Голубая вспышка мелькнула между нами, боец покатился по траве, но оружия не выпустил.

— Всем лечь! — приказал я, усиливая голос силами брони, и сам прыгнул на поверженного противника.

Он стрелял в воздух, убил одного заложника, а я оказался рядом и, уперевшись ногами в грудь бойца, согнул ладонями дуло винтовки. Он успел среагировать, ударил прикладом в воздух, но я уже сместился и теперь, выдернув оружие из рук лежащего на спине, сам долбанул его испорченной пушку по голове. Синие росчерки энергощита мелькали всего секунду, затем винтовка раскрошилась в моих руках.

Осколки посыпались на врага, а я вцепился пальцами в его руки и, усилив костюм до предела, раздавил ему кисти. Красные брызги ударили через сочленения. Он орал от боли, а я продолжал сминать тело врага, пока щит окончательно не погас. Сорвав с головы впавшего в шок бойца шлем, я ударил его пару раз, пока кулак не вошел глубоко в череп.

Из моего костюма выстрелили несколько отработанных батарей. Я не стал подбирать их, просто подхватил выпущенную в момент схватки винтовку, и, снова активировав стелс, длинными прыжками помчался к полю боя.

Перед глазами мельтешил счетчик потерь с обеих сторон. И он никак не радовал – уже пять джетов дымились кучей обломков посреди травяного поля, а врагов все еще 17 тел!

Перемахнув через раскуроченный капот броневика, я ударил стоящего за ним солдата ногами в спину, не давая выстрелить из ракетницы, и накрыл собой. В районе его живота хлопнул снаряд, и нас с голубым сиянием подбросило на добрый метр. Щит истощился, вверх потянулся дым, а я вцепился пальцами в шлем врага и дернул на сторону, сворачивая голову противнику.

Врагов: 16…15.

Холодный счет крутился перед глазами. Количество павших таумарцев так же серьезно выросло. Если так и дальше пойдет, никого я не спасу.

НИ снова послал меня вперед. Взбежав по борту броневика, выхватил винтовку из-за спины и разрядил по высунувшемуся из-под машины врагу. Солдат сразу нырнул обратно, а я вцепился пальцами в металл машины, зависнув на высоте, и опустил ствол, дожидаясь, когда тварь полезет обратно.

Контур дернулся, и я спустил курок. Полыхнул щит, вояка выкатился наружу, поливая огнем пространство, и тут же был растерзан поджидавшими его джетами.

Снова грохнуло в небе, я даже голову не поднимал, прощаясь с еще одной потерей. Клонов не жаль, а вот «Коршуны» на перечет. Нельзя так расходовать технику! Просто нельзя!

Однако слаженный залп пришельцев лишил меня еще одной машины. Джет вздулся изнутри и лопнул, разлетевшись на сияющие голубым огнем осколки. Крошево усеяло землю, раскаленный металл окропил поле боя. Капля зашипела у меня на плече.

Сделав еще несколько длинных рывков, я ввалился в толпу бойцов и мгновенно отключился от боли в разорванных мышцах.

* * *

Очнулся я резко. Тут же сев, я осознал, что меня трясет не просто так.

Последний уцелевший клон гнал чудом оставшийся на ходу броневик по бездорожью в сторону Ксежинска. Машину зверски болтало, того и гляди, сейчас все болты посыплются.

Воспоминания всплывали одно за другим, демонстрируя, как НИ нещадно расходует батареи и разрывает врагов на запчасти. Нельзя сказать, что шло идеально, мне тоже крепко доставалось. Каким бы крутым нейроинтерфейс ни был, но и он не мог успеть везде. Если бы не превосходство в огневой мощи, бойня бы однозначно кончилась моей смертью.

Ни одна модель сражения нейроинтерфейса не гарантировала легкой победы. Я же жаждал спасти пленных. И в итоге от моего воздушного флота ни одного «Коршуна» не осталось.

Сидящий сейчас на водительском сидении клон был спасен в последний момент. Джет вошел в пике, и НИ спас бойца, использовав последнюю батарею для сумасшедшего прыжка.

Подхватив десантировавшегося клона, я приземлился на ноги, сломав левое бедро. К счастью, среди убитых солдат уже достаточно погулял вирус, и НИ использовал его для моей регенерации. На этом успехи, собственно, кончились.

Ради победы над полусотней солдат, самый совершенный компьютер угробил всю нашу авиацию. Даже истребителю пришлось вступить в бой, чтобы спасти мой истерзанный нейроинтерфейсом зад от полного уничтожения.

Оставшись без связи, я сразу почувствовал себя глухим и слепым. Однако, меня это нисколько не пугало – генератор броневика исправно заряжал семь батарей, еще три теплились в костюме. И пусть он теперь носил отметины боевых заслуг в виде глубоких царапин и отсутствующего наплечника, все системы функционировали, как часы.

Отыскать наше местонахождение на карте было делом плевым, благо для этого она у меня была, пусть и устарела морально. Так что я быстро прикинул, сколько еще нам трястись в держащемся на соплях броневике.

Обидно было просрать все с трудом нажитое, зато я своими глазами увидел, какой станет Тау Мара, если не поспешить. Нас просто закидают шапками.

Благодаря моему вмешательству нам удалось выручить два десятка пленных. И каждая жизнь встала на вес золота, а ведь им еще нужен кров, еда и работа. И где их взять, если вся планета катится в ад?!

Колония обречена. Эту войну не выиграть даже с двумя армиями мутантов. Один я, со взломанным Очкариком чипом, ничего не смогу. Да тут и сотня таких не справится, если пятьдесят солдат в одиночку не победил, а их пара миллионов на Тау Мару высадилась!

Броневик ощутимо тряхнуло на очередной кочке, и задняя дверь просто вывалилась наружу.

— Черт, — прошептал я, отключая генератор. — Осторожнее дорогу выбирай! — крикнул клону, не оборачиваясь. — Не хватало еще без последних колес остаться.

Забрав батареи, я распределил их по костюму, кривясь от боли в поврежденных мышцах. Вот, когда пригодились бы полчища бессмертных мутантов!

Мы выкатились на старые руины. До вируса здесь был один из больших городов, теперь же остались одни каменные обломки. Серые плиты, раскрошившиеся от прошедшей триста лет назад войны и времени после.

Осколки былого величия колонии скрывали под собой один из ангаров, через который можно добраться до одной из множества капсул, возведенных Очкариком.

Кое-как расчищенная дорога сперва просто виляла между горами камня, а потом и вовсе свернула в сторону. Всего лишь жалкий десяток небоскребов, а завалили весь городок так, что ни откопать, ни проехать. Приходилось петлять по лабиринту руин, сбросив скорость до черепашьей, чтобы не рисковать и без того подыхающей машиной.

Броневик трясло и раскачивало. Лопнувший металл изрешеченного сгустками энергии корпуса скрипел и стучал расхристанными соединениями. На очередной неровности мне на шлем упал болт, весело зазвенев по кабине машины. Я проводил его взглядом и со злостью выпнул через дыру кузова.

Как быстро я взлетел и упал. Еще несколько часов назад в моем распоряжении была целая куча военной техники, верные до гроба бойцы. А теперь все, что у меня осталось: единственный клон и эта развалюха.

Я терял и продолжаю терять. Только если в начале я лишился поддержки Алисы и одного древнего «Агрессора», схлестнувшись с целой армией мутантов, то теперь я, похоже, обрек всю Тау Мару на смерть, заигравшись во всесильного бога.

Машина резко накренилась на бок, едва не переворачиваясь вверх дном, но клон дернул руль в сторону, и броневик, громко хлопнув днищем об наваленные на дороге плиты, исторг из-под пола оглушительный скрежет.

Скривившись от отвратительного звука, я закончил возиться с аппаратурой. Обесточив генератор, протиснулся в кабину и опустился на сидение.

Яркие звезды освещали то подобие дороги, по которому едва-едва полз наш броневик. Включить фары было невозможно – они пали смертью храбрых еще при захвате пленных жителей в Хенсу. Так что ехали мы едва ли не на ощупь.

Я помнил, где располагался спуск к кораблю на карте Паники, и теперь внимательно посматривал по сторонам в поисках нужного места, так как никогда тут не был сам, а все эти чертовы развалины, на мой взгляд, неотличимы друг от друга.