Новая Маша, Маша Лужина, представить себе не могла подъема на пару с солнцем. Большая часть жизни проходит вечером — так к чему истязать себя, если все равно придется бодрствовать часов до трех, а то и до четырех ночи?

Привыкнув к тому, что будильник звонит в половине двенадцатого, а деловые переговоры начинаются не раньше двух, Маша тихо бесилась из-за упрямого телефона. Когда злиться впустую стало невмоготу, она вскочила, сунула одну ногу в тапку, вторую не нащупала и метнулась к аппарату.

— Алле! — рявкнула она, желая, чтобы по этому «алле!» собеседнику сразу стало ясно, насколько ока не рада звонку.

— Добрый день! — отозвалась трубка нежным женским голосом.

«День! — возмутилась про себя Маша. — Сейчас официально утро!»

— Могу я побеседовать с Марией Лужиной? — осведомился голосок.

— Побеседовать вряд ли, — заявила Маша, смягчившись от вежливости и незлобивости девушки. — Я вообще-то спала. Но если у вас что-то важное, можете по-быстрому изложить.

— Гм… — Голос, видимо, удивился. — Так, ладно… Я представляю компанию «Сити-смарт». Мы занимаемся рекламой прокладок «Fresh» и хотим пригласить вас сняться в ролике. Если вы, конечно, не против.

— Не против… — пробормотала Маша, которой нужны были деньги.

Десять тысяч долларов, полученные от Марата, Маша, к своему огромному удивлению, почти целиком истратила. Три ушли на новую одежду, две — на новый телевизор, а куда делись остальные, она так до конца и не поняла. Игорь, подарки Игорю, рестораны, такси, черная икра…

— Замечательно! — обрадовалась девушка. — Если у вас нет других планов, то мы ждем вас завтра в 13.00 в офисе Натальи Костровой. Она директор проекта — вам необходимо обсудить с ней организационные вопросы.

— Наталья Кострова? — переспросила Маша.

— Да, — ответила Ира. — Вы не возражаете?

— Наталья Кострова… — задумалась Маша. — Нет, не возражаю, — согласилась она, так и не поняв, чем ее смутило это имя.

— Вот и чудесно, — заметила Ира. — Тогда ждем вас завтра.

— Наталья Кострова… — Маша осторожно повесила трубку. — Наталья Кострова! — завопила она, вспомнив, кто такая эта Кострова.

Это же та самая горгона, которая крадет у нее Игоря!

Спустя пару минут, обнаружив, что истерично топает ногами и заливисто визжит, Маша сжала кулаки, долго и тяжело выдохнула, после чего высунулась в окошко и подставила лицо под струю свежего, наполненного солнцем воздуха.

Только в голове прояснилось, в дверь позвонили. Маша рванула в коридор, приложилась к глазку, щелкнула замками и запрыгала от счастья.

— Илья! Ура! Ты мне так нужен! — пританцовывала она вокруг него.

— Подожди, ну чего ты суетишься? — отбивался Илья.

Маша поволокла его на кухню, приготовила кофе, вывалила в плетеную корзиночку заварные булки, конфеты, мармелад. Устроилась напротив и уставилась на Илью, ожидая интересных новостей.

Илья выглядел необычно. Вместо дорогих, но растянутых вещей на нем была строгая белая рубашка, синий кожаный пиджак (новый), такие же кожаные брюки, а волосы были аккуратно зачесаны в хвост.

— Ты чего это как на свадьбу собрался? — хихикнула Маша.

— Маша, дорогая, послушай меня внимательно… — начал Илья, но запнулся. — Сейчас…

Он вышел в коридор, а вернулся с бутылкой воды.

— Я волнуюсь, — заявил он, после того как прополоскал водой горло, сделал несколько длинных глотков.

— Это что? — ткнула Маша в бутылку.

— Святая вода, — усмехнулся Илья.

— Ты что, пьешь водку с утра? — хмыкнула Маша.

— Это святая вода, — отчеканил Илья. — Самая настоящая, из церкви.

— Та-ак… — Маша откинулась на стуле. — Хорошее начало для бодрого утра. Что же последует дальше?

— Вот что, — сказал Илья. — Вчера, когда мы с тобой развлекались, — он кивнул на спасательный круг, который тихо сдувался под окном, — я почувствовал силу.

— Я тоже… — вмешалась было Маша, но Илья так посмотрел на нее, что она притихла. Его взгляд был тяжелым и пронзительным.

— Только я в отличие от тебя почувствовал божественную силу, — признался он. — Вчера я осознал, что возвращаюсь.

— То есть? — Маша опешила от, как ей казалось, излишней торжественности.

— Сегодня я был в церкви, все объяснил…

— Что объяснил? — заволновалась Маша. — Кому?

— Ему. — Илья ткнул пальцем в небо. — Вернее, Михаилу. Он сказал, что я могу вернуться, а там разберемся. Его, — произнес Илья с почтением, если не с трепетом, — не было на месте. По субботам у них семейный выходной.

— И ты что, возвращаешься? — с болью выдавила из себя Маша.

Илья кивнул.

— А как же я? — простонала она. — Что мне…

— Ты справишься. — Он накрыл ее руку своими теплыми и сильными ладонями. — Ты умница. Только я вот тут подумал… — Маше почудилось, что хранитель смутился. — Не надо больше этих преступлений и наказаний.

— Почему? — нахмурилась Маша.

— На все Божий промысел, — отводя глаза в сторону, неуверенно прошептал Илья.

— Почему это? — вскипела Маша. — А зачем тогда вас, ангелов, посылают на землю? Чтобы вы тут спивались, а?

— Слушай, — без особенного негодования сказал он, — даже ангелы могут ошибаться. Так что не зарывайся. Поверь, я знаю, что говорю.

— Хорошо, — кивнула Маша. Ей было почти все равно. — Ты когда?..

— Прямо сейчас. Зашел попрощаться.

Он поднялся. Маша тоже. Они обнялись — он крепко прижал ее к груди, а погрустневшая Маша тюфяком прислонилась к хранителю. Наконец они разжал объятия, посмотрел ей в глаза, потрепал по щеке, взмыл кверху и выскочил в окно. На улице Илья растворился в солнечном луче, ослепившем Машу. Она зажмурилась, а когда разлепила глаза, его и след простыл.

12 мая, 23.56.32

Наташа металась по балкону. Небо заложило темно-фиолетовыми облаками. Порывисто дул ветер, воздух был душным и тревожным. Казалось, готовится буря — это было бы неожиданно после теплого и приветливого весеннего дня. Наташа поежилась. Ей ужасно хотелось вернуться в комнату, опрокинуть рюмку терпкого рома, накинуть плед… Но она боялась рассердить или — еще хуже — пропустить Магду.

Присмотревшись, но так и не поняв, что это, Наташа облокотилась на перила, взглянула на двор, в котором очередной порыв ветра загибал верхушки деревьев, а когда подняла глаза, чуть не свалилась с балкона. Прямо на нее неслась черная стая. Бесчисленное множество воронья на всех парах летело к ее дому. Взвизгнув, Наташа рванула в квартиру. Захлопнула дверь — так, что чуть не вышибла стекло, от волнения опрокинула стул и рванула к телефону. «Позвоню в психушку, скажу, что у меня глюки», — решила она, но, подняв трубку, услышала в ней смех и женский голос:

— Выходи, дуреха! Чего напугалась, как черт ладана? Это же я!

Наташа оглянулась и заметила между страшными птицами растрепанную Магду, которая, казалось, висела в воздухе.

Наташа открыла балкон и наконец-то все поняла. Воронья стая была запряжена в колесницу без колес, в которой стояла Магда, держа в руках кожаные ремни.

— Ну! — потребовала она. — Давай сюда!

Наташа послушно уцепилась одной рукой за колесницу, другой оперлась на перила и довольно неизящно перебралась в повозку.

— Это что еще за штучки? — кивнула она на стаю.

— Хотела произвести на тебя впечатление. — Магда улыбнулась так, что зубы сверкнули в темноте. — Ну что, прокатимся с ветерком?

Наташа робко пожала плечами, Магда велела ей ухватиться за вожжи, развернула птиц и вдруг так закричала, что кругом все загрохотало, замелькало и, казалось, земля содрогнулась. Как выяснилось позже, содрогнулась не земля, а небо. Тучи сбились в одну — страшную, темную, чернильную тучу, из которой, как булавки из коробки, сыпались молнии. В спину ударил ветер, Магда тряхнула вожжами, и колесница, подгоняемая ураганом, рванула в гущу мрака. Ливень обстреливал землю жесткими длинными стрелами. Наташа видела сверху, как они ударялись об асфальт и разбивались на тысячи осколков. Люди, скрываясь от воды, прятались в подъездах, на остановках, под деревьями, чьи кроны изгибались так, что подметали бурлящую потоками землю.