— Герман…

— Моя, слышишь? Пока дышу! И даже дольше!

Они расписались на следующее утро! В тайне ото всех.

Едва забрезжил рассвет, Спирина Валерия Константиновна превратилась в Давыдову.

Она не знала, сколько денег пришлось для этого «даровать» работникам ЗАГСа —  вся организация легла на плечи Германа — но возражений не имела.

Слишком сильно хотела стать его женой. Принадлежать ему!

Какой же скандал ожидал их дома, когда «старшие» узнали о столь детской выходке. Конечно, лекцию выслушать пришлось, но не обошлось и без манипуляций. Стоило разгневанному семейству сильно повысить голос, девушка мгновенно начинала изображать сильнейший токсикоз.

Все тут же смягчались, делая скидку на ее положение.

Однако даже «сильнейший токсикоз» не спас новую ячейку общества от постановочной регистрации и свадебной церемонии, организованной, исключительно, дабы уважить «высоких гостей» обоих семейств.

Благо, выступать на публике для них оказалось не в новинку, а потому справились со своей ролью безукоризненно.

К тому же, у Леры появилась замечательная возможность, подтолкнуть к сближению Регину и Романа, которых специально выбрала свидетелями. Так сказать, помочь коллегам сдвинуться с мертвой точки. Следуя ее хитроумному плану, Глеб весь вечер уделял Переплетчиковой знаки внимания, тем самым провоцируя Антипова на ревность. И не зря —  мужчина буквально сатанел, когда во время многочисленных танцев рука парнишки находилось в опасной близости от упругих ягодиц Регины.

По завершению торжества, Герман устроил Лере невероятный сюрприз: прямо в свадебном платье, ничего не объясняя, усадил в самолет.

А уже спустя два часа они приземлились на ее малой Родине.

Верно!

Ради жены, Давыдов вновь вернулся туда, куда его нога не ступала столько лет!

Туда, откуда позорно сбежал, под гнетом обстоятельств и собственной трусости.

Свою «первую брачную ночь», как ни странно, они провели в той же самой спальне, на той самой кровати, где впервые познали сладость и горечь своей грешной…запретной любви.

Где когда-то давно стали принадлежать друг другу. 

В ту ночь на Лере, как и прежде, не было ничего.

Лишь голая кожа…и ставшая родной черная жемчужина!

Пять лет спустя…

— Еще, —  хныкала Лера, призывно извиваясь, и подмахивая бедрами, —  пожалуйста, войди…хоть чуть-чуть. Хоть на секундочку. Хоть самую…малость. Заполни. Так пусто!

— Нет! —  Строго. —  Тебе нельзя!

— Ну, Герман...

Так хотелось выть от бессилия, но вместо этого  вцепилась зубами в собственную ладонь, дабы заглушить громкие хрипы и стоны.

— Вот родишь, — укусил за шею сзади, самым развратным образом орудуя пальцами на ее пульсирующем клиторе, — тогда и тр*хну как следует! А пока...лучше не провоцируй, я страдаю ничуть не меньше. Того гляди, свихнусь скоро, от желания полноценно насадить тебя на  член! До упора! Но раз врач сказал: нельзя...значит нельзя!

— С каких это пор...ты таким послушным стал?

— Тихо!

— О, да…боже…боже, вот так, еще…

— Моя девочка!

— Сейчас хочу...

— Нет!

— Придурок!

— Не отвлекайся, Мелкая, — тихонько рыкнул, прикусывая мочку уха, и ускоряя круговые движения подушечкой указательного пальца, — к гостям же не отпущу, пока ни кончишь!

Внизу, прямо между сочащихся влагой складочек разрасталось пламя. Дикое. Примитивное. И столь…желанное. Еще несколько уверенных нажатий, и она взорвалась, подобно фейерверку.

Увидела звезды среди белого дня, содрогнувшись и обмякнув в его руках.

— Герман?

— Да, малышка?

— Я люблю тебя!

Через десять минут они вернулись в сад, где были накрыты столы в честь их пятилетней годовщины.

Лера грустно улыбнулась, оглядываясь назад.

Да! За это время произошло множество событий.

Отец практически сразу увез с собой Анну и Антошку. И пусть Смирнова возмущалась по-первой его напористой натурой...в  глубине души, была счастлива. Официально они не узаконили свои отношения, по сей день. А все из-за упрямства родителя, нежелающего связывать себя узами брака, и «порочить» тем самым светлую память Лериной матери. К счастью, такая мелочь никак не мешала им быть всместе, одной семьей. Наслаждаться жизнью, и воспитывать сына.

Глеб, таки добился одобрение семейства на признание своей творческой профессии, и даже успел заочно отучиться на режиссера. Но, как только это свершилось, друг потерял к данной сфере деятельности всяческий интерес. Словом, перегорел. Зато достойно проявил себя в качестве руководителя одного из отделов «ИнвестСтройТрест», работая бок о бок с отцом и старшим братом.

Покровская, впрочем как и Логинов, получили по заслугам. Прежде чем окончательно исчезнать из ее жизни, Леня заявился в полицию и оформил явку с повинной, потянув за собой всех «подельничков» и «доброжелателей». Суд вернул «ИнвестСтройТрест» детище Германа, а все участники заговора отделались увольнением, штрафом, и условным сроком наказания. 

Что до Леры…в свои годы, при неоценимой поддержке мужа, она достигла невероятных высот в карьере. Однако в семье ее достижение были ничуть не меньше...

Она подарила Герману двух сыновей —  погодок Влада и Ярика.

Старший стал копией своего отца — серьезный, и не по годам ответственный. Местами привередливый. Младший же, унаследовал ее характер и подкупал всех своей непосредственностью.

Хитростью. Лаской.

В глубине души продолжая мечтать о дочке, она поддалась уговорам Давыдова и решилась на третьего малыша. Кто же знал, что у судьбы на этот счет другие планы?

Их поджидала двойная радость!

На первом же узи выяснилось, что одновременно с Оленькой в их счастливую размеренную жизнь, намеревается ворваться еще и Славик. Совсем скоро. Со дня на день.

И вот теперь, наглаживая свой девятимесячный живот, невероятных размеров, Лера смотрела на мужа, строго отчитывающего старших сыновей за испорченный праздничный торт, и едва сдерживала слезы.

Нет! Так любить нельзя!

Но она любила.

И желать так...невозможно!

Но она желала.

Вопреки здравому смыслу. Вопреки жизненным устоям. Вопреки всему!

И в чудеса поверила…ведь они случаются.

Даже когда отчаялся.

Даже когда наделал кучу ошибок, и исковеркал свою жизнь необдуманными...глупыми поступками.

Шанс на счастье есть у каждого. Главное не сдаваться!

Пока ты дышишь. Пока бъется твое сердце.

Особенно, если знаешь наверняка, что пришла в этот мир…для него!

Для него одного. 

Конец!