— Смотри, Первый, нас разыскивают! — указал Второй на плакаты, висевшие у городских ворот Затона.

С широкой доски на окружающих взирали три лохматых и бородатых мужика совершенно варварской наружности. Внизу числилась сумма вознаграждения. Неграмотные могли в любой момент спросить написанную сумму у дежурившего на воротах стражника. Плакаты троицы висели на доске явно очень давно, так как сильно истрепались и практически полностью выцвели.

— Точно. Интересно, что за сумма написана? У стражника ведь не спросишь…

Шутка остальным показалась явно очень веселой, так как все трое дружно расхохотались.

— Хватит шуметь, — недовольно оборвал их Наиль. — Все равно вы на плакаты не похожи совершенно. Еще бы одежду нормальную подобрать…

Лысые и чисто выбритые бандиты действительно не имели ничего общего с изображенными на листовках дикарями. Если бы не потрепанная одежда, их можно было бы даже принять за горожан среднего класса.

— Документы и три медяка с каждого, — строго произнес стражник, когда очередь дошла до Наиля со спутниками. Он презрительно осматривал нищенскую одежду этой компании, буквально печенью чувствуя, что, едва оказавшись в городе, они пополнят ряды местных криминальных элементов.

— Как три? — удивился Первый, протягивая небольшие металлические именные жетоны, зачарованные от подделки и служившие удостоверениями гражданства страны. — Весной еще два медяка стоило!

— Так это сколько времени прошло? По каким лесам тебя носило? Его величество Альзард Второй налоги поднял полторы луны тому назад. Вот и плата за вход тоже поднялась.

Разбойники имели небольшие сбережения, разумеется, из награбленного. Денег было очень мало, но на вход в город кое-как хватало. С документами тоже проблем не возникло. По пути к Затону Первый отделился от остальных, за три часа раздобыв где-то для всех четверых жетоны жителей давно сгинувшей в войне деревушки. Кто ему их изготовил так быстро, да еще и бесплатно — осталось загадкой. Первый не признавался, а его товарищи-бандиты сами не знали. В любом случае, металлические документы у городского стражника никаких сомнений не вызвали, чего не скажешь о внешнем виде компании.

— Вот дьявол, — проворчал Первый, с сожалением отсчитывая медяки за всех своих спутников. — А с чего это величество так налоги вздернуло? Не знаешь, служивый?

— Так ведь на нужды войск, — нагло ухмыльнулся стражник, забрав медяки. — Хальмин, вроде как, снова дурить намеревается. Вот и готовится король врагу отпор давать.

— Ага, вот оно как…

— Мальчишка, с луком который, с тобой? — нахмурился неожиданно стражник.

— Со мною, я ж тебе за него уплатил.

— Оружие в городе запрещено. Особый приказ генерал-коменданта Дарнака. Может сдать в оружейную на хранение. Ну или не входить в город.

— А колчан можно оставить? Колчан ведь не считается оружием? Он мне от отца достался, его Хальминцы под Меграмом убили при контратаке… — жалобно попросил Наиль.

— В самом деле? — немного подобрел стражник. — Мой отец тоже там голову сложил, а ведь уже собирался со службы уходить по возрасту. Но судьба вон как распорядилась. Да сейчас кого не спроси — у всех под Меграмом кто-нибудь из близких сгинул. Колчан можешь оставить, а лук сдай. И имей ввиду, что в случае наступления врага твое оружие может быть использовано для отражения атаки.

Наиль безразлично пожал плечами, спокойно передав стражнику свой лук. Ему он и нужен не был. Главное — это колчан в котором маскировался одушевленный меч.

— Пойдем в трущобы, шеф, — предложил Третий, пройдя городские ворота. — У нас там логово имеется, если местные за время нашего отсутствия его не захватили. Ну да не должны, я Толстому Крысу за год вперед уплатил, а он слово свое крепко держит. Не позволит никому заселиться, пока сроки оплаты не истекут.

— Как у вас, бандитов, все сложно… — проворчал Наиль, ранее не сталкивавшийся с обратной стороной жизни общества.

— Дык, ничего сложного, — усмехнулся Первый. — Трущобы делятся на семь частей, каждой частью заведует свой главарь. Там, куда мы идем, решает все Толстый. В сравнении с остальными, у него есть хоть какое-то понимание чести, потому и подчиненные за него горой стоят, если что. Хотя это не значит, что Крыс добрый. Если вдруг что не по его сделаешь — прилюдно шкуру сдерет…

— Мы у него купили логово еще по приказу Головастого, — объяснил Второй. — Старик, правда, вскоре казнен был, а мы вот местечко решили приберечь. Мало ли… Да и Толстый Крыс цены за присмотр не задирал. Серебрушка в год даже у нас набиралась.

Наилю ничего не оставалось, кроме как следовать за своими подручными, надеясь, что это их логово не будет кишеть клопами. Вскоре они приблизились к покосившейся хижине с дверью, висевшей всего на одной петле. Но несмотря на огромное количество бездомных нищих, провожавших четверых чужаков холодными и жадными глазами, в хибаре все же никого не было.

— Что я говорил? Держит слово Толстый Крыс.

— А ты кто такой, Крыса поминать? — прозвучал громкий мужской голос, услышав который, все окружающие нищие поторопились убраться куда подальше. Вскоре по мгновенно опустевшей улице к Наилю с компанией подошли пятеро крепких мужчин, одетых в кожаные доспехи с заткнутыми за пояс кинжалами. Во главе шел высокий стройный мужчина с растрепанными волосами и злым взглядом глубоко посаженных карих глаз.

— Стоит голову обрить, как уже и зоркий Бес не признает, — отозвался Первый, радостно усмехнувшись.

— По голосу, вроде как Вилей, да только у Вилея во рту забор сплошь дырявый был, а у тебя вон, как у знатного, белые зубехи, и все на месте… — несколько растерянно проговорил мужчина, возглавлявший отряд прибывших.

— Дык, в лесу, коли поглубже зайти, много чудес найти можно. Вот и целительные плоды мы отыскали. Правда, о том, что они такие ценные, мы тогда и не знали. Трубы горели — просто пламя адовое. Вот мы с тех фруктов-то бражку и сделали. А утром просыпаемся — чудеса чудесные. Вон, у Готяя даже хромота прошла.

— Остались еще фрукты? — посерьезнел Бес.

— Откуда? Мы ведь не знали, что они такие ценные! Попробовали — сладкое, ну вот и… того. А оно оказалось, что действие целительное не сразу наступает. Когда поняли — то поздно было, все, что на дереве том проклятом было, — собрали, да использовали на бражку. А дерево к третьему дню после этого вконец засохло… Да если бы мы знали, то лучше бы через Крыса продали благородным, а так… Только и толку, что забор во рту отремонтировался, — едва не плача вещал Первый.

— Ну вы и дебилы, — покачал головой Бес. Трудно было понять, поверил ли он в сказку Первого, но придираться не стал. — Что за малец с вами?

— Да прибился вот. Сирота, тоже из Меграма, как и мы… — со вздохом ответил Второй.

— Действительно, дебилы, — вздохнул в очередной раз Бес. — Ладно, не мое дело. По голосам вроде как признал вас. Вы сколько за присмотр платили?

— Серебрушку в год.

— Полторы теперь будет. Не смотри так, везде цены поднялись, Толстый тоже держит нос по ветру. Иначе, сам знаешь, сожрут и не подавятся.

— Понял, — кивнул Первый.

Вообще Первый в троице бандитов был не только старшим, но и главным. Обычно именно он решал все вопросы и принимал решения.

— Раз понял, то давай пять десятков медяков в доплату.

— Может, через день за доплатой придешь? Надо продать кое-что по мелочи, тогда и сочтемся.

— Ты ведь пошутил? — нахмурился Бес.

— Какие шутки? Сколько мы уже работаем? Четыре года где-то? Хоть раз был косяк с нашей стороны?

— Да вроде не припомню.

— Вот я тебе и говорю, что кое-что продать надо, тогда и сочтемся. Бес, ну ты же сам с грабежей начинал, не помнишь разве, что иной раз с одиноких козликов окромя шкурки-то и взять нечего?

— И что за шкурки у вас? Не вижу, чтобы при товаре были.

— Мы что, дураки совсем, при себе таскать такое? Головой подумай, Бес.