— И так, господа офицеры. — бывший куратор, взявший на себя обязанности главнокомандующего, тяжёлым взглядом обвёл собравшихся. — По предварительным данным у нас в запасе около четырёх месяцев, прежде чем биологическое оружие Некроса доберётся до материка. Учитывая слияние, этот процесс может растянуться на год, но я всё же считаю, что нам необходимо начать действовать прямо сейчас. У нас есть возможность нанести превентивный удар тактическим оружием, но, это крайняя мера. Я бы выслушал ваше мнение, господа.

— Мы не знаем, как поведёт себя некротическая биомасса под действием радиации. — первым взял слово начальник спешно сформированного научного центра, полковник Феллер. — Я по-прежнему настаиваю на изучении Некроса. Прежде чем предпринимать решительные действия, следует учесть специфику Гантеи, с её энергетическим фоном. Не хотелось бы стать причиной уничтожения целого мира, к тому же мы невольно стали неотъемлемой частью этой планеты.

— Олег, разумеется мы не будем использовать ядерное оружие, пока вы не завершите свои исследования. Полковник Коваль, меня интересует наша авиация. Сможем ли мы провести глубокую разведку чёрного моря?

— Господин главнокомандующий, я уже докладывал, что электроника не работает над территорией Некроса, да и пилоты при приближении чувствуют себя плохо. Сейчас мои спецы пытаются реанимировать пару устаревших истребителей, времён середины прошлого века, и паралельно идёт обучение двух одаренных, предоставленных нам союзниками. С их помощью попытаемся всё же углубиться в чёрные воды хотя бы на сотню километров.

— Что с южным полушарием? — спросил Доул. — Удалось восстановить связь?

— Связь не восстановилась, господин главнокомандующий. При плановом облёте самолёт-разведчик, прежде чем пропасть с радаров, успел сообщить, что биомасса Некроса отступила от территории, перенесённой с Воулда…

Доклад командующего воздушными силами, да и само совещание, было прервано землетрясением. Начался очередной этап слияния…

— Они действительно не бросили нас. — произнесла Марика, когда мы закончили чтение свитков. Один был заполнен рукой отца, второй, судя по содержанию — нашей мамой. — Но, почему ни я, ни ты не помним того, кто должен был присматривать за нами?

— Скорее всего их кто-то уничтожил. — ответил я. — Джек, пока находился в пустоши, пытался узнать у Артура Доула всё, что ему известно об одарённых. Удалось выяснить, что волна исчезновений наших родителей была первой. Во второй исчезли ближайшие родственники. Некоторых позже нашли убитыми, других замечали среди управления ордена порядка.

— Значит, их больше нет. — тихо сказала сестра.

— Мы так считали многие годы. Пока несколько дней назад отец не решил объявиться. — я поднялся со стула, и начал сворачивать один из свитков. За окном уже наступил рассвет, первые лучи которого пробивались сквозь щель между шторами. Мы читали дневники всю ночь, и даже землетрясение не стало для нас помехой. — Главное, мы узнали, как они прошли сквозь кровавую стену, и что встретили за ней. Нужно рассказать об этом таросцам, они имеют право знать.

— Думаешь поверят? — Рэян взяла со стола кувшин с водой, наполнила бокал и сделала несколько глотков. Затем продолжила: — У них и так тяжёлые времена, а узнать о том, что Скверна и Тарос мирно существуют в изолированном от Гантеи мире — это окончательно перевернёт их мир.

— Позовём протусов и старших рисусов, мастеров. Дадим прочесть свиток, а дальше пусть сами решают, как рассказывать это остальным. У них у всех, после бегства Тароса, происходит пробуждение душ. Кстати, точно так же можно изгнать Скверну, нужно лишь выявить её жрецов. Почему-то мне кажется это важным.

Созывать большой совет не пришлось, он и так был назначен на это утро. Поэтому я взбодрил себя и Марику с Рэян средней руной жизни, после чего мы спустились в главную залу. Здесь уже присутствовали старшие мроу, Георгий с Рахо, мои ближники и командование бывших таросцев, в лице двух протусов и нескольких рисусов. Стоило мне появиться, как все повскакивали со своих мест. Да, посреди залы стоял длинный стол со стульями — моё распоряжение. Трон, на котором восседала старшая рода, по моему приказу был убран из помещения. Поэтому я прошёл во главу стола, и поднял руку. Все разом притихли.

— Прежде, чем мы начнём обсуждать наши дальнейшие планы, хочу рассказать нечто важное. Протус Джамал, возьми этот свиток. — я протянул дневник отца сидящему по правую руку Георгию, чтобы он передал его воину. Бывший телохранитель Рэян принял рукопись, и вопросительно уставился на меня.

— Мой император, что это?

— Разверни, и зачитай, начиная с заголовка «Мир обмана». — попросил я, с грустью глядя в глаза воина. И бывший таросец, недоумевая, начал читать вслух:

— «День второй, от преодоления кровавого барьера.

По прежнему ищем способ вернуться домой. С этой стороны невероятно много силы, она буквально пронизывает всё пространство, из-за чего я не могу сотворить даже большое плетение. При попытке создать среднюю руну шар огня, произошло перенасыщение магического конструкта, из-за которого мне пришлось перестать заполнять плетение. Даже обороняться приходится лишь сырой силой и воплощенными символами. Сосредоточие, дарованное мне Абсолютом, не откликается, словно не является частью меня. Почувствовал себя вновь свободным.»

Джамал прервался, прочистил горло, и продолжил:

— «День третий, от преодоления кровавого барьера.

Обнаружены порождения Скверны. К счастью, здесь отлично видны все оттенки ауры, как разумных, так и тварей. Как бы это не странно звучало, но звери Скверны — первые, кто не стал атаковать нас. По прежнему продолжаем искать способы вернуться назад.

День четвёртый. Потери.

Сегодня, при попытке вступить в переговоры с группой аборигенов, столкнулись с немотивированной агрессией. Погибли мастер Никон и мастер Крос. Как позже удалось выяснить, нападающие являлись слугами Тароса. Мне удалось проникнуть в разум одного из пленных — там ад! Никогда мне ещё не доводилось ощущать к себе такой ненависти. Похоже, великий Тарос — не тот, за кого себя выдаёт. С этим следует разобраться.

День пятый. Битва.

Сегодня продвинулись вдоль стены на полтора километра. Стали свидетелями сражения между таросцами и бойцами Скверны. Нас заметили, но преследовать никто не стал. Странно всё это.

День шестой. Вновь потери.

Сегодня израсходовал две трети обоих резервов. Воины и твари Тароса, вновь атаковавшие нас, наконец-то отступили. Потеряли мастера запретной магии, Артемиуса. Нас осталось четверо.»

На десятом дне Джамал прекратил чтение дневника, и пристально посмотрел в глаза своему собрату, протусу Граду. Тот, хмурый, поднялся из-за стола и обратился ко мне:

— Мой император, чьи это записи?

— Моего отца, Вальдемара Фаеруса. Единственного, кто вернулся с той стороны барьера и рассказавшего, что нас там ждёт.

— Значит, лжец Тарос… — Град замолк, подбирая слова, и я продолжил за него:

— Протус, чем ваша служба богу отличалась от службы осквернённых своей госпоже? У вас не было своей воли, не было полноценных чувств и эмоций. Те же самые одержимые, только цель несколько иная.

— Мы были мертвы душой, и потому нам было всё равно, что за нас делают выбор. — хмурясь, глухо произнёс Джамал. — У одержимых тоже нет выбора.

— Мы приняли решение служить тебе, Джон Фаерус, будущий император востока. — Град заговорил спокойно, взвешенно. — Лже-Тарос предал нас, и нам больше не по пути. Наши души пробуждаются от сна, и мы впервые чувствуем себя живыми. Мы понимаем, кто является истинной угрозой для Гантеи, и мы готовы бороться под твоим началом, мой император.