— Какое? — Прозвучало довольно сухо и сурово.

— Ну, знаешь…словно, ты меня за эту шалость, придушишь! Либо…

— Либо?

Низ живота скрутило от предвкушения, а щеки запылали:

— Нет-нет. Ничего!

Сложно сказать, кто вселился в тот миг в Давыдова, но его взгляд горел таким дьявольским огнем, что во рту мгновенно пересохло, а дыхание сбилось.

— Да ты безумна, девочка, — загадочный шепот на ушко, заставил зажмуриться, усмиряя рвущееся в бега сердце. — Раз уж решаешься меня драконить, будь готова!

— К чему?

— К последствиям…

Мужчина располосовал на ней собственную футболку, оставляя Леру полностью обнаженной. Даже пикнуть не успела!

— Ведь, долг, малышка…он платежом красен.

Сообразить не успела — слишком быстро все произошло. В его руке, оказался сливочник, до краев заполненный сгущенным молоком, который она, совсем недавно, припасла для выпечки.

— Нет! — Завизжала, пытаясь увернуться, когда густая сладость мягко потекла на ее живот и грудь, полностью покрывая соски. — Пусти! Пусти!

— Вот еще! — Притянул вплотную к себе, так же пачкаясь, и укусил за подбородок, будто укрощая. — Не дождешься. И в душ со мной, ты все же сходишь. 

Известие о госте Герман воспринял странно. И нет, он не кричал. Мужчина взирал на нее столь ошарашено и отстраненно, словно из последних сил сдерживался, чтобы и саму девушку не вышвырнуть за шкирку. Прямо на улицу. Возможно, всего лишь игра воображения, но Давыдов мгновенно отгородился от Леры, отменно скрывая собственные эмоции. Словно и не было крышесносной близости, несколько минут назад. Словно, ничего не было! Единственная реакция — коротко брошенная им фраза:

— Ребенку здесь небезопасно.

— Я буду хорошо за ним следить.

— Уж постарайся!

— Герман…

— Извини. Нужно сделать пару звонков.

Дверь в его кабинет с шумом захлопнулась. Поставил в разговоре жирную точку, ничего не скажешь! Обреченно вздохнув, Валерия принялась облачаться в свой вчерашний наряд. И очень во время, так как сквозь открытое окно послышался звук подъехавшего автомобиля. А спустя несколько минут, когда вышла встречать Смирновых, оказалась, чуть ли ни сбита с ног маленьким ураганом, по имени Антошка.

— Лера! — Вопил мальчуган, обхватывая ее колени. Поддавшись порыву, схватила его на руки, и под пронзительный визг, подбросила в воздухе. А потом, крепко прижала к груди, и расцеловала. И вновь, комок в горле. И вновь, его запах, выворачивающий душу наизнанку. И вновь, руки столь онемевшие, что малыша от нее не оторвали бы сейчас и силой.

— Спасибо огромное! Очень выручила!

Черт! Перед глазами поплыло!

Голос Анны Александровны звучал глухо и отдаленно, словно в уши напихали ваты. Только спустя пару секунд поняла, что глохнет от шума собственного пульса. И надо бы вздох сделать, а не может…

— Эй, ты в порядке?

Настороженный оклик, вкупе с легким толчком, привел девушку в чувства.

— Д-да! — Затравленно улыбнулась. — Конечно.

— Побледнела…ужас.

— У меня бывает. — Отмахнулась. — Не беспокойтесь, мы отлично проведем время.

— Ой, хватит уже «выкать»! — Возмущенно фыркнула брюнетка. — Не такая уж я и старая!

— Хорошо.

Антона пришлось отпустить, так как его сердобольная мамочка вручила ей тяжеленную дорожную сумку.

— Вот. Здесь все необходимое. Включая игрушки и запасную одежду. Я постараюсь управиться за три, максимум четыре часа, и…

Устремив взгляд куда-то, за спину Валерии, Смирнова замолчала на середине фразы. Вскоре, стало ясно, почему.

— Извините, Герман Станиславович. Сожалею, что испортила вам выходной!

Давыдов, хмурясь, выхватил нелегкую ношу в виде сумки из рук Леры.

— Не скажу, что в восторге. Ты и сама все понимаешь. Но, в жизни всякое случается. Езжай, присмотрим за твоим бандитом.

— Спасибо!

— Лучшая благодарность — полная конфиденциальность и неприкосновенность личной жизни. Мы не хотим афишировать наши отношения. Понимаешь, да?

— Что ж, вам повезло. Я не из болтливых.

Как Давыдов ни пытался уединиться в кабинете, удавалась ему данная хитрость все хуже и хуже. Ребенок, обделенный мужским вниманием, стремился оказаться как можно ближе к нему, и поразить своими умениями и навыками. В ход шло все. От игрушек, до одежды. Лера всеми силами отвлекала мальчугана, придумывая игры, сказки. Однако стоило лишь отвернуться, Антон мчался к Герману. И даже его грозный взгляд, под которым девушка начинала покрываться испариной, мальца совершенно не пугал. И уж точно не останавливал. Вот и сейчас, пока она мыла посуду, снова улизнул, воспользовавшись моментом.

— Мелкая! — Раздраженный рев хозяина дома, эхом отразился от стен жилища. — Ко мне! Живо!

Наспех вытерев руки вафельным полотенцем, отправилась на голос.

— Чего он хочет? — Выпалил мужчина, едва Лера оказалась в одном с ними помещении.

Неопределенно пожав плечами, опустилась перед ребенком на корточки, и ласково потрепала по волосам.

— Малыш, ты что-то просил у Геры?

— Нет! Я просто смотрел. Тихонечко. Как мышка!

— В том-то и дело! — Взорвался Давыдов, рывком поднимаясь из-за стола. — Почему он на меня смотрит? Тем более, вот так!

— Как?

— Да вот так! Доверчиво…и, а черт!

— Это называется нежность, Герман. Ты ему нравишься.

— Час от часу не легче! Забирай его!

— Да что с тобой? Успокойся. Он, ведь, просто ребенок.

Понимая, что их вот-вот выставят за дверь, Антон решился на более активные действия. Осторожно подкрался к Герману, и вцепился своими крошечными пальчиками, в его крупную ладонь. Казалось, это прикосновение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Мужчина вздрогнул, с ужасом уставившись на место соединения их рук. Нервно вздохнул, и перевел взгляд на лицо мальчика.

— Пожалуйста, можно мне тихонечко посидеть рядом?

Ее шок словами было не передать! А все потому, что он кивнул. Давыдов ему кивнул!

Не смог отказать. Поддался.

Глубоко втянув в себя воздух, поняла, что некоторое время, наблюдая за ними, вообще не дышала. Невольно представила их, троих, семьей. Они могли бы стать очень счастливыми.

Тише, дурочка! Это не ваш сын.

— Сварю Антошке какао, — пробубнила себе под нос, почти бегом, направляясь на кухню. Воображение сыграло с ней злую шутку, навязывая то, чего не могло быть. Заставляя в это верить, всем сердцем. Герману не нужна семья. Это он и пытался объяснить ей вчера, в супермаркете. И от подобной мысли так больно становилось, точно кожу с нее заживо сдирали.

Дыши. Дыши. Вода камень точит! Вон, как на лучика таращится.

Назад вернулась, лишь, когда взяла себя в руки, и натянула улыбку на лицо. Однако детский голос заставил замереть у приоткрытой двери:

— Я тоже умею рисовать домик. Красивый.

— И что это должно значить?

— С красной крышей!

— Рисовать хочешь?

— Ага.

— Так и говори! Не мямли, как девочка.

Герман протянул Антону чистый лист, и карандаш.

— Это, по-твоему, дом? — Спросил с иронией, спустя какое-то время.

— Нет. — Невозмутимо. — Это Лера.

Мужчина загоготал, откидываясь на спинку стула.

— Лера красивая, да же?

Ох, ответа на вопрос она ждала, затаив дыхание, с безумно колотящимся сердцем.

— Да же! — Бессовестно передразнил ребенка. — И ее красота…сводит с ума.

— Когда я вырасту большим, обязательно женюсь на ней! — Гордо пообещал Антошка. Даже носик вверх вздернул. Знакомый жест. Спирина и сама так частенько делала. — Мне мама разрешила.

— Мечтатель! Будь реалистом. Она тебя не дождется.

— Дождется! — Возмущенно закричал мальчуган, оглушая силой своего голоска. — Ты врешь!

— Нет.

— Да!

Антон принялся что-то чертить на листе бумаги, сопровождая свои действия громким пыхтением.

— Ты собирался дом рисовать. В итоге, кляксы понаставил!

— Это гадкий жук! И зовут его — Герман!

Второй раз за день, тишина дома вдребезги разбилась от ее безумного истерического хохота.