За разговорами и печеньем настороженность ушла, как и большинство пиджи, разбившихся на кучки и болтавших о своём, не забывая, впрочем, смотреть и по сторонам, так что вскоре компанию нам составляли только альфы — Настя и Юста, они даже внешне похожи оказались: обе серьёзные и внимательные. Лидия Андреевна рассказала, что идёт из Томска в Кемерово, по дороге удачно поохотилась и собирается отдохнуть минимум пару недель, а потом двинется дальше к устью Енисея, а оттуда — в Горную лигу или в лигу Крови[70], но это ещё не точно, главное — на юг, погреться.

Я рассказал о городе, о своём новом доме, немного — о приключениях, без подробностей, что к слову пришлось. Она, в свою очередь, рассказала, что жильём пока не обзавелась, хоть и скопила довольно солидную сумму, а пока просто путешествует, «мир посмотреть и себя показать», лишь изредка заходя в покецентры сгрузить добычу да закупиться взамен потраченного.

В общем, слово за слово, и как-то вдруг оказалось, что до города мы уже идём вместе, мол, она никуда не спешит, а в компании всяко веселее, и небольшой крюк её ничуть не беспокоит. По её словам, она вышла к этому месту не совсем ровно с севера, а чуть с запада, и по нашему маршруту, лежавшему отсюда на восток, ничего подсказать не могла.

Свой лагерь её пиджи собирали гораздо более расслабленно, чем я привык — с другой стороны, обычно мы ходили именно целенаправленно на охоту, и чем скорее наловим дикарок, тем скорее вернёмся домой, в собственный дом, а Лидия Андреевна просто путешествовала в своё удовольствие, без каких-то конкретных сроков и планов… Наверное, в этом тоже есть своя прелесть…

Отмеченная область оказалась совершенно ничем не примечательна, даже не имела хоть сколько-то выраженных естественных границ — лес с редкими проплешинами, видимо, от пожаров, уже начавшими зарастать молодыми деревцами, несколько ручьев, пара из которых образовывала что-то вроде совсем крохотных прудов. Словом, ничего интересного или подозрительного. На всякий случай погоняв всех «летиц» (Илоне тоже понравилось это название) и повыше, и пониже, мы по широкой дуге завернули обратно к югу, рассчитывая выйти на дорогу домой.

Двигались мы гораздо медленнее, чем я привык, и хоть я и косился на Ариадну, ожидая, что Лида — от именования по отчеству мы всё-таки отошли, хоть на «ты» и не перешли — поедет верхом и можно будет поднажать, этого не произошло. Возле особенно крупного ручья мы обнаружили свежепостроенную плотину, и честно поделили построивших её двух бобрих[71]. Стычка могла бы быть интересной, но не при столь подавляющем превосходстве в численности. С трудом, но я всё-таки успел ввязаться в драку и пару раз приложил одну хвостом пониже спины — больше чтобы продемонстрировать свои возможности Лиде, нежели из-за реальной необходимости.

Местом следующей остановки, уже вечером, стала, как мы сначала подумали, здоровенная воронка, метров пятьдесят-шестьдесят диаметром, и ещё метров на сто окрестности были завалены кучами земли и вывороченными деревьями. Дно «воронки» оказалось скальным, сравнительно ровным и совсем неглубоким — метров десять-пятнадцать. Разглядеть в сумерках подробности было затруднительно, Лила лишь смогла сказать, что возле юго-восточного края дно выглядит иначе, но без подробностей, и мы, отправив сообщение в Кемерово, вернулись на пару километров назад, где было удобное место для ночёвки, чтобы разведать неожиданное новообразование на лике Земли с утра пораньше. Судя по всему, яма была выкопана неделю или две назад, точнее сказать было затруднительно, а размер намекал на изрядные приложенные усилия… СЛИШКОМ большие усилия для моего спокойствия.

Я очнулся. Ничего не ощущалось: ни тепла, ни холода, ни собственного веса, только внутри мерзко свербило. Упакован плотно, но мягко. Я попробовал пошевелиться — едва-едва, ровно настолько, чтобы нигде ничего не затекло от неподвижности. ОЧ-ЧЕНЬ знакомо. Не смешно.

Чувство пространства, как бы извиняясь за задержку, спешно доложило обстановку. Помещение сравнительно большое — метров шесть в ширину и метров двадцать в длину, три метра до фальшпотолка и ещё около метра пространства над ним. «Моя» половина заставлена какой-то работающей электроникой… Дальняя стена, похоже, стеклянная — слишком тонкая и гладкая, за ней ещё небольшое помещение, со столом и стульями, но обесточенное и неосвещённое. Я лежу на каменной плите два на три метра и чуть больше метра высотой, накрытый — точнее, тщательно замотанный — в нечто мягкое и очень, очень сильно фонящее магией… Впрочем, быстрая проверка позволяет рассчитывать, что на меня эта магия пока никак не подействовала.

Хуже ситуация с трубками — их много, и воткнуты они в самые разные места… Некоторые — очевидно гигиенические, и, судя по всему, уже использовались, значит, я здесь уже как минимум несколько часов, вероятно, даже более суток. Другие, потоньше, воткнуты в сосуды или просто в ткани и явно чем-то меня накачивают. Именно от мест уколов и расползается нестерпимый свербёж… Очень характерной направленности.

Самое неприятное — Половинка в полном расколбасе. Не знаю, как долго всё это уже продолжается, но ей явно совсем хреново, так что про форсаж можно прочно забыть… да и про сильный разгон тоже, по крайней мере, пока она не прочухается — моё возвращение её немножко приободрило, но и только. Значит, в первую очередь — трубки.

Вопрос: как избавиться от иглы, воткнутой сквозь чешую в вену и накрепко зафиксированной? Ответ: только вместе с чешуёй. А вот фиг! Короткий спазм, чешуйка дёргается — буквально на полмиллиметра, но этого хватает, чтобы сломать иглу, будто ножницами перерезать. Форсирую регенерацию — сломанное остриё поначалу мешает, но потом выдавливается между чешуйками. Так, сколько их всего? Методично ломаю все — на руках, на ногах, на туловище, на хвосте. Сложнее всего на животе — там чешуя мелкая, а иглы длинные и толстые, уходят в брюшную полость, сразу выдавить не получается, потом придётся вытаскивать по отдельности. На шее тоже сложно — там, наоборот, чешуя лежит в несколько переплетённых слоёв. Ага, и в черепе тоже несколько игл? Ню-ню! Позвоночник — вот это реально неприятно, но тоже справляюсь, благо, что основную спинную плиту не пробили.

Что ещё? Провода… Датчики… Наклеены на тело, те, которые были воткнуты — я уже сломал вместе с иглами. Это я не подумавши сделал: наверняка дежурные получили сигнал и скоро здесь кто-нибудь появится. Пытаюсь освободиться из кокона — слишком мягкий и слишком плотно прилеплен… Надо будет иметь в виду на будущее и озаботиться чем-нибудь. А сейчас — у меня, кажется, гости… гостья, судя по фигуре. Ну что ж, посмотрим-посмотрим. До предела форсирую метаболизм: во-первых, зарастить все лишние дырки в моей любимой тушке, во-вторых — помочь Половинке прочухаться, а самое главное — пережечь этот адов свербёж, при одной мысли о женщине чуть не доведший уже до греха. Свинство!

— Ну-с, и что мы здесь имеем? — Ну, хоть голос не в моём вкусе, слишком грудной, слишком бархатисто-воркующий… Но всё равно тяжко. Терпи, казак — атаманом будешь! Если доживёшь. — Мы очну-у-улись! Какая пре-е-елесть!

На меня она не смотрит, смотрит на приборы. С моего места их не видно, голову не повернуть, а чувством пространства картинку я не вытяну. Походка… Да, безусловно, будь я лет на пятнадцать хотя бы моложе — у них были бы шансы… Небольшие, но были бы. Лет двадцать назад, а ещё лучше двадцать пять — это была бы прямо-таки заявка на победу, но — увы, опоздали. Опыт, сын ошибок трудных… И свой — пусть и небольшой, но очень ласковый — гарем. Мы с девочками реально очень сблизились за эти полгода, и даже новенькие уже вполне включились в нашу связь.

— Так, гормональный фон на уровне… Что ж, поздравляю! Сейчас мы тебя ещё немножечко простимулируем. — Слово прозвучало, как жуткая непристойность. — И через каких-нибудь семь-восемь месяцев у тебя будет восхитительный выводочек маленьких котяточек! Штучки три-четыре, или даже все пять — у этих гормончиков чудесненькие побочненькие эффектики! Ну разве это не прекрасненько? Родить в срок миленьких малышечек, кормить их, растить… Ах! — Она картинно сложила руки на груди, хлопая глазками. Сюсюкающие интонации очень раздражали, но незнакомка явно была очень довольна собой и ситуацией, только переигрывала. Что ж, пора её чуть-чуть огорчить.