Так что же надо добавить, чтобы обычное серебро изменилось?

Может, нужно направить на него какую-то сильную магию? Или, например, зачаровать какой-нибудь радужный алмаз — сравнимую ценность — перетереть в пыль и высыпать при плавке? Гм-м. Вот лишних алмазов для удовлетворения любопытства у меня пока нет, и что-то подсказывает, что долго ещё не будет.

Потянулась, одновременно выпрямляя затёкшие завернутые кренделем ноги. Скоро прибежит Ас, и мы вдвоём пойдём на конюшню — навестить и покормить наших Прибоя и Олю. Я не уставала радоваться, что смогла спасти свою кобылу, — та, поправившись и перестав дичиться, превратилась в редкую красавицу и умницу. Будет лето — устроим скачки. Может, мы с Олей и не обгоним Прибоя и Аса, но не отстанем — точно!

— Пошли? — раздалось из воздуха за моим плечом.

Ас умел ходить тихо, как настоящий эльф. Да ещё тренировался использовать невидимость и экранировать ауру. Приглядевшись, я могла его засечь, но он был хорош и становился лучше и лучше.

Я повернулась и протянула руку, давая вытянуть себя из сугроба. Сейчас отряхнусь, и…

…И тут мы увидели это.

Сначала над горизонтом на юго-востоке вспыхнула болезненно яркая, иссиня-жёлтая звезда. Как новое солнце — намного меньше обычного, но оно пылало так, что резало глаза. От деревьев парка по снегу к нам метнулись чёрные полосы теней — неправдоподобно длинные, неестественно быстрые, необычайно чёткие. А по небу разливалось синеватое сияние, подсвечивая мертвенным светом редкие высокие облака…

Ас стиснул мою руку.

— Что это? — дёрнулась я.

Мы с тревогой смотрели на длящийся и длящийся небесный пожар. Было в нем что-то ненормальное, чужое, злобное, неправильное.

Наконец через две-три минуты в полной тишине зарево начало гаснуть и вскоре окончательно пропало. Парк растворился в тенях и тьме, а я растерянно хлопала глазами, потому что после яркого света не могла разглядеть ничего, кроме звёзд, вновь безмятежно сиявших с чёрного и чистого неба.

— Ас, что это было? На грозу совсем не похоже… И какая гроза — зимой?

— Не знаю. Да, не гроза и не зарница… Постой, я считаю… — Ас молча загибал палец за пальцем. Загнул все пять. Потом десять. Начал по второму кругу… затем по третьему… Наконец покачал головой: — Ну, чем бы это ни было, оно не близко… пошли к лошадям.

Я послушно потянулась следом, но неприятное беспокойное чувство осталось. Как червяк изнутри грызёт. Ас тоже без конца тормозил, чтобы снова тревожно взглянуть на небо.

Мы почти дошли до конюшни, когда почудилось, что кто-то меня зовёт.

«Тим… Тим…»

Как-то очень издалека, на грани, даже за гранью слышимости. Прислушалась — непонятно. То ли было что, то ли померещилось…

— Тим, ты чего встала? — окликнул меня ушедший вперёд Ас.

— Помолчи, сейчас!

Была вспышка… а теперь это… Замерла, настороженно вслушиваясь в тишину.

«Тим…»

Не Шон, точно. Но низкий голос будто знаком. Мрак? Меня зовёт дракон?

— Ас, с Шоном что-то случилось! — и, сообразив, что делать, рванула пальцами ворот, сунула ладонь за пазуху, нашарила амулет у ключиц. Вдруг поможет? Стиснула камень в кулаке, одновременно пытаясь представить чёрную башку Мрака, широкий чешуйчатый лоб с костяными выростами, а потом потянулась мыслями изо всех сил.

«Мрак? Мрак?!»

«Слушай, повторить не смогу. Шон без сознания и в беде. Нужен твой накопитель, который чёрная брошка. Так быстро, как сможешь. Достанешь — зови меня. Я открою портал — но не дверь, а форточку, на дверь магии нет. Ты сунешь накопитель туда. Поняла?»

«Да!»

Ас уже был рядом, встревоженно заглядывая мне в лицо. А наши брошки с чёрными гагатами, помогавшие защищать мысли от любопытства вездесущего Лиха синеглазого, мы носили всегда, если только не спали у себя в кроватях.

— Ас, давай свою брошку, срочно! Шон в беде!

Сама, быстро расстегнув шубу, задрала свитер и тунику до горла, чтобы добраться до изнанки, где была приколота моя. Морозный воздух ожёг живот и грудь, соски мгновенно болезненно съёжились.

Застёжка не поддавалась замёрзшим пальцам — я рванула. От спешки чуть не выронила добычу в снег, выругалась нехорошим словом, дёрнула свитер вниз, и, держа брошь в правой, левую опять сунула за пазуху, к кулону на шее.

— Тим, держи мою! — Ас ткнул мне в ладонь вторую брошку.

«Мрак! Что делать дальше?!»

«Сейчас я открою форточку. Суёшь амулет, кладёшь так, чтобы он коснулся Шона — тот будет прямо рядом, и быстро выдёргиваешь ладонь назад! Остатка человеческого резерва хватит на секунды, так что не тяни, а то отрежет руку».

Ой! Жуть какая…

Посмотрела на кисть, торчащую из рукава кроличьей шубы, — ох, я дура! Меховой рукав-то широкий, не пролезет. Задёргалась, как рыба на леске, вытаскивая руку и стараясь не выронить зажатые в кулаке амулеты.

Я еле успела. Маленькое наклонное зеркало задрожало на уровне моей груди. Не думая, без колебаний сунула руку. Хотела по плечо, но ладонь сразу же уткнулась во что-то мягкое и чуть колючее. Щека? Но боком, горизонтально, как нужно. Разжав пальцы, впечатала брошки в кожу Шона и выдернула руку назад. Зеркало тут же схлопнулось.

Что же происходит?

Меня трясло. Ас поймал за воротник готовую упасть с плеча шубу, удобно подставил рукав:

— Так, надевай, и пошли к лошадям. Там расскажешь, чем это было.

Я благодарно прижалась к другу. Он молодец, как всегда. Пока всё спокойно, может прикапываться, ревновать, мотать нервы — но как только случается что-то из ряда вон, делает то, что надо, без повторных просьб, точно и быстро.

Сейчас. Пойдем. Только колени отчего-то подгибаются…

Уставилась Асу в глаза и просто открыла мысли. Так проще.

Мы уже входили в конюшню, когда нас настигли дальние глухие раскаты. Ас удивлённо помотал головой:

— Ничего ж себе! Почти полчаса — это где ж долбануло?

Где-где. Ответ ясен — над Гномьими горами.

И боюсь, я даже знаю, чем это было, — взорвался один из алтарей бога смерти Хашурга.

Только почему это случилось в небе?

О том, что произошло, я узнала глухой ночью, когда ворочалась в кровати, потому что не могла заснуть. Не получалось — беспокоилась о Шоне. Перед сном я послала обычное спасибо… и как в колодец ухнуло — ни привета, ни ответа.

Мрак свалился пятном тьмы из-под потолка. Я, всхлипнув, схватила его, прижала к себе, потом затянула под одеяло, обняла — как же здорово, что он жив!

— Хватит, хватит, я уже понял, что ты мне рада!

— Шон?

— Залетел сам тебе спасибо сказать, кузнечик.

— С тобой всё в порядке?

— Благодаря тебе. То есть жив бы я в любом случае остался, но стать овощем мог, а знания потерял бы почти наверняка…

— Это как? — Что-то меня сказанное напрягло… — Шон, объясни, что произошло? Мы с Асом видели вспышку на горизонте. Это был алтарь над горами, да?

— Ух ты, как удачно! Покажешь? Я ни разу не видел свободного взрыва в атмосфере. А в космосе не так интересно!

Ну, Шон в своём репертуаре.

— Смотри! — уставилась птице в глаза, прокручивая воспоминания о злом синем солнце на горизонте.

— Кра-асота какая! И голубой — ты поняла? — это коротковолновое излучение. Могло бы быть ещё и полярное сияние от ионизации верхних слоев атмосферы — я пытался алтарь на десять-пятнадцать лиг вверх зафигачить!

— Шон, расскажи, что случилось?

Ворон завозился:

— Пора лететь…

— Шон!

— Не хочу. Тяжело это. Не надо пока тебе такого.

— Почему не надо?

— Кузнечик, послушай меня внимательно и не брыкайся. Когда мы встретились, ты была забитым зверьком. А теперь стала нормальной девочкой. И скоро станешь прелестной девушкой. Но я не хочу, чтобы из девушки, так и не достигнув расцвета, ты превратилась в маленького воина. Ты и так повидала кучу всего, что девочкам в четырнадцать лет видеть ни к чему…

— Шон, не надо решать за меня. Я не фарфоровая кукла, и я хочу знать. И еще: я уже посчитала — рвануло на границах герцогства. Моего герцогства. Того самого, от которого полгода назад ты запретил мне отказываться. Так что давай. Мне надознать, с чем я могу столкнуться…