Миссис Силвер, захватив с собою из спальни новый моток серой шерсти, снова спустилась вниз. Она оставила свою вязальную сумочку в холле, и как раз в тот момент, когда брала ее, дверь кабинета распахнулась, и оттуда вышла миссис Мэнипл. По-прежнему прямо держась, она проследовала по коридору в направлении кухни.

Не успела она скрыться из виду, как мисс Силвер уже входила в кабинет.

— Пойдите и приведите ее сюда. И мисс Силвер тоже, — говорил Лэм, стоя посреди комнаты. — Я хочу, — он замолчал при звуке открывшейся двери. — Откуда вы узнали, что нужны? Я только что хотел послать за вами Фрэнка.

— За мной и еще за кем-то. Могу я узнать, за кем именно?

— За мисс Мерсер. Хочу ее расспросить относительно отпечатков пальцев. Поскольку похоже, что она может грохнуться в обморок в любой момент, то хорошо было бы иметь вас под рукой.

По лицу мисс Силвер пробежала тень. Сама она уважала себя; неплохо, чтобы и другие относились к ней тоже достаточно уважительно. Выражение Лэма резануло ей слух. Эбботт, возившийся с бумагами, заметил ее реакцию и с трудом удержался от улыбки.

Мисс Силвер подошла к креслу, которое занимала раньше, повернула его под другим углом, села и достала из сумочки недоконченный чулок для Дерека.

— Всегда рада быть вам полезной, старший инспектор, — произнесла она сдержанно. Потом выдержала легкую, но многозначительную паузу и продолжала: — Однако я предпочла бы, чтобы вы отложили свою беседу с мисс Мерсер. Только что я услышала разговор между Глэдис Марш и Полли Пелл. Когда вы узнаете о его содержании, то думаю, согласитесь со мной, что нужно немедленно допросить Глэдис.

— Ну и что она говорила? — недовольно пробурчал Лэм.

— Я находилась в подсобном помещении возле кухни. Глэдис хвасталась, что она будет вызвана в суд как главный свидетель и ее фотографии появятся во всех газетах. Она выражала сожаление по поводу того, что уже замужем, так как уверена, что ее забросают предложениями. Правда, ее наглость дошла до того, что она назвала это препятствие легко устранимым.

— Вы, без сомнения, нам понадобитесь во время допроса Глэдис, чтобы ее нравственности не был нанесен ущерб, а, шеф? — бросил через плечо Фрэнк. Глаза его лукаво блеснули, что заставило шефа грозно нахмуриться.

— Наверное, вы слышали еще кое-что, иначе зачем бы нам ее вызывать? — сказал он мрачно.

— Разумеется, это еще не все, — откликнулась мисс Силвер, деятельно работая спицами. — Кончив хвастать, она сказала следующее: «Я могла бы кое-что рассказать, но предпочитаю пока молчать. Я хочу, чтобы был большой шум». Когда Полли стала ее расспрашивать, она сказала, что может в любую минуту затянуть петлю у кое-кого на шее, но хочет выбрать удобный момент. Потом добавила: «В этом доме кое-кто скоро будет болтаться на виселице, и мои фотографии появятся во всех газетах, и все будут обо мне говорить».

Лэм сложил губы трубочкой, будто собрался присвистнуть.

— Так и сказала?

— Слово в слово.

— Тогда допросим ее сейчас же и выясним, что она имела в виду. Может, просто хвасталась? Во всяком случае, узнать стоит. Она сейчас на кухне?

— Она была там. Но поскольку миссис Мэнипл уже вернулась туда, то думаю, Глэдис уже где-нибудь в другом месте.

Фрэнк отыскал ее довольно быстро. Слышно было, как она хихикнула, пока Фрэнк открывал перед ней дверь. Войдя, она кинула небрежный взгляд на мисс Силвер, повела глазами в сторону инспектора, обошла вокруг стола и жеманно опустилась на стул. Потом закинула ногу на ногу, поддернула выше колен и без того короткую юбку, украдкой взглянула на свои нога в шелковых чулках, выставленные для всеобщего обозрения, и, наконец, томно посмотрела на Фрэнка, но увидела лишь его бесстрастный профиль.

Лэм, наблюдавший за ее действиями, подумал, что, видно, мало ее драли в детстве, пристукнул по столу ладонью и рявкнул:

— Прошу внимания, мисс Марш! Сержант Эбботт здесь не для того, чтобы глазеть на вас, а затем, чтобы записывать ваши слова! Будьте так любезны и примите это к сведению.

Ему ответом был ленивый взгляд и смешок:

— Вы же меня еще ни о чем не спрашивали.

— Пусть это вас не волнует, спрошу. Еще раз говорю: будьте добры сосредоточить свое внимание. Минут двадцать назад вы имели разговор с мисс Полли Пелл.

— Правильно, — отозвалась Глэдис, надув пунцовые губки. — Мы всегда пьем чай в одиннадцать. А что, нельзя?

Лэм пропустил ее слова мимо ушей. Он лишь поглядел на нее так, будто перед ним была тряпичная кукла.

— Ваш разговор слышали, — наконец сказал он.

Выщипанные брови Глэдис приподнялись, и она чинно произнесла:

— Неужели? Не понимаю, как это люди могут унижаться до того, чтобы подслушивать под дверьми. По-моему, это неприлично…

Терпение Лэма лопнуло. Он выпучил глаза и резко оборвал ее:

— Хватит болтать! Слышали, как вы утверждали, будто вы знаете гораздо больше относительно обстоятельств смерти миссис Леттер, чем сообщили полиции. Вы говорили также, что можете накинуть петлю кое-кому на шею и что вы собираетесь это сделать, но уже на процессе, чтобы было больше шуму, как вы выразились.

Голубые глаза утратили свою безмятежность. В них промелькнул расчет.

— Да неужели?

— Извольте объяснить, что вы имели в виду.

— Не знаю, право, что и сказать.

— А вы подумайте. Вам, наверное, известно, что полагается за соучастие в убийстве? Под соучастием подразумевается знание каких-то обстоятельств, предшествовавших или последовавших за убийством, или сокрытие таковых. Я подчеркиваю: и сокрытие. Соучастник может быть подвергнут тюремному заключению и судим наряду с основным преступником.

Лэм неожиданно изменил тактику и продолжал совсем иным тоном:

— Однако, может быть, вы просто хвастались, чтобы произвести впечатление на Полли Пелл? Такая умная девушка, как вы, вряд ли станет что-то скрывать от полиции: вы не можете не знать, чем это вам грозит. Вы будете гораздо лучше выглядеть на скамье свидетелей, чем в тюрьме — думаю, вы и сами это прекрасно понимаете. Ну, признайтесь, похвастались вы, и все тут?

Глэдис тряхнула головой.

— У нас свободная страна. Могу говорить, что мне нравится.

— Вы сказали, что можете кому-то накинуть петлю на шею. Не можете же вы серьезно полагать, что во время расследования убийства никто не заинтересуется тем, почему вы так сказали? — спросил Лэм прежним, добродушным топом. — Ну, теперь выкладывайте, что вам известно. Если известно, то лучше скажите сразу и сейчас. Неразумно приберегать эти сведения, чтобы устроить большую шумиху, а то глазом не успеете моргнуть, как сами увязнете в этом деле по самое горло.

Он выждал минуту-другую, чтобы дать ей поразмыслить, и потом прямо спросил:

— Так знаете вы что-нибудь или нет?

— Знаю, — ответила она вызывающе.

— Тогда выкладывайте.

Фрэнк Эбботт пододвинул к себе чистые листы и взялся за карандаш. Глэдис краем глаза следила за его действиями. Значит, он сейчас будет все записывать, потом отпечатает и даст ей подписать. Ладно, пускай записывает. Ни к чему ей ссориться с полицией — они сумеют ей испортить жизнь, если захотят. Симпатяга этот сержант Эбботт, хотя и выглядит холодным, как рыба. Правда, это еще ни о чем не говорит. Неплохо было бы с ним встретиться как-нибудь вечерком. Он, наверное, со скуки подыхает в «Быке». Она переменила позу, поддернув юбку еще чуть-чуть выше. Хорошо, что на ней сегодня новые чулки. Миссис Леттер не понравится цвет, и она отдала их ей. Чудно как получилось: миссис Леттер уже нет, а чулки ее — вот они, на Глэдис. Искреннее сожаление по поводу того, что не стало той, от которой ей перепадало так много, подтолкнуло ее к окончательному решению. Глэдис тряхнула своей белокурой гривой и сказала:

— Не знаю, кто там подслушал мой разговор с Полли, но я не собираюсь брать свои слова назад. Что видела, то видела, что слышала, то слышала, и отлично все поняла. Но тогда я еще не знала, к чему все это приведет, и бояться мне нечего.