Принц немного отошел от своих мрачных фантазий, и его взгляд вернулся к тому, кого он считал своим слугой.
- Все было так хорошо, так естественно! Пока кое-кто не пришел и не нарушил все мои планы! Догадался, о ком это я, придурок?! – обернулся Лекант и рассержено ткнул пальцем в юношу.
Гаузен хотел было возразить, что придурки – угадывают, а догадываться у них ума не хватает. Но, посмотрев на злобный оскал Леканта, решил промолчать, что взбесило принца еще больше:
- Гаузен, ты такой идиот, что даже сам не понимаешь насколько! Если бы ты был хоть капельку умным, то ты бы понял, какой ты дурак! – похоже, в этот момент Лекант поймал себя на мысли, что начинает путаться в словах, и снова эмоции в его речах начали уступать место доводам разума:
- Я же все просчитал, когда увидел ее тогда в зале среди остальных воровок, только и думающих о том, как украсть мой трон. Я слышал когда-то эту историю, что неподалеку от Вейносты живет неизлечимо больная девушка, и никакие целители и маги не могут ей помочь. Когда я увидел ее в тронном зале, то понял: Все, что нужно сейчас сделать - это запереть и властвовать. А теперь получается, что она и шагу не даст мне ступить без своего вмешательства! Со здоровыми ногами она будет бегать за мной по пятам! И даже заколдовать обратно нельзя! Пока найдешь подходящего чародея, вся правда вылезет наружу! Теперь ее чудесное исцеление все сочтут за благословение богов. Да ее саму начнут почитать как богиню! Ее будут боготворить, не меня! – сокрушался Лекант. - А ведь я идеальный человек во всех отношениях… Идеальный настолько, что не существует такого человека, который бы смог оценить это по достоинству!
«Не обманывай себя. Твое сердце сделано из свинца, а в жилах течет чистая ртуть!» – подумал Гаузен, но вслух произнести этого не решился.
- Мне не нужна здоровая! Мне нужна больная! Вечно обязанная мне своим жалким существованием! Но не прошло и пары мгновений, как она тут же предала меня. Да без моего разрешения она и шагу не имела права ступить, не то что пускать в комнату посторонних и лечить ноги не пойми откуда взявшимися лекарствами! – негодовал Лекант, но его глаза оставались по-зловещему холодными, будто он замыслил что-то недоброе.
- Как же ты не понимаешь, что она сделала это ради тебя! Она хотела устроить тебе сюрприз! – попытался защитить Салочку Гаузен.
- Я никогда не просил об этом! – возразил принц, и его голос предательски задрожал:
- Разве любовь не заключается в том, чтобы любить таким, каким есть? Мне она нужна была такой, какой она была до недавнего времени!
- Нет, Лекант, - печально возразил Гаузен. - Любовь в том, чтобы измениться к лучшему… ради того, кого ты любишь. Она изменилась ради тебя. Только ради тебя и никого другого!
Гаузен вспомнил, как он впервые встретил Лин. Сначала девушка показалась ему язвительной и придирчивой, но потом он понял, что это не простые придирки. Просто девушка увидела в нем то, что он в себе не замечал, и пыталась вытащить это наружу. А когда ее не стало, Гаузен начал меняться сам. Но сильно ли он изменился?
- Ага! Она сделала то, чего мне совсем не нужно, и теперь хочет потребовать что-то взамен. Обойдется! Я меняться не собираюсь. Я идеален! – возликовал Лекант, восстановив прежнюю уверенность в собственной правоте.
- Ты просто завидуешь ее счастью… - пришла в голову мысль Гаузену.
- Поверь мне, Гаузен, зная, что ее ждет, я совсем не завидую ей… - зловеще поделился Лекант и переключил свое внимание на собеседника:
- А я недооценил тебя, Гаузен! Я всегда думал, что твой ум – прямой как палка, а он извилистый, как ветка на елке.
- Не тебе судить меня, Лекант! – вспылил Гаузен, который пресытился до тошноты теми потоками ненависти, которые стекали с губ принца. - Тот, кто не способен любить, не имеет права судить! А ты всех ненавидишь!
- Ну почему же я сразу никого не люблю? – криво ухмыльнулся Лекант. - Я терпеть не могу людей только двух видов - мужского и женского.
- Вот ведь, гермафродит недоделанный! Я устал иметь дело с такими, как ты! – не сдержался Гаузен.
- Вот как? – изогнул бровь Лекант, удивившись прямоте юноши. - А я уже собирался тебя простить… Может, передумаешь?
Слово «простить» было последним словом, которое Гаузен ожидал услышать от Леканта, поэтому он, не сказав ни слова в ответ, в недоумении уставился на принца.
- Ты переиграл меня Гаузен, и я не могу этого не оценить. Может быть, ты даже не подозревал о наличии моего плана, но это делает мое поражение еще более жалким. Ведь ты переиграл меня не глядя, вслепую. Когда я получил донесение от капитана Настара, что вместе со служительницей ордена Всемзнания он везет какого-то паренька в отличной кожаной куртке, я сразу заинтересовался, кто бы это мог быть? Но потом Настар исчез. Да, в общем, и не только он. Так что сейчас было бы глупо избавляться от столь смышленых помощников. Ты еще можешь все исправить. Можно сделать так, что мы оба выиграем от этого.
- Сделать что? – спросил Гаузен пересохшими губами, предчувствуя недоброе.
- Ты должен прикончить Салочку, - спокойно ответил Лекант и довольно улыбнулся, наблюдая за реакцией собеседника, остолбеневшего от ужаса.
- Да как ты смеешь! – закричал Гаузен и вскочил с места. От того, чтобы ударить своего принца его отделяла только мысль, что все это – очередная жестокая шутка Леканта.
- Не строй из себя недотрогу, - брезгливо скривился принц. – На меня работают такие люди, что иногда сам удивляюсь, как не прикончил их раньше. Позволь рассказать мне одну историю:
Одна банда терроризировала окрестности Рисламала, и местная стража никак не могла расправиться с ними. Разбойники были самыми настоящими человеческими отбросами. Теми, кто убивает без цели. Вообще, мне плевать на чужие страдания, но отбирать у велитов деньги – это моя, а не чья-то еще, привилегия. Эти нападения я воспринял как личный выпад против моей власти. И тогда я решил взять дело в свои руки. Я собрал отряд лучших солдат и наемников и отправился в путь. Потом я устроил засаду на эту банду и перебил ее почти целиком.
Когда ко мне привели главаря, я уж было хотел приказать, чтобы его порешили на месте. Но я посмотрел на него и увидел в его глазах что-то знакомое. Какую-то застарелую обиду. И тогда я пощадил его. И знаешь, мы с ним сработались…
- Он уже никогда больше не будет на тебя работать! – гневно воскликнул Гаузен, узнав Кловиада. – Этого ублюдка расплющило как тыкву, а черви уже едят его глаза!
В удивлении Лекант даже не разозлился, что Гаузен прервал его. Но вскоре принца осенила новая догадка.
– Разве ты не знаешь, что о мертвых нужно говорить либо хорошо, либо ничего? – вернулась гадливая улыбка на уста Леканта. - Кловиад умер. И это хорошо! Очень хорошо! Он подвел меня, а ты превзошел его. И у меня есть, чем отплатить тебе. Вижу, тебе приглянулась моя перчатка? – слегка отвлекся принц. - А ты знаешь, из чьей она кожи?
Гаузен, вспомнив, какую обложку для книги хотел сделать Кловиад, в ужасе сдернул с руки перчатку и швырнул ее в угол. Лекант довольно ухмыльнулся, не обидевшись на отринутый подарок, и продолжил:
Чувствую, что и корабль Настара не причалил в порту Вейносты по твоей вине. Но я понимаю, что один бы ты точно не справился. Здесь не обошлось без Книги Знаний. Я послал за ней своих людей. Но им не удалось справиться с тобой. По крайней мере, мне не придется платить им награду. Ее заслуживаешь ты, и в куда большем размере. Просто прикончи Салочку, как прикончил их, а потом отдашь мне книгу. Поверь мне, Гаузен, я знаю, как ей воспользоваться.
Юноша потрясенно молчал, не в силах сдвинуться с места. У него просто в голове не укладывалось то, что от него требовал принц.
- А я уж выступлю! Мне надоело быть добрым! Я буду печальным! – трагически воскликнул Лекант, как будто снова репетируя выступление. - Я заявлю, что моя возлюбленная королева, не выдержав переживаний, скончалась от тяжелой болезни. Я объявлю десятилетний траур! Я поставлю ей памятник из чистого золота! Никто не усомнится в моей самой искренней любви к ней! А потом я воспользуюсь могуществом Книги Знаний и обрету такую власть, которой ни у кого не было со времен четырех королей! Что ты притащил оттуда? Жалкую склянку с лекарством от болезни! А мог бы притащить такое, что изменило бы этот мир до основания!
