всё делать заново. Даже спустя столько лет, любой парашют мог не раскрыться из-за малейшей мелочи. Но на войне у любой мелочи одна цена — жизнь.

Закончив укладку парашюта, Саманта достала маркер и чёрными буквами написала: «Мастер сержант Саманта Смит. Этот парашют укладывала я».

Десантирование происходит от самого тяжёлого солдата к самому лёгкому. Это делается из-за того, чтобы при прыжке никто не врезался в купол парашюта летящего перед ним. Самой лёгкой в группе оказалась Саманта и поэтому сидела прямо возле люка, напротив остальных. Задача у самого лёгкого одна из самых трудных: необходимо проследить правильно ли происходит выгрузка, если нет — прервать. Затем за пару секунд успеть прыгнуть за остальными, иначе выбросит в нескольких километрах от остальных.

Саманта ненавидела своё место. Она была у всех на виду, и каждый видел её страх. А она видела их страх. Он будто стал шестнадцатым пассажиром этого борта. Последний раз Саманта видела такой страх в глазах людей только когда человечество столкнулось с неизвестным. После «Момента Х». А теперь диверсантам предстояло прыгать в неизвестность, навстречу смерти, не зная, доживут ли они до конца операции или нет.

Первому предстояло прыгать Алексею. Нет, он не был самым тяжёлым, просто ему выдали ещё и большую рацию. Ей предстояло подавить всю связь противника. Принцип её работы, помимо Лёши, больше не знал никто. Даже командир. И Алексею предписывалось после операции навсегда забыть как с ней обращаться.

— Подполковник, — нарушил молчание Алексей, стараясь не показывать дрожь в голосе, — а что делать если у меня акрофобия?

— Чего? — не понял командир.

— Боязнь высоты.

— Ну тогда у тебя два варианта: либо во время прыжка можешь орать. Там всё равно так дует, что тебя никто не услышит. Либо прыгай без парашюта. Тогда через минуту твоя фобия навсегда излечиться.

— Я лучше выберу первый вариант.

Замигала красная лампочка, начала выть сирена, а за ними медленно открывался люк. Из тьмы, скрывавшийся за ним, вырвался холодный ветер и диверсанты едва удержались на ногах.

— Пошли! — заорал офицер.

— За Конфедерацию! — истерическим голосом крикнул Алексей и прыгнул в люк, где его крик оборвался.

Перекошенные ужасом лица диверсантов один за другим поглощала тьма и вскоре Саманта осталась одна. Глубоко вдохнув и закрыв глаза, она сделала шаг в пропасть.

Что чувствует человек, летящий на высоте пять тысяч метров? Первые секунды страха сменяются эйфорией. Свободный полёт, будто ты птица, и восторг от раскинувшихся под тобой бескрайних просторов. Саманта не видела куда летит. Под ней оставалось всё та же тьма. Лишь вдалеке, со стороны линии фронта, виднелось зарево от нескончаемых пожаров, а свистящий ветер дул с ещё большим рвением. Часто дыша сквозь кислородную маску, Саманта испугалась, что не успеет разглядеть землю и раскрыла парашют. В этот момент ветер стих и она осталась наедине с одной стихией — огнём. На который действительно можно смотреть вечно.

***

Вторая часть группы не высадилась. Самолёт, везущий её, перехватил хартийский истребитель. Все погибли. Не зная этого, их прождали почти до самого рассвета. Поняв, что дальнейшие ожидание бессмысленно, группа принялась выполнять задачу имеющимся силами. Подавлять связь должны были пять человек, но пришлось выделить только двух: Алексея и Саманту. После этого они должны присоединиться к остальным.

Через густые заросли, мимо вражеских позиций, колонн и патрулей. Нормальные дороги для пехоты и техники. Диверсанты обязаны о них забыть.

Между голых веток проскользнули первые снежинки и закружились в белоснежном хороводе. Пройдя крутую дугу, они осядут на землю, постепенно превращая её окрас в белый. Алексей ступал бесшумно, стараясь не оставлять следов. Правда для предосторожности носки подошв его ботинок смотрели в противоположную сторону. Ох и намучались они прежде чем привыкнуть к такой обуви.

Алексей не слышал Саманту, но чувствовал, что она шагает где-то рядом. Это нельзя было назвать солдатским чутьём. Это нечто большее.

Лёша сам до конца не мог понять, почему позволил ей согласиться пойти в диверсанты. Больше всего на войне гибнет пехоты, а среди пехоты больше всего погибает разведчиков и диверсантов. Его успокаивала только одна мысль — если они умрут, то вместе и быстро. В их положении это лучший расклад.

Алексей высматривал мины, растяжки и системы тревоги. Обычно их устанавливали халтурно и даже в темноте их можно разглядеть. Но в случае Лёши, ловушку поставили грамотно и профессионально. Ставили те, чей дом — лес.

Верёвка опутала ногу Алексея и потянула того вверх. Лёша ничего не успел понять, как уже беспомощно болтался вверх тормашками.

«Зараза!», — промелькнуло в голове, как Алексей увидел движение на одной из веток.

Спрыгнув с дерева, к Лёше в плотную подошёл мальчик и с интересом разглядывал того, кто попал в его ловушку. Глядя на нечёсаные кудри и большие зелёные глаза, Алексея вдруг осенило кто перед ним.

— Здравствуй, сын, — как можно более спокойно, насколько позволяла ситуация, поздоровался Алексей.

— Здравствуй, отец, — не растерялся мальчик, ехидно улыбнувшись.

***

Воссоединение отца и сына летавицы приняли за добрый знак. Гоблена окружили лесные жительницы, каждая воительница не скрывала, что рада его видеть. Алексей запомнил их почти без одежды. Теперь они облачились в меховые шубы, шапки и варежки. Но привычные перья и раскраска никуда не делись. Через много лет девушки оставались верны своим принципам. За переполохом никто не обратил вниманию на Саманту. Кроме Глифи. Почти сразу летавица отвела девушку в свою хижину.

— Замёрзла? — Глифи заметила что у Саманты дрожат ноги. — Как у них хватило совести отправить вас в такой тонкой одежде? — причитала летавица и укутала девушку шубой, а затем заварила травяной отвар.

— Ты осталась такой как я тебя запомнила, — Саманта сделала глоток отвара. По телу расплылось приятное тепло.

— А ты изменилась. Никогда бы не подумала, что ты возьмёшь в руки оружие. Расскажи же, девочка моя, как ты жила? Что видела?

Саманта рассказала всё с самого начала, от того момента как покинула лес, как стала свидетелем зарождения государств, как видела подготовку к войне. О том как прошла через поля сражений, попала в Атлантику и сбежала оттуда.

— Когда мне сказали, что он погиб, у меня всё рухнуло. Я потеряла волю к жизни. Всё что я хотела — отомстить. Поэтому когда он меня вытащил из тюрьмы, я расцениваю это как чудо. Я до сих не могу поверить, что он всё-таки жив. И понимаю, что второго шанса нам судьба не даст.

— Хорошо, что это была ошибка. Вы самая милая пара, что встречалась мне за всю жизнь, — летавица слегка пригубила горячую жидкость. — А про себя мне нечего рассказать. Один лес сменялся другим. Всё время бежим и прячемся. Когда началась война, им особо стало не до нас, но мы не теряем бдительности. После того как хартийцы сожгли наше родное место и мы разлучились с вашими друзьями, Дэви согласилась с Атали по поводу поведения с чужаками. Теперь никто не подходит к лагерю ближе ста метров. Первая стрела ложится рядом с ногами, а вторая уже между глаз. Так что вам повезло, что вы попали в ловушку Марэта. Мальчик, в силу своего возраста, очень любопытен.