— Никаких порочащих его связей не выявлено вообще.

— А с иностранцами?

— Тейлор был первый с кем Васин встретился. До этого юноша ни разу ни с одним иностранцем никогда не разговаривал. И детство, и отрочество, и юность мы тщательно проверили. Он всегда был на виду у других людей. Секция борьбы, музыкальный кружок, двор в Москве, его деревенские контакты с местными ребятами. Повторюсь он всегда был на виду и всегда был таким какой и сейчас.

— Но раньше-то он ничего подобного не устраивал. Не выпячивал себя. Раньше-то он где был? — задал резонный вопрос Суслов.

— Как мне доложили, судя, по его словам, он ждал совершеннолетия. Однако не дождался, а устав ждать решил выйти в мир и послужить на благо нашей Родине.

— Но по меньшей мере это же странно! Очевидно, что он не такой как остальные подростки.

— Согласен с тобой, но все мы в чём-то разные и это не повод обвинять друг друга чёрт-те в чём. Парень, вероятно, гений, который умеет хорошо всё рассчитывать и добиваться необходимого ему результата. Нельзя не зафиксировать тот факт, что всё, за что бы он не взялся, у него получается. Музыка, книги, теперь вот фильм — сплошные шедевры. Я никогда не видел, чтобы люди могли так легко делать то, что делает этот парень. Кстати, проанализировав его результаты, некоторые эксперты предположили возможное объяснение успеха Васина. Хочешь услышать?

— Да. С удовольствием послушаю.

— Анализируя необычные способности Васина, наши эксперты предполагали самые разные объяснения, вплоть до Божественного вмешательства.

— Ничего себе, — только и смог вымолвить Суслов, который сам был атеистом и не мог предположить, что Министерство обороны может делать даже такие предположения.

— Не удивляйся. Мы прорабатывали все версии включая и такую. Чтобы её проверить, под видом диспансеризации, мы провели обширное исследование юноши. Для того, чтобы результаты были как можно более точны для исследования были приглашены лучшие советские врачи. Их заключение было однозначно — Васин обычный человек. Тем самым учёные опровергли сразу две версии — вмешательство Бога и вмешательство неземной цивилизации.

— А вы и такую отрабатывали? — вновь удивился Суслов.

— Конечно. В первую очередь мы отработали обычные версии феномена Васина, а уже после этого внеземные, — пояснил Устинов. — Что же касается вербовки, то я уже сказал, что предпосылок к тому, что Васин завербованный агент у нас нет. Я говорю не о фактах, а даже о предпосылках. Ничего подобного нет! Так что твои опасения, Михаил Андреевич, беспочвенны. Васин не враг, а наоборот друг, стремящийся помочь нашей стране. Хочу тебе сказать, что мы всячески поддерживали и будем поддерживать в дальнейшем этого замечательного парня. Поэтому прошу тебя перестать ставить палки в колёса. Я имею в виду историю с уменьшением тиража пластинок, которую можно назвать хорошо тебе знакомым по военному времени словом — саботаж.

Суслов крякнул от таких слов и, поняв позицию собеседника, сухо попрощался. Повесил трубку и тяжело задумался. Получалось, мягко говоря, хоть и странно, но вполне себе закономерно. Военные очарованы Васиным и его творчество им по душе. Но одно дело по душе, а другое дело реальные факты, которые прямо и недвусмысленно говорят: в тихом омуте черти водятся! Такой гигантский массив творчества, который за последние три месяца осуществил шестнадцатилетний юнец не все люди творческих профессий смогли бы осуществить и за всю свою жизнь.

«Неужели Устинов этого не понял? Неужели он не видит весь абсурд ситуации? А ведь всё это больше походит не на правду, а на какую-то малопонятную мистификацию с совершенно непредсказуемым концом».

— Одним словом — военные, — расстроенно произнёс Михаил Андреевич, снял трубку и попросил секретаря соединить его с Юрием Владимировичем Андроповым.

Председатель КГБ, к счастью, тоже оказался на своём рабочем месте, тепло поприветствовал Суслова, поинтересовался здоровьем его супруги, детей, самого товарища Суслова и сделал паузу дабы дать собеседнику возможность высказаться о цели звонка.

Секретарь Политбюро ЦК КПСС не стал ждать, а воспользовался предоставленной паузой и рассказал о своём беспокойстве, заодно пожаловавшись на не разделяющих его чаянья военных.

— Знаете, Михаил Андреевич, а мы ведь тоже этим субъектом занимались, — произнёс Андропов, внимательно выслушав собеседника.

— Что значит занимались? Почему перестали? — недовольно поинтересовался Суслов.

— Не то чтобы перестали… Просто теперь мы вообще прекратили какое-либо реальное вмешательство. Последним моментом, когда мы предприняли действие, была диспансеризация, которую по нашей инициативе прошёл объект. Результатом стал грандиозный скандал с военными, которые объект считают своим. Мы не стали усугублять конфликт и отошли в сторону. Теперь мы просто наблюдаем и собираем информацию.

— И что показала диспансеризация? Смогли выявить что-то интересное?

— По результатам обследования был консилиум. Без исключения все врачи высказались, что Васин — обычный шестнадцатилетний подросток. Откуда у него взялись такие способности к творчеству и физподготовке нам выявить не удалось.

— А что у него необычного в физподготовке? Что-то я про это не в курсе.

— Да говорят бегает быстро, — хмыкнул Андропов. — Во всяком случае наши сотрудники догнать его не смогли, — чуть подумал. — Да и прыгает говорят далеко, — точнее сказать совершает прыжки в длину, — вздохнул. — И, нужно сказать, очень дальние прыжки. Их зафиксировал один тренер. По его словам Васин совершил прыжок с разбега, на расстояние более десяти метров. Как Вам? Орёл?

— Гм, десять? — удивлённо переспросил Суслов и неопределённо произнёс: — Вроде бы много…

— Вроде бы? — хохотнул Председатель КГБ. — Если хотите знать, то десять метров это не вроде бы много, а очень много. Сами посчитайте шагами, пройдясь по своему кабинету. Однако не это самое главное. Главное в том, что мировой рекорд по прыжкам, в длину — это 8 метров 90 сантиметров. Представляете? А тут обычный парень, живущий на третьей останкинской улице, взял, разбежался и побил мировой рекорд больше чем на метр.

— Как это? — ошеломлённо произнёс Суслов.

— Не знаю, как. Наверное, молодёжь мы с Вами, Михаил Андреевич, вырастили перспективную, — словно насмехаясь над собеседником произнёс Председатель КГБ.

— А это точно так? Может быть ошибка?

— Достоверно точно сказать нельзя. Объект мы пока не изучали на предмет прыжков. Всё это по словам видевшего прыжок спортивного тренера. Нужно сказать, что оснований не верить ему нет. Поэтому теперь ждём удобного случая, чтоб проверить эту гипотезу. Как что-нибудь узнаем, я Вам обязательно сообщу.

— Это всё хорошо, — произнёс Суслов, решив вернуть разговор к главной теме, — но мне сейчас не до спорта. Я чувствую всем телом, что с этим мальчиком что-то не так и его благопристойность лишь личина, под которой скрывается самый настоящий агент иностранных разведок!

— Исключено, — тут же обломал его Андропов. — Мы отследили все контакты объекта. Ни в чём предосудительном, кроме мелких шалостей он не замечен.

— Что за шалости?

— Распространение кассет со своими песнями и посещение ресторанов.

— Так он ещё и по ресторанам шляется?! И это в шестнадцать лет? Вот видите? Всё сходится! Всё встаёт на свои места! Буржуазный образ жизни и разврат выделяет этого шпиона! Он рвётся у него изнутри и просится наружу! — аж задохнулся от негодования Секретарь Политбюро и негодующе добавил: — Куда его мать только смотрит?

— С матерью мы тоже провели беседу. Она заверила нас, что объект ходит в рестораны лишь по приглашению и под присмотром ответственных старших товарищей, которые гарантируют его пристойное поведение. Интересная формулировка не правда ли? — хмыкнул. — Также она отметила, что её сын ни в коем случае там не выпивает и приходит домой не позже десяти часов вечера.