Вчера она села на скамейку на Рождественском бульваре напротив какой-то дамочки в красной кроличьей шубе и белой шляпе с розовой ленточкой. Женщина была в больших «черепашьих» очках, держала в руках томик Цветаевой и сторонилась подвыпившего мужичка, желавшего завести с дамой беседу. Наташа настроилась на женщину и приказала: «Повернись к нему, сними очки и заговори!» Дама сделала все, как ей велели. Но закончилась история глупо. Прислушавшись, Наташа выяснила, что мужичка терзают лекцией «Как я открыла мир поэзии» — через пятнадцать минут он сбежал, немилосердно обзывая дамочку истеричкой.

Вернувшись домой, Наташа полночи развлекалась, заставляя чайник кипятить чай, наливать его в кружку, кружку — вставать на стол у кровати, ложку — мешать сахар… Но главное — она теперь все знала об этом подонке.

29 апреля, 12.00

— Я к Евгению Гольдштейну, — представилась Наташа. — Наталья Кострова из «Сити-смарт».

— Он скоро освободится. — Секретарша с ненавистью осмотрела посетительницу.

На Наташе было новое красное пальто из болоньи на меховой — голубая норка — подкладке. Волосы она снова перекрасила. На этот раз корни были белые, остальные волосы — рыжие, вперемешку с каштановыми. Под пальто на ней был топкий голубой джемпер с глубоким вырезом и кожаные брюки цвета кофе с молоком.

Наташа ждала полчаса — пока терпение не иссякло. На глазах у изумленной секретарши она встала и толкнула дверь в офис начальника.

— Боже мой! — воскликнула она, приблизившись к недовольному Евгению, начальнику службы по связям с общественностью «Йескафе». — Как я могла?! Я ведь и не догадывалась, что компьютерный тетрис — такое важное, ответственное занятие! Ну, придется все же отвлечься. Так сказать, рекламная пауза.

— А где остальные? — гавкнул Евгений. — И вообще, что за манера врываться?! Вам же сказали — ждите! Закрой дверь с той стороны! — заорал он на секретаршу, заглянувшую из приемной. — Немедленно ко мне! — приказал он кому-то по телефону.

— О! — заметила Наташа. — Чувствую, у вас здесь процветает доброжелательность, а также простые, неофициальные отношения в рабочем коллективе.

— Что-то вы… — Евгений хотел сказать что-нибудь едкое, но вышла грубость. — Больно много говорите. Где остальные?

— Остальных не будет. — Наташа подошла к проектору. — Советую вам запереть дверь и никого не пускать.

— Слушайте, деловая дамочка! — Евгений выпятил толстую челюсть. — Из пяти проектов рекламного видеоролика, представленных вашей компанией, ни один ни на вот столько, — он показал кончик ногтя, — не соответствует нашим пожеланиям, требованиям, рекламной стратегии и целевой аудитории. В принципе я уже дал проект на разработку в два других агентства…

— Вы удивитесь, — улыбнулась Наташа, — как неожиданно подходит вашим пожеланиям и требованиям наш новый проект. Поверьте мне, вы будете поражены до глубины души, — проворковала она, наклонившись к Евгению.

В вырезе ее джемпера он заметил кружевной бюстгальтер. Бюстгальтер облегал пусть не очень большую, но крепкую, соблазнительную грудь. Кожа была смуглая, бархатистая и пахла не только духами, но и крепким пряным ароматом женского тела.

— Поверьте, это сенсация, — ворковала Наташа, пока Евгений пялился на ее грудь. — Именно поэтому я и хочу, чтобы вы увидели это первым. Вы и только вы. Закройте дверь.

Евгений взял ключ и пошел к дверям, вспоминая, остались ли у него презервативы. Наташа зарядила проектор.

— Садитесь! — Она указала на стул, а сама устроилась рядом, положив руку на его плечо. — Сцена первая. Начальник, ну, такой, как вы… почти такой, как вы, возвращается домой.

На экране Евгений увидел себя — в спальне своей тайной квартиры. Пиджак валяется на полу, он, Евгений, развязывает галстук.

— Хмр… — издал Евгений неопределенный звук.

— Переодевается в домашнее, — комментировала Наташа.

На экране Евгений натягивал на себя женский лифчик двенадцатого размера, набитый чем-то плотным.

— Гы-а-грр, — все так же неясно выразился большой начальник.

Рука Наташи на его плече стала тяжелой, как свинец, и холодной.

На следующих пяти слайдах Евгений преображался в платиновую блондинку с огромным бюстом, одетую в белое платье а-ля Мэрилин Монро. Из-под воздушного платья торчали волосатые ручищи. Заверещал звонок. Евгений открыл дверь молодому человеку, кокетливо встряхнул белокурым париком и бросился на шею гостю. Они перебрались в гостиную, Евгений включил музыку и устроился у юноши на коленях, кокетливо болтая ножками… На этом показ прервался.

— Есть кое-что погорячее, — призналась Наташа. — Но это уже для посетителей babiex. com, а не для глаз и ушей ценовой аудитории «Йескафе». Не знаю, чего вы стыдитесь. — Она посмотрела на свекольно-красного Евгения. — Тысячи, а возможно, миллионы мужчин занимаются этим. А вы краснеете словно барышня. Предлагаю сделать рекламу для сексуальных меньшинств. Гомосексуалисты во всем мире будут покупать только ваш кофе…

— Чего вы хотите? — Одним движением Евгений сорвал галстук.

— Неужели вам не нравится моя идея? — удивилась Наталья. — Это же будет не просто рекламное видео. Это будет социальный протест, воззвание, сексуальная революция в кофейном бизнесе! Я даже придумала слоган: «„Йескафе“ — попробуй по-другому!» — Слоган был придуман впопыхах, но он Евгения добил.

— Зачем вы надо мной издеваетесь? — взбрыкнул он.

— О! Вот мы и заговорили о справедливости и милосердии. — Наташа уселась на стол. — А кто вчера нелепыми придирками довел до слез и гастрита собственную секретаршу? Кто у нас изображает большого начальника и отказывается от пятого видеоролика только потому, что хочет показать тем, наверху, — она ткнула в потолок, туда, где был кабинет финансового руководства, — что не зря получает зарплату? Кто знает наверняка, что за такие деньги мы снимем еще двадцать пять роликов и не вякнем, а? И еще и в попку тебя поцелуем? В твою полную, наливную попку с родинкой на копчике…

Евгений готов был разрыдаться.

— Ты принимаешь третий ролик? — потребовала Наташа, которой уже надоело воспитывать Евгения.

Третий ролик был сделан после двух неудач. Режиссер был так зол, что не поленился склеить небольшой иронический фильм на тему «Йескафе». Получился самый пошлый рекламный ролик на свете. Оператор переснял все любительской камерой с «неграми», продублировал с зажатым носом и везде пустил надпись: «Собственность „Йескафе“, если в ваши руки попадет эта кассета, звоните в рельсу». Все эти титры шли на фоне молодежной вечеринки, участники которой трезвели благодаря кофе. Съемочная бригада хорошо оттянулась, издеваясь над придирчивым заказчиком. Они даже стали меньше ненавидеть Евгения. А Наташа отобрала у режиссера запись и теперь как ни в чем не бывало предлагала видео для настоящей рекламы.

— Да, — униженно пробормотал он.

— Подписывай! — Она подтолкнула к нему бумаги. — Знаешь что, — обернулась она в дверях, — объяснись с женой. Двустволка — это не стыдно…

Оценив затравленный, но полный ярости взгляд Евгения, она замолчала на полуслове и ушла.

29 апреля, 15.09

— Это ужасно! — ныл Илья. — Я не могу! Мне пора на пенсию… Ну разве это видение?

Маша промолчала. Илья безуспешно тренировался четыре раза. Пытался воспламениться — вместо этого у него задымились волосы, а а квартире вышибло пробки. Хотел написать на стене кровавыми буквами — кончилось тем, что обои набухли и отклеились, а на голой стене проявилась надпись: «КУРЕНИЕ ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ». Пробовал создать видение — вышла черно-белая проекция рекламы сотовых телефонов.

— Ну, представь себе, какие они ужасные, жадные и бессовестные, — подбадривала Маша.

— Вот именно! — хныкал ангел. — Я представляю и начинаю их бояться! Они злые и безжалостные.

— И что же нам делать? — отчаялась Маша. — Что?!