Мисс Силвер принялась за вязание.

— Увидим. Мне хотелось бы знать все, что вы можете вспомнить о настроении миссис Леттер в среду вечером.

— С ленча до ужина я вообще не видела ее.

— Она спустилась в столовую прямо из своей комнаты и никуда не заходила?

— Да. Элли дала звонок к обеду, и я вышла в коридор. На площадке я догнала миссис Леттер, и к столу мы пришли вместе.

— Какой она вам показалась? Была угнетена чем-то? Нервничала?

— Ничуть. Она была такой, как всегда.

— Вы должны помнить, что я не имела удовольствия быть с ней знакома. Что значит «такой, как всегда»?

— Я не любила ее, — нахмурившись, сказала Джулия. — Думаю вам об этом уже известно. Вы же видели ее фотографии. Она была очень привлекательна. Она очень следила за собой: волосами, кожей, руками; за своими манерами. Она всегда владела собой прекрасно. Я, например, могу быть раздраженной, даже грубой оттого, что я либо устала, либо сердита, либо обижена. Если я ссорюсь, то потому, что не могу себя сдержать. Лоис была не такая. Если она грубила, то это значило, что она заранее решила быть грубой. Она не позволяла сиюминутным обстоятельствам влиять на свое настроение, она сама их вызывала. Вы можете считать, что я несправедлива по отношению к ней. Правильно: невозможно быть абсолютно справедливым по отношению к тому, кого не выносишь. Такой она мне представлялась.

Мисс Силвер задумчиво смотрела на Джулию.

— Умела держать себя в руках?

— Безусловно. Не видела ни разу, чтобы она сорвалась.

Мисс Силвер кашлянула.

— Итак, вы встретились у лестницы. Говорили о чем-нибудь?

— Она говорила о Джимми.

— Постарайтесь передать слово в слово, что именно она сказала.

Джулия откинула со лба волосы. Сцена на лестнице возникла перед ней как на киноэкране. Лоис подходит к ней. Лоис начинает говорить… И Джулия стала повторять ее слова:

— «Еще один веселенький обед! Ты уж помоги нам поддерживать разговор. Джимми меня очень тревожит. У нас вышел скандал, и теперь, благодаря Джимми, об этом знает весь дом». Тут я что-то ответила, только не помню что, — продолжала Джулия. — Потом она, как сейчас помню, сказала: «Он выглядит просто ужасно. Никогда раньше я его таким не видела, а ты?» Я сказала, что, пожалуй, да, а она проговорила: «Хотелось бы, чтобы он поскорее избавился от этого настроения, а то мне даже страшно становится».

Джулия замолчала.

— И это все?

— Да.

— В тот момент вы уже знали, отчего они поскандалили? Вы уже слышали о том, что произошло и спальне у мистера Энтони?

— Нет.

— Вы подумали, что это обычная размолвка?

— Я решила, что они ссорились по поводу коттеджа старика Хадсона. Лоис насочиняла всяких небылиц Джимми, чтобы освободить коттедж, а Джимми обнаружил, что она наврала ему. Старик Хадсон встретил его на дороге и все ему высказал. Я при этом присутствовала.

— И вы посчитали это достаточным предлогом для разрыва между ними?

— Я посчитала, что это достаточное основание для ссоры. Джимми не терпит лжи. Он боготворил Лоис. Он считал, что она ангел. Это был для него большой удар.

— Понимаю, — склонившись над вязаньем, отозвалась мисс Силвер и неожиданно сказала: — Вы ведь очень наблюдательный человек, мисс Джулия. Вы видели и общались со всеми непосредственно перед тем, как умерла миссис Леттер. Вы только что упомянули, что Лоис в тот день была такая же, как всегда. Во время обеда вы не заметили перемены в ее настроении?

— Нет. Она оживленно разговаривала, большей частью со мной, иногда с Элли.

— О чем вы говорили?

— О новой пьесе, которую я видела. Лоис спрашивала, стоит ли на нее идти. Я старалась говорить как можно больше. Она рассказывала о своих знакомых, которым никак не удавалось выдворить прежних съемщиков дома. Ничего не значащие разговоры.

— А что мистер Леттер?

— Ничего. Молчал и не съел ни крошки.

— А миссис Леттер говорила и ела с аппетитом?

— Да.

С каждым вопросом мисс Силвер на сердце у Джулии становилось все тяжелее. Она ничего не утаила. И что это дало? Могла ли она сама поверить в то, что Лоис всего через два часа после того, как обедала и оживленно болтала, решила вдруг отравиться? Нет, не могла. Перед ее мысленным взором возникло лицо Джимми, каким оно было во время обеда. Его отрешенный вид, красные глаза, его дрогнувшая рука, когда он наливал виски. Ужас охватил все ее существо.

— Вам нехорошо? — быстро спросила мисс Силвер.

— Да, немножко. Это все, что я знаю. — Она встала и вышла из комнаты. Но одна из коротких фраз, произнесенных Джулией, яркой строчкой высветилась в мозгу мисс Силвер.

Мисс Силвер дождалась, пока все в доме стихло'. Потом она встала и приоткрыла дверь. Если сегодня кто-то собирался бродить во сне, она решила не пропустить этот любопытный феномен. Прошлой ночью, выйди она чуть раньше, то ни за что не допустила бы вмешательства мисс Вейн. У Минни Мерсер наверняка было какое-то намерение. Интересно бы выяснить, какое именно. Эта, вполне определенная цель заставила мисс Мерсер встать с постели и привела ее к подножию лестницы. Если бы мисс Вейн не остановила Минни, это неосознанное намерение, возможно, повело бы ее и дальше, может и в гостиную. Во всяком случае, Минин шла в том направлении.

Мисс Силвер взглянула на настольные часы. Была половина двенадцатого. Она уже переоделась в капот; ее волосы аккуратно были убраны под сеточку — более внушительную, чем та, которую она надевала на день. Капот служил ей еще с довоенного времени, с чем она не раз имела случай себя поздравить. Цены на материал теперь не скоро снизятся, и уж конечно, не вернутся к предвоенному уровню. Темно-красная шерсть, теплая и легкая, выдержит еще не один год, а кроме ручной вязки, которым был оторочен капот и которое переживало сейчас свое второе рождение, пригодится ей еще и в дальнейшем для того, чтобы обшить еще один капот. Возможно, в следующий раз она сошьет себе темно-синий. Она поставила ночные туфли рядом с кроватью и забралась на постель, уложив подушки таким образом, чтобы можно было удобно на них облокотиться. Она с удовлетворением подумала о том, что слух у нее по-прежнему прекрасный, так что ей не составит труда услышать, если где-нибудь будет отворяться дверь.

Мисс Силвер вздохнула. Что ни говори, а бодрствовать посреди ночи в таком большом и унылом доме — не самое приятное из занятий. Она вынуждена была даже признаться себе, что ей не просто «немного не по себе», а по-настоящему одиноко и грустно. Как же ей сейчас не хватало ее старой подруги, мисс Марпл! Вот уж кто действительно ее понимал! Вот с кем можно было обсудить не только новый рецепт или новую выкройку, но и любое, сколь угодно головоломное дело. Они, впрочем, виделись крайне редко, но зато в прошлом году, под Рождество… Мисс Силвер прикрыла глаза, и перед ее мысленным взором потянулись счастливые картины прошлого Рождества, которое они провели вместе.

Мисс Марпл приехала одиннадцатичасовым. Встретив подругу на Чаринг-Кросс, мисс Силвер первым же делом повела ее в расположенное неподалеку кафе, где изумительно — другого слова не подберешь — готовили пирог с яблоками. Уютно устроившись за угловым столиком, они принялись мило улыбаться официантке, деловито сновавшей на изрядном от них удалении. Наконец она подошла. «Два чая и ваш восхитительный фирменный пирог», — распорядилась мисс Силвер, но подруга тотчас остановила ее. «Четыре чая, — твердо произнесла она. — И никаких пирогов». Официантка, пожав плечами, удалилась, а мисс Силвер вопросительно уставилась на подругу. Та улыбнулась, открыла свою сумочку и торжественно извлекла из нее объемистый целлофановый пакет. В нем оказалось что-то большое и круглое, завернутое в промасленную бумагу и бережно перевязанное бечевкой. Мисс Силвер с интересом следила, как подруга возится с упаковкой. Пошуршав бумагой, мисс Марпл откинула ее таким точно жестом, каким мэр Лондона срывает покрывало на открытии очередного памятника. Над столом поплыл божественный аромат. Яблочный пирог! Предмет законной гордости мисс Марпл и вожделения всего Сент-Мэри-Мида. Официантка, возившаяся у стойки, встревоженно закрутила головой. Потянув носом, она определила наконец источник благоухания и поспешила к их столику. Между тем посетители, только что увлеченно расправлявшиеся с фирменным блюдом, начинали посматривать на него с явным неодобрением, завистливо косясь на угловой столик.