София засмеялась, чтобы скрыть вдруг охвативший ее страх. Она побледнела. Разве это не было ее самым горячим желанием с того момента, как она поняла, что они любят друг друга? Еще два года назад она знала, что жить не может без этого мужчины. Но теперь, когда момент близости был так реален, она пришла в ужас.

— Нет, не здесь. Я знаю другое место, — сказал он, взяв ее за руку и целуя мокрую ладонь.

Он не ощущал ее волнения.

— Софи, я буду нежным. Я буду любить тебя, как никто и никогда, — проговорил он, многообещающе улыбнувшись ей.

Санти повел ее к старой лодочной станции, которая располагалась у края лагуны в низине, где свили себе гнезда цапли. Дождь, наконец, перестал докучать им, и они обессиленно легли на кучу старых мешков. Свет проникал сквозь большие щели в стенах, и замысловатые тени дрожали на перевернутой вверх дном старой лодке, которая лежала рядом с ними, похожая на огромного кита, выброшенного на берег. Они слушали веселую капель и вдыхали влажный воздух, напоенный запахом эвкалиптового масла и сладкой травы. София прижалась к Санти, но не потому, что ей было холодно.

— Я буду любить тебя медленно, Софи, чтобы ты прониклась моими чувствами.

Санти поцеловал ее в висок, слизав с него соль.

— Я не знаю, что надо делать, — честно призналась она.

Санти был тронут ее страхом. Она была самой желанной на свете. Перед ним была София, которую никто не знал. Никто, кроме него. Милая и беззащитная, сбросившая свое привычное высокомерие, словно маску.

— Тебе и не надо знать, моя королева. Я буду любить тебя, и все, — ответил он уверенным голосом, улыбаясь ей с искренним восхищением.

Опершись на локоть, он провел другой рукой по ее телу, задержавшись подушечкой пальца на трепещущих губах. Она нервно улыбнулась, смущенная интимностью его прикосновений и глубиной взгляда, который, казалось, видел ее насквозь. Она благоговейно молчала, не зная, что сказать, и ощущая важность происходящего.

Он опустился к ней и поцеловал с ошеломившей ее нежностью. Языком он ласкал ее губы, лишая способности соображать, столь велико было охватившее ее возбуждение. София тихонько охнула, когда его мокрая ладонь коснулась ее живота и выпуклостей груди. Стянув с нее футболку, Санти с обожанием взирал на ее обнаженное тело и покрывал поцелуями шею, упругую грудь, плечи, нежный пушок на животе, потом его рука обвила ее талию, и София вся подалась к нему. Он ласкал языком ее маленькие соски, пока она не начала извиваться от сладкой боли в ответ на его прикосновения. Она не хотела, чтобы он останавливался, ибо эта боль доставляла ей неземное наслаждение.

Он нашел пуговицы на ее джинсах и расстегнул их одну за другой, она ловко от них освободилась, сбросив заодно и белые трусики. София лежала перед ним, зовущая и соблазнительная. Он ласкал ее, и щеки Софии заливал густой румянец, а губы алели в сумеречном свете от его поцелуев и ожидания. Она готова была переступить заветную черту, нарушив хрупкое равновесие невинности и чувственности. Как будто золотой свет теплой осени облил ее трепещущее тело, сделав его необыкновенно красивым. Затем его рука спустилась к тайному гроту, который София открыла в себе во время бессонных ночей, когда ее снедала непонятная тоска по Санти. Но пальцы не приносили ей желанного удовлетворения, оставляя балансировать на грани спокойствия и отчаяния в те долгие месяцы ожидания. Когда же Санти начал ласкать ее, у Софии вырвался громкий стон.

Он наблюдал, как она тонет в море наслаждения и в ложбинке между грудей у нее выступают жемчужины пота. Она закрыла глаза и раскинула ноги, сама не осознавая, что подчиняется инстинктам, которые оказались сильнее ее. У Санти уже не было сил сдерживаться — он быстро стянул с себя рубашку и джинсы. София вернулась из дальних далей и открыла глаза, чтобы взглянуть на его вздыбленное мужское достоинство. Оно уже не дремало, как тогда у бассейна, а нетерпеливо рвалось в бой. Санти положил ее руку на свой пенис. Она не стала сопротивляться, а разглядывала его с любопытством ученого, пробежав по сильному стволу рукой и удивляясь его тяжести.

— Так вот что ведет вас к победам! — проговорила она, опустив руку.

Санти хмыкнул. Покачав головой, он снова взял ее ладонь и показал, как надо ласкать его. Потом вытащил из кармана джинсов квадратик фольги. Он объяснил Софии, что очень важно соблюдать меры предосторожности. Ему не хотелось бы, чтобы она забеременела. Она рассмеялась и попыталась помочь ему.

— Бедняжка, а ему не будет страшно там, в кромешной тьме? — сказала она, и ее неопытность искренне позабавила его.

— Ты безнадежная ученица, — притворно посетовал он, оттолкнув ее руку и сам закончил операцию.

София закрыла глаза, ожидая, что ее сейчас пронзит острая боль, но желание ее было столь велико, что она ощутила лишь тепло и радость. Он вошел в нее уверенным движением, заполняя ее всю, освобождая от тревоги и беспокойства. Она прильнула к своему любовнику, лишаясь невинности с готовностью человека, обращенного в истинную веру. В Америке Санти бесконечное число раз занимался сексом, но только с Софией он узнал, что дарит мужчине настоящая любовь.

Когда они очнулись и вспомнили о мире вокруг себя, то заметили, что дождь прекратился. Озеро, освещаемое солнцем, блестело, как начищенное серебро, а тучи неохотно исчезали с ясного неба.

— Антонио! — вдруг вспомнила София о цели их поездки. — Мы чуть не зыбли забрать его!

Санти посмотрел на часы. У них еще было пятнадцать минут.

— Я хочу все время, до последней минуты, провести, наслаждаясь близостью с тобой, — сказал он, снова притягивая ее к себе и страстно целуя.

Как только София отведала запретного плода, она уже не могла им насытиться. На ранчо им было не так просто найти уединенное место — там повсюду трудились гаучо, кроме того, существовала опасность наткнуться на одного из многочисленных кузенов. Однако, как говорил дедушка О'Двайер, «кто хочет, тот добьется». Желание обладать друг другом у Санти и Софии было столь велико, что они могли бы отыскать воду в пустыне.

Поскольку в разгаре были долгие летние каникулы, они все время находились на ранчо. Вскоре обнаружилось, что днем здесь невозможно найти тихое место, где им было бы безопасно оставаться наедине. Когда во время сиесты взрослые, отягощенные большим количеством выпитого и съеденного за обедом, исчезали в прохладной темноте дома, София и Санти пробирались на чердак, где одна из комнат всегда пустовала. Они предавались любовным утехам под пение птиц, которые прилетали сюда, прельстившись хлебными крошками, рассыпанными для них Соледад. Влюбленных окутывали ароматы жасмина и скошенной травы. По ночам, когда все на ранчо погружались в сон, София и Санти ускользали из дому и занимались любовью под звездным небом и всевидящей луной.

Они говорили о будущем. Они верили в то, что у их отношений оно есть. Будущее казалось туманным, но розовые миражи манили их. Они понимали, что жить в Санта-Каталине, сочетавшись брачными узами, — желание неисполнимое, однако с настойчивостью истинно влюбленных предавались фантазиям, зная наверняка только одно — их любовь не умрет никогда.

В конце февраля София проснулась от накатившей на нее тошноты. Может быть, накануне вечером она съела что-то несвежее? К полудню она чувствовала себя отлично, но на следующее утро все повторилось, и ее сильно рвало.

— Я не знаю, что со мной, Мария, — пожаловалась она, когда они с кузиной замешивали тесто для торта по случаю дня рождения Панчито. — Я сейчас чувствую себя замечательно, но утром со мной творилось что-то невероятное.

— Похоже на симптомы беременности, — засмеялась Мария, подмигнув кузине и не заметив, как та побледнела.

— Еще одно непорочное зачатие, — проговорила София с напряженной улыбкой. — Думаю, меня ни за что не выбрали бы на такую почетную роль.

— А что ты ела вчера вечером?