Грим был тот самый человек, который дал свое имя Гримсею, — острову, лежащему к северу от Исландии. Однажды он отправился ловить рыбу вместе со своими слугами и маленьким сыном Ториром. Мальчику стало холодно, и его засунули по плечи в мешок из тюленьей шкуры. Вдруг на крючок поймался водяной дух. Лицо у него человеческое, а тело тюленье.

— Или ты предскажешь нам будущее, — сказал Грим, — или никогда больше не видать тебе своего дома.

— Первым делом снимите меня с крючка, — попросил водяной дух, и когда люди выполнили его просьбу, нырнул в воду и всплыл подальше от лодки.

— Для тебя и твоих слуг мое предсказание не имеет никакого значения! — крикнул он. — Время твое истекает, Грим, и еще до весны мы снова свидимся с тобой. Но мальчика в мешке из тюленьей шкуры ждет иное будущее. Пускай он покинет Гримсей и поселится там, где твоя кобыла Сальм ляжет под вьюком.

Зимой Грим и его слуги снова отправились на рыбную ловлю, на этот раз без мальчика. Вдруг море взволновалось, хотя ветра не было и в помине, и они все до одного утонули, как и предсказал водяной дух.

Мать Торира тронулась с ним на юг. Все лето кобыла Скальм шла под вьюком, ни разу не ложилась. Но когда они поравнялись с двумя красными дюнами к северу от Боргар-фьорда, кобыла вдруг легла, и семья Грима поселилась на землях у Холодной реки, между холмом и морем.

Прошло много лет. Торир состарился и ослеп. Но как-то раз летним вечером он вышел на порог своего дома и вдруг прозрел. А прозрев, увидел урода огромного роста, который плыл в лодке по Холодной реке. Подплыв к холму, незнакомец исчез в расщелине. И в ту же ночь из-под земли вырвался огонь, и лава залила окрестности и покрывает их до сих пор. Торир в ту ночь погиб от извержения вулкана, который носит его имя. Говорят, что Грим выходит из моря и навещает своего сына и что если в тихую погоду приложить ухо к земле, то можно услышать их голоса и храп кобылы Скальм, которая пьет воду из каменной колоды за их спиной.

Далеко-далеко, на берегу Южнокитайского моря, в бедной бамбуковой хижине жила мать с пятью сыновьями: Лю-первым, Лю-вторым, Лю-третьим, Лю-четвертым, Лю-пятым. Братья походили друг на друга, как пять капель воды. Даже родная мать не всегда узнавала их и Лю-первого называла Лю-пятым. В то же время каждый из них имел дар, отличавший его от братьев. Лю-первый, когда ему хотелось пить, мог выпить все море до капли и вылить выпитое обратно. Лю-второй мог взойти на костер и не получить ни одного ожога. Лю-третий мог вытянуть свои ноги на любую длину. Голову Лю-четвер-того не мог отрубить никакой меч, потому что шея его была крепче железа. А Лю-пятый понимал язык птиц и зверей и мог разговаривать с ними, как с людьми. Мать была очень довольна своими сыновьями, которые были трудолюбивы, жили дружно и во всем помогали друг другу. Каждый трудился в меру своих сил. Лю-первый ловко закидывал сети и ловил в море больших рыб. Лю-второй собирал сухие кедровые ветки и приносил их домой, чтобы мать жарила на них рыбу. Лю-третий возделывал рисовое поле. Лю-четвертый жал пшеницу. А Лю-пятый, самый младший, пас их овец. И пока стадо мирно щипало траву, он беседовал с птицами, бегал взапуски с дикими козами и играл с зайцами, которые не боялись его и сами прыгали ему в руки.

Однажды на морской берег, где жили братья, явился охотник, вооруженный тяжелым луком, с колчаном за спиной и острыми стрелами в колчане. Шапка его была украшена павлиньим пером. Это был мандарин, правитель всего края. Время от времени он бродил по лесам и, упражняясь в меткости, стрелял диких зверей.

На опушке леса охотник заметил мальчика в островерхой шляпе из рисовой соломы. Мальчик сидел на траве, а рядом с ним, кротко положив голову ему на колено, лежала дикая козочка. Этот мальчик был Лю-пятый, младший из братьев. Увидев дремавшую козочку, охотник опустился на одно колено, натянул лук и прицелился в нее. Не медля ни минуты, Лю-пятый тихо шепнул на козьем языке:

— Беги, иначе этот зверь убьет тебя!

Не успел охотник пустить стрелу, как козочка проворно вскочила на ноги и в два прыжка скрылась в лесу. Тут из лесной чащи вдруг показался олень с большими рогами. Он медленно шел, не замечая охотника. Глаза злого человека сверкнули, и он прицелился в лесного великана, но Лю-пятый крикнул на оленьем языке:

— Спасайся!

Олень шарахнулся назад и исчез за деревьями. Откуда ни возьмись к пастушку подбежали три веселых зайчонка и стали плясать. Охотник, с натянутым луком, направился к ним.

— Бегите, пострелята! — воскликнул мальчик на заячьем языке, и зайцев как не бывало.

Злой охотник, видя, что ему никого не удастся подстрелить, так как пастушок дружит с лесными зверями, весь побагровел от гнева, и павлинье перо у него на шапке затряслось. Бросив лук на землю, он трижды хлопнул в ладоши. В тот же миг к нему сбежались вооруженные до зубов воины.

— Взять его! — повелел мандарин, указав пальцем на маленького Лю. — Свяжите ему руки, отведите в зверинец и бросьте голодному тигру!

Воины повиновались. Связав Лю-пятому руки, они отвели его в зверинец. Открыв дверь железной клетки, где сидел голодный тигр, они втолкнули туда беспомощного мальчика и отвернулись, чтобы не видеть, как свирепый зверь растерзает его. Каково же было их удивление, когда немного погодя они увидели, что мальчик спокойно разговаривает с кровожадным зверем на тигрином языке, а тот слушает и радостно вертит хвостом.

Узнав об этом, мандарин еще больше разгневался.

— Отведите злодея в темницу! — велел он воинам. — Чтобы завтра же утром палач отрубил ему голову стальным мечом!

Воины отвели маленького Лю в темницу, окруженную высокой каменной стеной. Оставшись взаперти, мальчик выглянул в оконце и увидел пташку, которая резвилась поблизости. Лю-пятый заговорил с ней на птичьем языке и попросил отнести записку его братьям в бамбуковую хижину на берегу моря. Тут он начертал на клочке бумаги следующее: «Милые братья, злой мандарин велел заключить меня в темницу, и если вы мне не поможете, завтра мне отрубят голову!»

Пташка взяла бумажку в клюв и отнесла ее в бамбуковую хижину на берегу моря. В ту же ночь Лю-третий и Лю-четвертый пришли в город и остановились перед тюремной стеной. Лю-третий сказал брату:

— Наступила поздняя пора, и все сторожа уснули. Сядь мне на плечи, и я перенесу тебя через стену.

Лю-четвертый уселся брату на плечи. Тогда Лю-третий вытянул свои ноги и стал выше стены. Перешагнув через нее, он очутился в тюремном дворе. Там он оставил Лю-четвертого, которого не брал никакой меч, а Лю-пя-того усадил себе на плечи и был таков. Тюремщики так и не догадались о подмене, потому что Лю-четвертый и Лю-пятый походили друг на друга, как две капли воды.

На следующий день тюремщики поволокли Лю-четвертого на городскую площадь, где его ждал палач с острым стальным мечом. Весь город собрался на место казни. Лю-четвертый склонил голову. Палач изо всех сил взмахнул мечом и ударил Лю-четвертого по шее, которая была крепче железа. В то же мгновение клинок разлетелся на куски, и в руках у палача осталась только рукоять.

Мандарин, не помня себя от ярости, велел отвести мальчика на высокую скалу и сбросить в бездонную пропасть.

Вечером Лю-четвертый переслал с той же пташкой письмо своему брату, Лю-третьему, прося прийти ему на помощь. Лю-третий явился после полуночи, когда все сторожа спали. Вытянув свои ноги, он перешагнул через стену, выпустил брата на волю, а сам остался на его месте.

На рассвете тюремщики повели заключенного к высокой скале, не заметив, что это не тот Лю, шея которого была крепче железа. Страшна была эта скала. Тот, кто падал с ее вершины в пропасть, разбивался до смерти. Палачи столкнули Лю-третьего со скалы, но он и глазом не повел. Вытянул свои ноги так, что они коснулись дна пропасти, и он стался невредим.