Юлька, не обращая внимания на растерянные шутки прикованного к койке больного, наклонилась, взяла свой пакет и вытряхнула его содержимое прямо на одеяло Родиона.

— Да что ты тут вытворяешь?! Позови-ка лучше Стража! — потребовал

Родион. — Хочу в его ясные очи взглянуть и сказать кое-что по-родственному!

— Страж не придет, — отрезала Юлька. Поведя рукой над ворохом тряпок, она повелительно приказала: — Одевайся. И как хочешь, ползком, на костылях, на карачках, но ты уйдешь со мной из этой чертовой больницы прямо сейчас, или будет поздно!

— Что будет поздно?! — заорал Родион. — Черт тебя побери! Где Егор?!

— Егор попал в беду, — коротко ответила она. — В серьезную, большую беду. Если ты останешься здесь, ему будет уже не помочь…

У Родиона на языке вертелись крайне нецензурные реплики, одна злобнее другой, но сдержали его не столько остатки интеллигентского воспитания, сколько тревожные искорки в блестящих глазищах Юльки и ее нетерпеливо закушенные губы.

— Что с братом? — рявкнул Родион. — Быстро, ну?!

— Егор вчера пришил Кошарского, — проговорила Юлька. — А что с ним теперь — попробуй догадаться…

— Ты что, бредишь? — Родион сел на койке. Он едва не вскочил с нее совсем, но его вовремя остановила мысль о том, что придется светить перед девушкой голым задом. — Рассказывай сказки кому-нибудь другому…

— Егор вчера был в Гильдии, — сквозь зубы процедила Юлька. — Он все хотел разобраться с ними, отомстить за тебя… — она запнулась, на глаза ее вдруг навернулись слезы, и она закричала, всхлипывая, как обиженный ребенок: — Дурак ты! Хлопнул он Кошарского, понимаешь?! Из-за тебя, фокусник чертов!!! Разве ты не знаешь, что Егорка, как ненормальный, на все готов ради тебя?!..

Она полезла в задний карман брюк, вытащила сложенный в несколько раз газетный лист и запустила им в Родиона:

— На, убедись, придурок!..

Юлька перестала орать так же внезапно, как и начала, резко отвернулась, и, звучно шмыгая носом, принялась вытирать лицо широкой полой больничного халата, злобно бормоча:

— Что с ним будет из-за тебя? Волшебник недорезанный…

Родион развернул газетный лист.

— А, ч-ч-черт! — прошипел Родион и швырнул газетенку Юльке.

Она вдруг снова жалобно заплакала, закрыв лицо локтем.

Похоже было, что по больнице гуляли слухи не только о болезни Родиона, но и о смерти Кошарского тоже. Добрая медсестра тоже была в курсе газетных версий, поэтому и ворковала, отводя взгляд.

Родион развернулся и спустил ноги с койки.

— Не оборачивайся! — коротко приказал он.

Стараясь не обращать внимания на шум в ушах и дрожь в коленях, Родион принялся разгребать кучу тряпок на одеяле.

Одеть на себя что-либо подобное для Родиона было низшей точкой падения.

Семейные трусы в огурцах, майка, короткие носки, ношенные кроссовки размера на два больше, чем надо, твидовые серые брюки, рыхлый свитер ручной вязки и потертая на швах джинсовая куртка. Все вещи были в неоднократном употреблении, правда, кто-то их все же постирал и вычистил.

Чертыхаясь сквозь зубы, Родион стал одеваться под затихающие всхлипы Юльки. Шмотки были из разряда презренных, но он смирился. Какая разница, в чем выйти отсюда, лишь бы выйти… Теперь, прочитав газетку, Родион понял, что действительно должен хоть ползком, но выбраться из больницы и отыскать брата.

Процесс давался ему с трудом. Сначала Родион запутался в штанинах брюк, потом долго пробирался в рукава свитера, и пальцы его застревали в неровных петлях… Когда он худо-бедно завершил одевание, перед глазами уже было совсем черно.

С обуванием оказалось еще сложнее. Наклонившись завязать шнурки, Родион потерял равновесие и вынужден был сесть на пол. Кроссовки расплывались перед глазами, и кончики шнурков не попадали в дырочки.

— Что ты копаешься? — недовольно спросила Юлька. Она обернулась и в нетерпении присела рядом. — Давай, помогу. А то будешь тут рассиживать, и эта бабка вернется…

— Не надо! — запротестовал Родион. Он вдруг сильно пожалел, что он не Мюнхгаузен. Приподнять себя за волосы и поставить на ноги было бы в самый раз. — Не надо, я сам…

— Надо, Родик, надо, — вздохнула Юлька. — Не бойся, до твоей драгоценной кожицы я не дотронусь.

Она быстро завязала злосчастные шнурки, и Родион, ухватившись за спинку койки, поднялся на ноги.

— Не поймают нас в коридоре? — проговорил Родион, выходя из палаты вслед за Юлькой.

— На этаже четыре грузовых лифта. Выберемся. К тому же погони со стрельбой и пробиванием стен насквозь не предвидится, мы не в Голливуде…

— А по-моему, с грузовыми лифтами у нас с тобой ничего не получится,

— возразил Родион. — Медсестра сказала: скоро обед. Сейчас на этих лифтах тележки с кастрюлями разводить будут…

— Да? — Юлька остановилась и покосилась на Родиона, который шел, придерживаясь за стенку. — Плохо… Про обед я как-то не подумала… Ладно, поедем на пассажирском лифте.

— Слушай, на что тебе лифт сдался?! — рассердился Родион. — Пешком пошли, по лестнице!

— Ну да! Я по лестнице сама поднималась, видела, сколько там народу болтается, это раз… Мы на седьмом этаже. Пока ты вниз сползешь, коньки откинешь, это два… Наконец, вахта внизу как раз перекрывет вход на лестницу, а лифты у них почему-то охраной не охвачены…

— Да у тебя, я смотрю, фундаментальная проработка, — усмехнулся Родион.

— Смейся, смейся, — буркнула она. — Чем насмехаться, лучше ноги переставляй побыстрее…

У лифта они остановились, и Юлька нажала кнопку вызова. Мимо прошла молодая медсестра с тазиком, потом санитарка-уборщица с ведром и шваброй. Ни та, ни другая не обратили никакого внимания на ожидающую лифта девушку в расстегнутом белом халате и подпирающего стену длинноволосого молодого человека в нескладно сидящей куртке и твидовых брюках.

Лифт, наконец, прибыл, двери открылись, Родион повернулся к ним, сделал шаг и, едва взглянув перед собой, понял, что ничем хорошим его побег кончится не может.

Из лифта выходили двое: лечащий врач Родиона, худощавый молодой доктор Сергей Иванович, а с ним невысокий крепкий мужчина гражданской наружности.

Если бы врач не узнал Родиона, это было бы по меньшей мере странно.

И без того худосочная физиономия Сергея Ивановича вытянулась, брови поползли вверх… Сопровождающий его мужчина, казалось, тоже несказанно удивился.

— Доктор, какого черта… — начал он.

Скорее всего, Сергей Иванович ничего не смог бы ему сказать ни про черта, ни про то, как Родион здесь оказался, даже если бы у незнакомца было время договорить.

Родион, схватив Юльку за вортник халата, из последних сил толкнул ее внутрь лифта и сам резким рывком вклинился между врачом и его спутником, разбросав их в разные стороны и наступив кому-то на ногу. Вскочив в лифт, он ударил кулаком по кнопке первого этажа, и двери со свистом поползли друг к другу.

Врач и незнакомец с поразительной быстротой отреагировали на бросок

Родиона и одновременно ринулись за беглецами. Мужчина подставил ногу и заклинил двери. Вместе с Сергеем Ивановичем они ворвались в лифт, и когда врач выдернул из двери защемленную полу халата, лифт поехал вниз.

— Куда спешим?.. — грозно дыша, задал вопрос незнакомец. — Куда спешим, Родион Павлович?

Вытащив из нагрудного кармана вишневые корочки, он сверкнул ими и коротко отрапортовался:

— Мартынов, следственный отдел ГУВД… Пришел по вашу душу, еле врача уломал, а вы ноги делаете, Родион Павлович… Нехорошо.