Где-то в селе

— Зинка, а ну-ка давай быстрее подключай терминаторов этих к сиськам коров. Пора дойку начинать.

Конец интерлюдии

Несколькими днями раннее. Лес под деревней Ключино.

— Володь! Володь! Да погоди ты! Постой! Давай передохнём, — произнёс старший в двойке.

— Евгенич, давай уж дойдём до вон тех берёз, — показал рукой, пытаясь отдышаться, — а то совсем стемнеет и нихрена мы с тобой не увидим даже с фонарём.

Ходили они по следам клиента уже второй день. И нужно сказать были, мягко говоря, уставшими. Если же сказать обычным языком — они попросту зае*** в край!! Дело, казавшееся в начале пустяковым и воспринимавшееся в начале как халява в виде отдыха, обернулось сущим кошмаром.

Клиент оказался в высшей степени ненормальный. А, казалось бы, что можно делать в деревне зимой? Сиди себе на печи, смотри телевизор и ешь калачи. Ан нет. У этого комсомольца словно в заднице свербело. С самого раннего утра он начинал носиться по деревне, потом внутри участка и уже потом взял за привычку брать лыжи и ехать в лес.

Конечно же, комитетчиков это сразу напрягло ведь в лесу были большие сугробы и без лыж там, попросту, делать было нечего. В этом они убедились сразу же после того, как в первый же день сунулись туда пешком. Проваливаясь по пояс, они пытались планомерно пройти вдоль всего маршрута, по которому следовал наблюдаемый субъект.

У начальства на самом верху сложилось чёткое предположение, что клиент работает на иностранные спецслужбы и он может привести к тайнику, в котором находятся важные сведения и инструкции. Такое подозрение у начальства, по отношению к молодому парнишке, вызвало у видавших виды сотрудников закономерное удивление, ведь одно дело пасти какого-то перешедшего на сторону врага своего сотрудника или иностранного шпиона, а другое дело вчерашнего школьника. Однако узнав, что за фрукт находится в разработке, сотрудники полностью согласились с начальством в том, что уж больно много странностей было замечено за этим мальчишкой. Пишет романы, музыку, снимает фильмы и делает это так как будто бы наперёд уже знает результат.

Естественно, это было странно, а посему, в высоких кабинетах решили вести субъекта везде, не давая ему оставаться одному вне дома ни на миг.

Однако клиент сразу же показал зубы и уехал, никому не сообщив, в Москву. Связи и общение клиента с людьми в тот день отрабатывали другие группы, они же вернулись за клиентом в деревню. И какого же было их удивление, когда на следующий день они увидели, что субъект в полном смысле слова — встал на лыжи.

У них же таковых не оказалось, поэтому после того, как Васин уехал домой, они по пояс в снегу, виляя между деревьями, до ночи обследовали пути следования объекта, пытаясь выйти на вероятный тайник. Так ничего и не обнаружив, на следующий день позвонили в Москву и начальство пообещало привезти необходимое для работы оборудование. Днём оно было доставлено и уже вечером сотрудники на лыжах стали объезжать трассу, оставленную клиентом, пытаясь разглядеть её во тьме.

— Володь, я тебе в натуре говорю у пацана не все дома. Ё*** нам пацанчик достался. Ты посмотри какие он тут восьмёрки вокруг деревьев понакрутил. Ну ты посмотри, — он обвёл лучом фонаря трассу, которую мог оставить лишь безумный лыжник. — Это же полный пи***!!! Полный!! Так нормальные люди на лыжах не катаются! Это так только психически не здоровые дол**** ездить могут!

— Евгенич, такой х*** не было даже в Анголе, — согласился подчинённый, сев прямо на снег, снял лыжу и стал вытряхивать уже порядком под за**** частички природного явления из валенка.

Саша.

— Ладно, бабуль. Спасибо за всё. Отдохнул лучше некуда. Так ты не решила насчёт Германии? Нет? Ну ладно. Тогда имей в виду — в следующий раз в командировку поедешь со мной — гримёром, — произнёс я, попрощавшись, сел в машину и, махнув рукой, произнёс своему комитетскому водителю: — Гони в министерство.

— Ну и зачем ты устроил этот цирк и заставил наших сотрудников волноваться? Они, кстати, из-за твоей выходки строгий выговор получили. С занесением, — сразу же начал меня прессовать комитетчик, как только мы отъехали от дома.

Оказалось, что Кравцова вчера вечером подняли по тревоге и хотели было перебросить на фронт, на котором пропал субъект — то есть в деревню. Когда он уже было собрался выезжать, ему вновь позвонили и сказали, что субъект, как ни в чём небывало, приехал на лыжах домой, где сейчас и находится.

Полковник не стал пороть горячку, а решил, что дело может подождать до утра. Позвонил Лебедеву и отчитался о ЧП, после чего получил задание: доставить Васина завтра в министерство к десяти часам утра. Зачем и для чего ему не объяснили, но понять было не сложно — заигравшийся во взрослые игры малолетка, вероятно, должен будет быть поставлен на место и получить свои законные пи****!

— И что значит ваши слова про то, что я что-то устроил? Разве не свободный я человек и не имею права делать всё что захочу? — возмутился я и тут же добавил: — В рамках закона разумеется.

— Имеешь, но зачем из поля зрения сотрудников пропадать?

— Каких ещё сотрудников?

— Сам знаешь каких, — рявкнул Кравцов. — Тех, что за тобой поставлены следить.

— Так, приехали… Станция Касопетовка — конечная! — усмехнулся я. — Вы вообще соображаете, что сейчас мне говорите? Получается, что я под колпаком? И вы незаконно за мной следите?

— От чего же незаконно? Вполне себе законно. Есть постановление о негласной охране важных должностных лиц. Ты попал под эту директиву. Ты же у нас ценный кадр? Так что не бузи. У нас всё путём.

— Не хочу никакой охраны! — возмутился пионер и пообещал: — Сейчас приедем в Москву, сразу жаловаться на вас буду.

— Можешь жаловаться, но учти, что это не поможет. Ты взят на карандаш. Уж больно заметными оказались твои успехи. А вместе с тем и подозрительными, — пояснил полковник, выруливая на трассу.

— И в чём меня подозревают?

— Во многом.

— А конкретней.

— Хочешь узнать? — вздохнул он, — Ну тогда слушай…

И он стал рассказывать…

Всё время пока он рассказывал я обалдевал от масштабности всех обвинений в мой адрес. Конечно же, нужно признать, что версии с путешествием во времени среди них не было, но обвинение меня в том, что я — инопланетный разведчик, вызывали гордость за наши спецслужбы и их умение мыслить широко и не тривиально.

— А Вы сами как думаете? — поинтересовался пионер, когда комитетчик закончил.

— Я не знаю, что и думать. Тут, куда не посмотри, везде можно найти как твёрдое подтверждение версии, так и не менее полное её опровержение. Ясно одно, с тобой что-то не то и хочешь ты того или нет, но нам придётся, рано или поздно, докопаться до истины.

— Ну-ну, — скептически произнёс я, зевнув, и задал более насущный вопрос: — Товарищ Кравцов, расскажи лучше про последние новости из-за «бугра». Что там у Тейлора твориться? Что в Америке? Что в Европе?

— Об этом тебе расскажут более сведущие в этом деле товарищи. Я пока особо не углублялся. Но уже знаю, что Тейлор потратил на рекламу немыслимые деньги — более двух миллионов долларов. И тем самым взбудоражил почти всё население Америки и Западной Европы. В очередях за биллетами стоят по нескольку дней, но и они не могут их купить, потому что все билеты распроданы на месяц вперёд. В нескольких штатах США вспыхнули на этой почве беспорядки. Есть информация, что возмущённой толпой, не попавших на премьеру, было сожжено, по крайней мере, четыре кинотеатра. Люди требуют круглосуточного показа фильма.

— Во дела творятся у них там за большой лужей, — покачал я головой.

— Да, что там в Америке… — поморщившись, хлопнул рукой по рулю мой водила. — Это далеко. Главное, что из-за твоего фильма и у нас вакханалия началась. А это ни где-то там, а тут — за углом.

— И что там? — не поняв, поинтересовался я.