— Чего?! — опешил Вольдемар и побледнел. — Это измена! Подстрекательство к бунту и убийству нашего славного консула! Мы, офицеры, давали воинскую присягу! Присягнули на верность Хартии и её делу!

Эрвин знал, что Вольдемар не заткнётся. Его визг продолжал оглушать всех присутствующих в кабине машины. Утратив терпение, Эрвин встал и ударил кулаком по столу, от чего тот едва не сломался.

Пехотный генерал умолк. Эрвин тяжёлым взглядом смотрел на него. Казалось, что его глаза могли сточить гранит.

— Два миллиона человек поставлены под ружьё! — прошипел Эрвин. — Четверть населения страны! Это как вообще?! Назовите мне, господа командующие, какая ещё за всю историю страна могла позволить себе такую выходку?! Вы же всё прекрасно понимаете! Мы тратим бешеные средства и почти миллион человек на удержание земель. Итак, вторгаться в Европу будет остальной миллион. Как вы думаете, много мы этим миллионом навоюем? Мы, в лучшем случае, дойдём до Рейна, а потом что? Погонят обратно до самой столицы?! Вы этого хотите?! Так какого хрена ты мне, Каминский, порешь эту чушь?! Расскажи пацанам на передке о офицерской чести и деле Хартии. Они тебе так ответят, что ты там и ляжешь! Ты забыл откуда попал в штаб?! Так я тебе напомню!

Вольдемар опустил взгляд.

— Глазки он прячет. Это касается и остальных. Либо мы найдём в себе смелость пойти на предательство, либо сдохнем, как жалкие трусы. И наши дети будут без укора совести плевать на наши могилы. Я жду ваше решение, и пока оно мне не понравится, никто отсюда не выйдет.

Генералы молчали, уткнувшись в стол.

— Мой родной батальон, — нарушил тишину Эрик, подняв голову. — В нём ребятам не было равных. Командир, идиот, послал их в жилую застройку. В итоге половину танков пожгли. Я знал лично каждого из экипажей. Интересно, что думали мои ребята перед смертью? Не знаю, как остальные, а я с тобой, Эрвин.

— Я тебя прекрасно понимаю, — сказал Дёнец. — На том чёртовом плацдарме полегла почти вся морская пехота. Многих я знал с первых дней своей карьеры. Я тоже с вами.

— Я надеялся, — продолжил Анджей, — что Гвин рано или поздно станет перестраивать промышленность под гражданские нужды. Но он отверг мои реформы в этом направлении. Консул заигрался. Можете быть спокойны, экономика на вашей стороне и поддержит переворот.

— Консул дал нам право на безбедную жизнь, — задумчиво протянул Левандовский. — Он же нас привёл к пропасти. Авиация с вами.

Все уставились на Вольдемара.

— А что я? — пролепетал он. — Думаете у меня хватит духу отказаться? Конечно я с вами.

— Вот и замечательно, — кивнул Эрвин. — План такой: продолжаем выполнять приказы и готовимся к войне. Мы не должны никаким образом вызывать подозрений. Параллельно с этим начинаем в своих кругах вербовку. Убедитесь сто раз, что вы можете доверять человеку и только после этого действуйте. Остальные подробности позже. Встречаться такой компанией больше нельзя, слишком опасно. Два, в крайнем случае три человека. Место и время будет сообщать мой адъютант. Свободны.

Генералы покинули машину, и Эрвин устало сел за стол.

— Как только это дерьмо закончится, подам в отставку, и пусть все катятся к чертовой матери.

— Это будет ещё очень не скоро, маршал.

— Да. У нас, кстати, уже первые проблемы. Я не могу доверить своему адъютанту большее, чем отправку приказов. А ведь он ещё руководит Гвардией. Кем заменить его – я не знаю.

— Вам бы очень подошёл Вильгельм, — улыбнулась Элизабет. — Хороший был парень.

Глаза Эрвина засверкали.

— Ну почему был? — оскалился маршал.

— Разве он тогда не погиб?

— Нет. В этом я точно уверен.

— Тогда его нужно найти. Если он, конечно, ещё жив.

— Найдём. Такие как он не умирают.

Орден Красного Креста. Его лидеры были крайне фанатичными религиозными последователями. Они смогли распространить и закрепить свою власть в Альпийском регионе.

Создатели Ордена видели своей целью возрождение давней рыцарской чести и традиций. Они считали себя той силой, что должна бороться против окружающего зла.

Ордену от старого мира достались большие финансы. И их принялись влаживать. В профессиональных солдат, прозванными тамплиерами. В современную медицину. У Ордена лечились люди со всего мира. В финансирование монастырей по всей Европе, откуда вскоре начали выходить тысячи последователей.

Орден стал одной из самых влиятельных сил на континенте. И тем не менее, во внешней политике он всегда занимал нейтральную позицию и не вмешивался в дела других государств. Нейтралитет стал основой политики Ордена.

***

Почему-то жизнь всегда идёт не так, как мы её планируем. Хотели ли мы в ней что-то поменять или же желали покоя — неважно. У судьбы всегда другие планы. И очень часто грязные намерения.

Едя в седле по размытой от ливня дороге, Баркуд вспоминал своё детство и молодость. Вспоминал своё прошлое. Он понял, что ничего, о чём он мечтал, не сбылось. Совсем ничего. Утратился тот юношеский запал и энергия. Те цели и иллюзия, что весь мир у твоих ног. За это время тьма, окутавшая его, забрала почти всё человеческое. Почти.

Эвелин. Эви. Когда всё началось, она была ещё совсем крохой. Баркуд делал всё возможное, чтобы оберегать последнее, что осталось от его семьи. Он убивал, он грабил, он делал много нечеловеческих вещей и поступков. Только ради того, чтобы сестра была в безопасности и жила. Он делал всё, что мог. Но этого оказалось недостаточно.

Оспа. За считанные часы маленькое тельце облепило тысячи сочащихся гноем волдырей. Детское личико стало похоже на маску отвратительного чудовища. А сама Эвелин… С каждым днём жизнь теплилась в ней всё меньше и меньше. И это убивало Баркуда. Его разрывало изнутри сильнее, чем любые пыточные машины Хартии. Внутри поселилась тихая ярость от бессилия.

Решение бросить жизнь бандита и присягнуть Ордену далось непросто. Но только у них были опытные врачи, оборудование, лекарства. За ними была сила. А самое главное, что они могли сделать то, чего не мог Баркуд — спасти его белокурого ангелочка. Ради этого он был готов заключить сделку хоть с самим Сатаной.

После того, как он покинул Альпийские пейзажи Цюриха, прошло несколько месяцев. Оставалось последнее задание от Ордена. После того, как Баркуд докажет свою верность, он сможет пользоваться всеми привилегиями тамплиеров. Баркуда интересовало только одно: они могут спасти его сестру. Остальное мелочи.

***

Последние задание от Ордена никогда не несло в себе чего-то конкретного. Кандидаты в тамплиеры должны были сами отчитаться о своих свершениях и поступках. И если комиссию Его Святейшества удовлетворит услышанное — кандидат станет полноправным членом Ордена.

Баркуду пока возвращаться было не с чем. Нет, ему действительно подворачивалось несколько интересных дел, и он выполнил их с достоинством и честью. Но на его взгляд это казалось несущественным и мелочным. Так дорога довела его до Восточной Европы. И вот удача. Во время одного из вечерних разговоров на базе Ордена тамплиер дал Баркуду наводку.

— Хартийцы что-то ищут в округе, — говорил он. — Мы уже несколько раз натыкались на их отряды. Если интересно, выйди на связь с информатором. Он должен знать, что происходит. И, глядишь, тебе ещё щедро отсыпят серебра. Тогда тебя в Орден возьмут обеими руками.

— Почему ты сам за это не берешься? — заметил Баркуд.

— Орден никогда не лез в дела государств. Он призван помогать слабым. Так что мне этим заниматься нельзя. Но ты же ещё не проходил посвящения. Поэтому, формально, ты устава не нарушаешь. И Ордену по большому счету плевать, от кого ты взял награду. Это мелочи.

— Напомни, почему Ордену так нужно серебро?

— Ну ты спросил, — ухмыльнулся тамплиер. — У нас же верхушка немного повёрнута на религии. Поэтому переплавляет серебро в пули и призывает ими отправлять грешников на тот свет. Их эффективность как из иголки штык, но кого это волнует? Если в отчёте написать, что за этот год ты убил двадцать неверных серебром, как это можно проверить?