— Я думала тебе ничего не будет… Ты же звезда, — казалось бы, логично заметила она.

— Ага… Святая простота. Будет. Да ещё как будет. Поэтому давай мы вот как поступим…

— Как?

— Вначале обойдёмся без металла, только танцевалкой, — стал пояснять я, но, увидев, как няша начала недовольно морщится и надувать губки, добавил: — Но танцевалка эта будет не совсем обычная, а с небольшим вариантом твоей любимой неформальности. Идёт?

— Тогда, да! А что это будет за танцевалка?

— Сейчас запишем, попробуем, а завтра тогда займёмся вплотную.

— Так завтра же ты со «Скорпионс» будешь репетировать.

— Они без меня справятся, а ты приезжай сюда к семи утра, — скомандовал я и видя удивление. — времени нет. А то ты материал перед концертом выучить не успеешь.

— К-каким концертом? — широко открыла глаза Марта.

— Который в воскресенье будет.

— Да ты что? Я же не умею. Я не смогу, — забеспокоилась та.

— Сможешь, — хмыкнул я и рассказал ей план про частичную фонограмму и одновременно подстраховку двумя нашими вокалистками.

Она сидела и моргала, а я ей вещал как всё будет круто и как она уже скоро станет сверхновой звездой. Делал я это по двум причинам. Во-первых, я хотел вновь набрать очки перед чиновниками, фактически подсадив непростую певицу на необходимость в пополнении музыкального материала у меня. А во-вторых, мне хотелось сделать как можно большее количество источников финансирования.

«Скорпионы» уже подписались на контракт, по которому 33 % от их творчества в течение десяти следующих лет будет переходить советской стороне, где от полученной суммы мне будет положено 15 %. Я об этом уже знал, ибо согласовывали при мне. А так да, деньги, конечно, не такие уж и большие. Но есть одно, «но», помножьте эти деньги — за выпуск пластинок, за гастроли, за концерты, за рекламу, на десять лет и тогда сумма не будет казаться такой уж малой. И тем более в валюте… ну в смысле в инвалютных рублях.

Тот же самый финт я собирался проделать и с Мартой. С той лишь разницей, что «скорпы», если что-то пойдёт не так, всегда смогут себе придумать какой-нибудь материал, ибо они музыканты, а вот Матильда, в смысле Марта, ничего без меня сделать не сможет.

А посему, если всё получится, и она-таки подсядет на музыку, она папе своему весь мозг проест, чтобы только я для неё написал что-то хитовое.

Нет, конечно же, папа, разумеется, поищет другие варианты. Поищет и наверняка найдёт, и попросит написать других композиторов, если я буду ставить непомерные условия… Так-то оно так, но вот есть одно «но»… Много ли хороших композиторов, живущих в этом времени, могут составить конкуренцию моему гению, а точнее гению ютуб? Я думаю, нет таких. А значит эту работу получу скорее всего я сам, а вместе с ней получу, пусть не большую, но власть над ними.

— Уии!! — закричала красавица, набросившись на меня, страстно целуя и раздеваясь одновременно.

— Неужели это правда, — через пять минут вновь подкрашивая губы, сказала она, с надеждой поглядывая на поправляющего ремень меня.

— Естественно, да. Только нужно действовать быстро. Ты должна во всём слушаться меня и быть усердной. И тогда всё получится. Ты выступишь. Добьёшься успеха. Станешь звездой.

— А ты? Что будешь делать ты после концерта?

— Как что? После выступления мы сто процентов улетим в Союз.

— А я? — искренни удивилась Марта.

— А ты останешься здесь сверкать на небосклоне среди других звёзд.

— А ты не можешь остаться?

— Нет, — отверг эту идею пионер. — Мне домой надо.

— Ну ладно… Но, если что, я же смогу прилететь к тебе? У вас аэродромы есть для самолётов? — сказала святая простота.

— Вроде были, — удивился я такому штампу… И действительно откуда ещё у советов самолёты?

— Вот и прилечу. Или ты ко мне.

— Об этом после. А сейчас слушай меня внимательно. Мы сейчас запишем тебе четыре песни — три частичные фанеры для концерта и одна полноценная для клипа. Завтра я, с пока ещё «Скорпами», договорюсь, чтобы в их клипе ты тоже приняла участие, спев с ними вместе. Они как раз любят английский язык, так что это будет в тему. К тому же они более-менее известные, а ты пока нет и такой дуэт будет тебе на пользу.

— А они согласятся?

— Если нет, то споешь со мной, а их пошлём лесом, — хмыкнул пионер и пояснил. — Совместное исполнение, конечно, нужно не им, а тебе — для твоей раскрутки, но раз мы с ними работаем вместе, почему бы не осенить лучами их славы тебя? Тем более что им это ничего не будет стоить. А раскрутить тебя нужно мгновенно. Времени крайне мало. Перед концертом тебя уже должна знать половина ФРГ.

— А такое возможно?

— Думаю, да. Если мы сделаем всё правильно. Тейлор тут уже делал рекламу пластинок, поэтому опыт у него уже кое-какой есть. Да и этот концерт он рекламировать тоже уже начал. Насколько я понимаю… Главное — нужны клипы. Обязательно хотя бы два.

— А их долго снимать?

— Думаю за час снимем, и за пару часов смонтируем — это не вопрос.

— Так быстро? — удивилась та.

— А чего тянуть-то кота за все места?

— За что тянуть кошку?

— О-о… точно… песня будет про кошек!

— Да? У меня?

— Нет. У Вас. Та которую вы дуэтом будете петь. А сейчас не сбивай… дай подумать… итак… Вечером приедет американец, я ему скажу, чтобы на послезавтра на вечер нужную площадку нашёл для твоего клипа и для клипа группы. Я же пишу тебе тексты, ты учишь, а я пока записываю музыку. Сейчас дам команду привезти сюда Севу и Юлю, и мы втроём всё быстренько забабахаем. Поняла? — та неопределённо кивнула. — Вот и «зер гут»! И кстати, как ты смотришь, чтобы чуть сменить имидж — постричь волосы и покрасить их в несколько не обычный цвет?

— Какой?

— Я думаю сиреневый подойдёт. Теперь ты будешь у нас не просто обычной девчонкой Мартой, а перспективной певицей по имени «Мальвина». Ну как тебе? Норм? Нравится? Да погоди ты… Только же прилетели… Дай отдохнуть и сил набраться… И вообще нам песни писать надо… Ну что ж ты опять юбку-то себе задираешь?.. Во истину в тихом омуте, черти водятся… Приехали…

Вновь оделись, я отругал Марту за несдержанность и за нерабочий настрой в рабочее время, а потом услышав, что колонки загудели, «заводясь» от электромагнитных полей, подошёл к микрофону, постучал по нему пальцем, удивился, что он работает и, посмотрев через оргстекло в обалдело смотрящие на меня глаза звукорежиссёра, прохрипел: — А ты чего тут делаешь? Всё время здесь был?

Моментально ломанулся туда. Закрыл в звукорежиссерскую комнату дверь поплотней и начал проводить обыск. Звукач начал было возмущаться моим самоуправством и полез в драку махая кулаками, но я его угомонил двумя не сильными подзатыльниками, отправив на пол.

— Ты почему не сказал, что за всем наблюдаешь, ё*** извращенец?! — шипел я, слушая по очереди катушки на магнитофоне. К счастью, их оказалось не много. Обыскал и самого звукача, а затем подумал и, посмотрев холодным взглядом на прижавшего уши звукача, который сидел в углу, произнёс: — Знаешь кто у этой девчонки папа? Знаешь? Ну раз знаешь, то сам должен понимать, что, если ты хоть кому-то что-то расскажешь, тебя съедят.

— Я никому и ничего… — замотал головой звукач.

— Но не этого тебе нужно бояться, — не обратил на его реплику безжалостный пионер. — Ты же, наверное, знаешь, что такое КГБ? Вот и подумай, хочешь ли ты связываться со структурой, которая раскидала свои щупальца по всему миру. Про Троцкого знаешь? Знаешь? Помнишь, как с ним поступили? Его в Мексике уничтожили, вбив ему ледоруб прямо в лоб. А знаешь за что? За то, что он поссорился с КГБ. Сам подумай, если КГБ может без проблем дотянуться до Мексики, сможет ли оно ликвидировать ненужного свидетеля рядом с собой, за стенкой?

— Я думаю, да, — сказал он, закивав. — Но я, правда, ничего не записывал. Просто смотрел.

— Ну и как? — спросил я, прикидывая врёт он или нет. В общем-то, скорее всего, таки нет, ну а если и врёт, как я это могу проверить. Пытать и ликвидировать его я не собирался, а другого способа узнать правду у меня нет. Вздохнул и спросил: — Ну и как тебе со стороны?