— Да, в самом деле! — зашипел Егор. — Какого хрена мы с тобой тут делаем?!

— Мы прячемся.

Егор молча уставился в потолок, наверное, считал про себя до десяти и обратно. Наконец, он тяжело сглотнул и отозвался:

— Не там мы прячемся, Родька… Пошли отсюда.

Развернувшись, он побрел к входной двери.

— Ты куда?

Егор обернулся:

— Не знаю еще. Но здесь мы не останемся. Идем, я тебе потом все объясню…

Да, пожалуй, окажись Родион на месте брата, и ему не захотелось бы задерживаться в этом доме ни минуты.

И Родион махнул рукой:

— Ладно, Егор, ты прав. Уходим отсюда.

Давно уже не отпускавшая головная боль вдруг прекратилась, Родион обрадовался этому и возникшей вдруг легкости, шагнул навстречу Егору и…

Зрение и слух вернулись так же внезапно, как и пропали. Родион обнаружил, что стоит на прежнем месте, а Страж с тревогой его изучает.

— Ну что, мы идем? — бодро уточнил Родион, надеясь, что Егор ничего не понял и не заметил.

— Да уж, так мы далеко уйдем, — пробормотал Егор, кусая губы. — Вот черт… Оставаться здесь я могу… Но и тащить тебя на улицу тоже нельзя…

— Признаю, со мной стало через чур хлопотно… — виновато улыбнулся

Родион. — Я добавлю тебе жалование за вредность.

— А пошел ты… — устало отмахнулся Егор. — Ладно, надеюсь, до утра с нами здесь ничего не случится. Тебе надо полежать.

Андрей поднялся на лифте на верхний, двенадцатый этаж, и потом спустился на восьмой, внимательно прислушиваяcь к происходящему внизу.

На лестничной площадке все было тихо. Почтенные состоятельные обитатели дома мирно отдыхали. В принципе, если в одной из квартир случится шумная ссора, драка или разборка, вряд ли кто-нибудь встревожится. Не потому что здесь проживали такие уж черствые граждане, равнодушные к чужой беде, просто звукоизоляция между квартирами была настолько капитальная, что можно было без опаски бить посуду и ломать стулья. Пулеметные очереди были бы несомненно услышаны, но Андрей надеялся, что до этого все же не дойдет.

Он вынул ключ и, стараясь не шуметь и не лязгать, отпер входную дверь. В двери был прекрасный замок, и он открылся мягко и бесшумно. Из квартиры пахнуло горьковатой зеленью.

На лестнице холла показалась хрупкая женская фигурка. Девушка медленно пошла вниз, легко вышагивая по ступеням в неудобных туфлях на высокой платформе. Она не смотрела по сторонам и не заметила гостя.

Стараясь не напугать, Андрей вполголоса произнес ее имя.

Она вздрогнула, вгляделась в темноту дверной ниши и побежала вниз. Быстро замелькали ее ноги, Андрей даже на секунду зажмурился от предчувствия, что она сейчас кубарем покатится с крутой лестницы. Он бросился вперед, протягивая руки, и поймал девушку в объятия.

— Андрей, оставь меня!.. — прошипела она. — Немедленно!

— Что, и здесь я стал нежеланным гостем? — мрачно пошутил Андрей. Он крепко держал ее и слышал, как колотится ее сердце: — Я искал Шурку. Я его сутки не видел…

— Он здесь, — Елена отстранилась и вывернулась из рук Андрея.

Он с облегчением вздохнул и прикрыл глаза ладонью. Каким чудом Шурка мог оказаться здесь? Сам решил прийти? Это казалось невероятным, но надоумить мальчика было некому. Шурка был здесь всего пару раз, и Андрей даже не представлял, что сын мог запомнить дорогу.

— С ним все в порядке?

— Почти, но не совсем… — Елена развернулась и пошла наверх. — Идем, он в моей спальне.

Андрей вошел вслед за ней в уютную комнату, отделанную согласно последнему писку евространдарта. Шурка лежал поперек кровати, сбив одеяло и раскинувшись. Его перемазанная одежда валялась рядом на полу.

Сын вообще спал очень чутко и беспокойно, и от звука шагов немедленно встрепенулся и резко сел на постели, тараща глаза.

— Папа, ну где же ты был?! — с обидой пробормотал он.

— Я? — растерялся Андрей. — Это ты где был? Почему ты не пришел вчера ночевать?

Шурка пожал плечами, медленно зевнул, задумался, словно вспоминая, почему это он, в самом деле, не пришел?

— Марьян взял меня к себе… — наконец ответил он и вдруг побледнел, вскинул глаза на отца и сжался.

Андрей подсел на кровать, привлек к себе дрожащего сына, сжал его холодные плечи, наклонился к его лицу:

— Что Марьян? Он что-то сделал тебе?

Мальчик тихо заплакал.

— Это все ты, Андрей, — послышался голос Елены. — Все твои чертовы авантюры. Доведешь ты его…

— Помолчи, — оборвал ее Андрей.

Сын не успокаивался, дрожал и всхлипывал, и Андрей испугался, почувствовав знакомые судороги, предвестники близкого приступа.

— Ему было плохо вечером, — проговорила Елена. — Но приступ прошел. Думаю, что сейчас он успокоится.

Андрей прижал голову сына к груди, обхватил покрепче. Мальчик терял связь с реальностью, и Андрею необходимо было, чтобы Шурка не переставал ощущать присутствие отца.

Наверное, Елена была права: нервная система паренька уже поставила на сегодня защиту. Нехорошая дрожь утихла, Шурка расслабился, сам обхватил отца за спину, и горячее дыхание, которое Андрей все время чувствовал на своей груди, стало мерным, спокойным.

— Шура, ты расскажешь мне, что случилось?

Сын выпрямился и взглянул Андрею в глаза. Такие измученные, влажные. Не глаза подростка, а взгляд маленького наивного малыша, который недавно пережил потрясение.

— Тот человек в машине… — начал Шурка и запнулся.

— Он опять увидел что-то… — начала Елена, но Андрей резко вскинул руку, и она замолчала.

— Папа, я так больше не могу… — проговорил Шурка.

Андрей скрипнул зубами. Расспрашивать дальше было нельзя.

— Если захочешь, ты потом мне все расскажешь, — поспешно сказал Андрей.

— А сейчас тебе надо еще поспать…

Шурка послушно лег на подушку, позволил себя укрыть и даже пообещал, что не будет думать о плохом и уснет.

Дождавшись, пока сын то ли уснул, то ли прикинулся спящим, Андрей встал и вышел из спальни, подталкивая впереди Елену.

— Вечером я с трудом справилась с ним, крови было много… проговорила она. — Я не знаю, как он сюда попал, сам пришел или кто-то его привез. Ничего я, конечно, не выспрашивала, он быстро впал в забытье…

— Что он мог увидеть у Марьяна? — оборвал ее Андрей.

— Понятия не имею. Марьян мне не отчитывается.

— Может быть, этот маньяк прикончил кого-нибудь на глазах у Шурки?

— задумчиво проговорил Андрей.

— Маньяк? — как-то странно усмехнулась Елена. — Помнится, еще совсем недавно ты души не чаял в нем… Ваш голубой союз трогал меня до слез… А теперь что? Прошла любовь, завяли помидоры?

— Мы это уже обсуждали. Еще раз поднимешь эту тему — прибью, — твердо пообещал Андрей.

— Да Бог с твоим Марьяном. А вот Шурку мне жалко. Ты погубишь мальчишку, — хмуро сказала она, обернулась на верхней ступеньке лестнице.

— Только ты не лезь! Ты ему не мать, не сестра, даже не мачеха!..

— Как ты не можешь понять! Его надо лечить, а ты… — начала девушка, но Андрей не сдержался, схватил ее и встряхнул покрепче:

— Его уже пробовали лечить! Знаешь, до чего долечили? До полузвериного состояния. А чтобы нормально жить, ему нужны две вещи: я и жизненный опыт! Чем больше, тем лучше!

— Конечно! Благодаря твоим выкрутасам его опыт и так уже слишком богат! Да нормальный ребенок и тот уже сделался бы больным! — не сдавалась

Елена. — Что он видит с тобой? Помойки, грязные бомжи, сумасшедшие волшебники, хладнокровные убийцы… Одни вечные твои скитания чего стоят! И чего ради все это?!

— Скитания, говоришь?! — возмутился Андрей. — Кстати, в этих скитаниях я однажды спас одну дурочку от верной смерти!

Она нахмурилась и резко отвернулась. Конечно, вспоминать об этом ей было неприятно.

— Странно, но как я недавно понял, все те, кому я сделал добро, почему-то слишком быстро об этом забывают! — с горечью заметил Андрей.

— Я ничего не забыла! — запальчиво возразила она. — Ты мне сделал много добра, особенно, когда своими руками подложил меня в постель Джану… Что ты потребуешь от меня теперь? Чтобы я для пользы дела совратила этого длинноволосого недотрогу?