— Прошу вас, продолжайте.

— Так что его вины тут нет никакой, — прежним бесцветным голосом говорил Джимми. — Было уже поздно, но мне не спалось. Я решил пойти и взглянуть — может, и Лоис еще не заснула. Решил помириться. Ее комната — напротив моей через площадку. Я собирался выйти и тут услышал, что ее дверь открывается. Когда долго живешь в доме, то всегда знаешь, откуда идет звук, и потом у меня очень острый слух. Сначала я подумал, что она направляется ко мне, но потом понял, что нет. Я выглянул из своей комнаты и увидел, как на дальнем от меня конце площадки закрывается дверца большого гардероба. На самом деле это маленькая комната. Она когда-то служила гардеробной для той комнаты, которую занимал Энтони, и соединяется с ней дверью. Я пошел следом за Лоис. Она меня не слышала, потому что в это время уже была у Энтони и с ним разговаривала. Я услышал, как она говорит: «Последний раз ты целовал меня два года назад. Неужели тебе не хочется поцеловать меня сейчас?» — Неожиданно Джимми снова посмотрел ей прямо в глаза с выражением горестным и вызывающим одновременно. — У полиции все это уже есть. Марш стояла под дверью комнаты Энтони и слышала все с начала до конца. Энтони не виноват. Он сказал, что Лоис теперь моя жена, сказал, что больше не любит ее. Она заметила, что прежде он не был таким холодным, рассмеялась ему в лицо и назвала его святым Иосифом. Тут как раз вошел я и сам слышал, как Энтони в ответ спросил ее, неужели ей нравится быть в роли жены Потифара. Я велел ей идти к себе, и она ушла. Больше я с ней не говорил.

— Когда это произошло, мистер Леттер?

Он снова уронил голову на руки.

— Должно быть, во вторник. Да, во вторник ночью. Сегодня что — пятница?

— Да.

— Значит, точно, во вторник. Наутро Энтони уехал еще до того, как все кстати. Весь тот день и большую часть следующего я провел вне дома. Я не спал, я не мог ничего придумать. Я не знал, что мне делать. Мы с Лоис не разговаривали. Виделись за ужином, но не говорили друг с другом. Вечером после ужина я оба дня заходил в гостиную и выпивал кофе — вы же посоветовали проследить за тем, чтобы она не брала в рот ничего из приготовленного специально для нее одной. С тех пор на поднос ставили две чашки: одну для нее, другую — для меня.

— Их приносили уже налитыми?

Джимми кивнул и продолжал:

— Одну чашку взял я. Вот это и интересует полицию больше всего. Они допытываются, откуда могло быть известно заранее, какую именно из чашек я возьму. У полиции есть показания всех. Они вам сами расскажут, кто что делал. Я выпил кофе и сразу же ушел обратно в кабинет. Джулия отправилась погулять. Элли и Минни пошли спать. Лоис осталась в гостиной совсем одна. Когда Джулия вернулась и обнаружила ее, мы вызвали врача, но было уже слишком поздно.

Он поднял голову и, глядя на мисс Силвер, произнес:

— Вероятно, для нее это было ужасно — то, как я вошел и застал ее с Энтони. И потом целых два дня я не подходил к ней, не разговаривал с ней. Я бросил ее совсем одну. Если Лоис из-за этого отравилась, то выходит, что убил ее я и никто другой. Только не убеждайте меня, что это не так, если это подтвердится, я должен знать правду.

— Я сделаю все, что в моих силах, мистер Леттер, — твердо ответила мисс Силвер.

Прикрыв за собой дверь классной, мисс Силвер некоторое время постояла в нерешительности. Разговор оставил у нее тяжелый осадок, однако следовало прежде всего выработать план действий. Мисс Силвер, будучи приглашенной в своем профессиональном качестве, имела обыкновение немедленно знакомиться с каждым членом семьи. Словно опытный банкир, который, перебирая деньги, легко распознает на ощупь фальшивую монету среди настоящих, так и она не раз убеждалась в том, что инстинкт при первом контакте обычно ее не подводит. Поскольку мисс Силвер была сама умеренность, то не подпадала под власть первых впечатлений и эмоций, а старалась уравновесить их наблюдениями и логикой. При желании она могла бы сформулировать свой основной подход словами одного из своих любимых поэтов прошлого века:

Среди людей есть всякие — и добрые, и злые, Как и среди монет — одни поддельные, другие — золотые.

Из домашних мисс Силвер пока что познакомилась с двумя мужчинами — Джимми Леттером и его кузеном Энтони. Она взглянула на часы. Ровно семь. Разумеется, она увидит их всех за ужином. Она предпочитала не выспрашивать каждого в отдельности, а наблюдать за семейными взаимоотношениями по возможности в естественных условиях повседневной жизни. Хорошо бы, конечно, подняться сейчас в отведенную ей комнату, распаковать вещи и соответственно одеться к ужину. Однако вначале следовало удостовериться, находятся ли еще в доме старший инспектор Лэм с сержантом Эбботтом и тактично дать им знать о своем присутствии. Она хотела прежде переговорить со своим клиентом, однако, когда ей стало ясно, что Джимми Леттер не предупредил их о ее приезде, то мисс Силвер хотела увидеться с ними как можно быстрее. Они, конечно, могли уже и отъехать, но мисс Силвер в этом очень сомневалась, Когда входили, Энтони Леттер указал ей, где расположен кабинет, и сообщил, что полицейские из Скотленд-Ярда работают именно там. Комната, которую она только что покинула, служила когда-то классной. Энтони так и сказал: «Мой кузен заперся от всех в сырой классной».

Мисс Силвер двинулась в направлении кабинета. Она почти поравнялась с дверью, когда та открылась, и на пороге возникла внушительная фигура старшего инспектора Лэма. Шедший вслед за ним Фрэнк увидел, как лицо мисс Силвер осветилось приветливой улыбкой. Она протянула руку. Ответное пожатие было довольно кислым, однако это ее нисколько не обескуражило, и она в самых сердечных тонах выразила удовольствие от встречи. Самое поразительное заключалось в том, что ее радость была вполне искренней. Она припомнила, что миссис Лэм летом нездоровилось, и выразила надежду, что все обошлось. Она оказалась в курсе всех событий, связанных с тремя его дочерьми, и горела желанием услышать последние новости. Она помнила, что Миртл служила в женском добровольческом авиаотряде, что Вайолет работала в женской организации помощи флоту, а Лили — в юридической фирме. Мисс Силвер знала об этом, как и о том, что ее муж был на хорошем счету в адвокатской конторе и что их брак оказался очень счастливым.

Улыбка Фрэнка, чуть ироничная, тем не менее выражала восхищение. К этому времени ледяная броня, в которую себя заковал шеф, начисто растаяла, барометр его настроения показывал на дальнейшее потепление, и он сообщил мисс Силвер, что надеется весной стать дедом. Она его поздравила. Таким образом вступительная, комплиментарная часть подошла к концу, однако атмосфера продолжала оставаться теплой, и когда Лэм спросил, что привело в Леттер-Энд мисс Силвер, голос его звучал вполне дружелюбно.

Мисс Силвер оглянулась по сторонам. Холл казался пустым, но осторожность в таких случаях никогда не бывает излишней. Она вошла в кабинет, и оба офицера последовали за ней. Когда Фрэнк закрыл дверь, она сказала:

— Мистер Леттер — мой клиент. Он посетил меня в прошлую субботу и сообщил, что его супруга полагает, будто кто-то хочет ее отравить.

— Даже так? — спросил Лэм, с недоверием глядя на нее.

— Да, как я вам только что сказала, инспектор, — отозвалась мисс Силвер чуть-чуть более прохладным тоном. — Если вы уделите мне время, я готова ознакомить вас с подробностями нашей беседы, но если торопитесь, то не смею вас задерживать.

— Что вы, что вы! Давайте выкладывайте все.

Фрэнк Эбботт пододвинул еще один стул, и они сели.

— Естественно, я рекомендовала ему обратиться в полицию, — кашлянув, начала мисс Силвер.

Фрэнк поднял брови и прикусил губу: ответное «естественно», произнесенное Лэмом явилось тяжким испытанием для его попытки сохранить серьезное выражение лица. Сарказм не был сильной стороной Лэма. Он в такие минуты сильно напоминал Фрэнку слона, выполняющего акробатический этюд.