Логика в ее словах была, в отличии от денег у меня. Ладно, проверим на наличие совести остальных.

— Итак, — обратился я к скрытнику и мускулистому. — Платить собираемся, или притворитесь, что ничего не случилось?

— А чо случилось? — усмехнулся второй, поведя плечами. — Ну огребла она, ну и хер с ней! Это ж обычная дырка-разносчица, и вертел я, чо с ней там происходит. Сразу видно, что ты здесь недавно. Забей, короче, откупные дешевле лечения встанут.

Он взял кружку, опрокинул ее в себя и потянулся на другой край стола, к бутылке. Только я уже разозлился. Автомат лег в руки как родной, а прицел, наверно, выставил самолично дух Кольта. Выстрелил без раздумий. Бах!

Бутылка разлетелась на клочки. Звон стекла утонул в пробежавшем по залу грохоте. Оглушило всех, а особенно зверолюдку — она прижала руки к кошачьим ушам и, подвывая, наклонилась практически под стол. Да и остальным понравилось, это уж точно. Они глупо моргали, но, к сожалению, быстро приходили в себя. Закрутила на ладони огненный шар магичка, схватилась за шляпу ведьмочка, заслонила мелкого собою воительница.

— Боюсь, ты не прав, — звенящим от злобы голосом пояснил я. — Сейчас ты и скрытник скинетесь по десятке и заплатите жрице. Она полечит девушку. Вопросы?

— Еб-еб-еб… — попытался выговорить скрытник, аккуратно отвел руку спутницы от полей шляпы и со вздохом достал кошель. — П-правильно он все с-сказал. П-побудешь здесь три м-месяца, сам п-поймешь.

— Не думаю, — я чуть успокоился, попутно выдав самую главную свою тайну. — Жду второго. Шевелись, личинка Шварца.

Тот пробурчал что-то неразличимое, и, скривив лицо, вытащил сбережения. Отсчитав десятку, он с грохотом поставил на стол столбик квадратных монет и откинулся на стуле, поглядывая то на меня, то на жрицу, то на собрата по долгу. А тот вывалил деньги кучкой, не заморачиваясь пересчетом.

— Вот и молодцы, — сказал я, опуская автомат, и обратился к жрице. — Деньги в зубы и пошли лечить. Это, надеюсь, твоему богу чести не противоречит?

— Нисколько. Уже иду, — она ответила с легким удивлением.

Ловко забрав деньги, она спрятал их где-то под рясой, в районе живота, и, пригладив волосы, поднялась на второй этаж. Я шел следом, практически спиной вперед — заметил, что в какой-то момент обычная уверенность в себе превратилась в самоуверенность. Слишком нагло все делал, поставил себя психом. А удара в спину и долгого, вдумчивого избиения как-то не хотелось.

Пришлось отвести ее самолично — разносчица забилась в угол каморки, прикрыв голову и дрожа от страха. Увидев раненую, жрица тяжело вздохнула и плавно, будто бы привычно опустилась перед ней на колени. Тряхнула кистями и повела ими над головой девушки, шепча неразборчивые фразы. Вдруг, из ее ладоней полился слабый золотистый свет, окутав темные волосы пациента.

Я стоял у двери, подперев спиной косяк, и внимательно следил за происходящим. Здоровья оставалось немного. Пока я ходил и «уговаривал» приключенцев, бедолага лишилась полутора десятка процентов и побледнела вне всякой меры. А когда заработала божественная магия жрицы, счетчик дрогнул и прямо на глазах покатился еще ниже. Процент, другой, третий…

— Она умирает! — буркнул я. — Надеюсь, ты свое дело знаешь. Иначе…

— Я взяла деньги. Теперь это дело чести, — отрывисто сказала она. — Рана оказалась сложнее, чем я ждала.

Она резко мотнула головой, расплескав платиновые волосы. Полезла под рясу и вытащила оттуда символ веры. Крепко сжав маленький семиугольник с зеленым камнем посередине, женщина подвела его к ране и, склонившись, аккуратно поцеловала девушку в щеку. Символ заморгал, будто бы передавая что-то морзянкой — такие же длинные и короткие вспышки с крохотными интервалами.

*???. Раса: Человек. Класс: Обыватель. Уровень: Ошибка! Отношение к вашей фракции: Нейтральное. Здоровье: −58 % *

Стремительный бег счетчика замедлился, замер и неохотно двинулся обратно. Жрица будто бы выгрызала процент за процентом, спасая невинную жертву. Ее била дрожь, но она не прекращала. Я посмотрел на разносчицу — та, с широко раскрытыми глазами, уставилась на символ веры. Зрачки девушки, казалось, залило глухим зеленым светом, а на лице ее застыла маска искреннего уважения.

На отрицательном десятке раненая тихо застонала и задергалась. Жрица была готова и, не отрываясь, дрожа всем телом, крепко схватила пациента, не давая ей шевелиться. Минус три, минус два, минус один… ноль, один! Есть! Только сменились числа, как девушка с резким выдохом раскрыла глаза. А жрица довела счетчик до семи…

— А-ах! — сладострастно вскрикнула она, резко сведя ноги.

Женщина вздрогнула всем телом и, отведя символ, повалилась назад. Поймать не успел. Но приземлилась она хорошо, сперва спиной, и мягко опустила голову на деревянный пол. По ее лицу растянулась широкая, спокойная улыбка, а из глаз струились слезы.

— Плюс один… — выдохнула она, уставившись в потолок.

Долгий день все подходил к концу, но упорно не желал заканчиваться. Вот и сейчас я, вместо того чтобы пойти спать, наблюдал за здоровьем раненой. Падать оно, к счастью, не спешило. Стонала девушка рывками, будто вслед за пульсом, ухватившись за затылок, но это всяко лучше смерти. Как-нибудь выкарабкается.

А ее подруга явственно разрывалась напополам. И бок поглаживала, и на жрицу умоляющие взгляды бросала. Последняя торопливо, в каком-то религиозном рвении, приводила себя в порядок. Отряхивалась, пыталась сделать так, чтобы дыры в рясе не открывали ничего лишнего. И, в конце концов, обратила внимание на девушку.

— Чего тебе? — устало, с ноткой радости сказала она.

Черноволосая замялась. На секунду прикусила губу. И ткнула рукой туда, где под одеждой женщины скрывался символ веры.

— Я хочу служить ему! — с вызовом сказала разносчица. — Помогать и… и… помогать!

— Боюсь, тебе лучше выбрать кого-нибудь другого, — мягко ответила жрица. — Я могу сходить с тобой в храмовый квартал, если ты в самом деле хочешь встать на путь служения богам. Подумай, и скажи завтра. Я не обижусь, если ты передумаешь — значит, это было мимолетное желание под впечатлением. Ничего страшного.

Девушка резко кивнула и занялась подругой. Я проверил здоровье, увидел все те же семь процентов, и молча вышел в коридор. За мной последовала жрица, задержавшись в проходе.

— Помни! Ближайшие пару дней ей нельзя шевелить головой, — строго отчеканила она, будто главная в госпитале.

Закрыв дверь, женщина чуть-ли не в припрыжку помчалась к лестнице. О загадочном «плюс один» своему Герою рассказать, видимо. А я подумал, вспомнил их постные морды и решил пойти спать. Тело и разум отозвались полной поддержкой этой замечательной идеи, решив не откладывать все на потом — не успел дойти, а глаза уже едва держал открытыми. Да и сердце слабостью в груди намекнуло о том, что не прочь отдохнуть. Особенно после «ласок» Шери с прямым массажем.

А следом вальяжно вкатилась паранойя. Распихала прочие мысли по углам и воцарилась в голове, заставляя ту поработать еще немного. А что, если Герои что-нибудь устроят ночью? Я их перепугал, деньги отжал и по личностям прошелся. Мне бы было обидно. А им? Выяснять не хотел, но и провести всю ночь в обнимку с автоматом, не сомкнув глаз, тоже.

В итоге, войдя в комнату, я не рухнул на кровать, как хотел. Вместо этого осмотрелся новым взглядом. Дверь открывается вовнутрь — так подпереть ее, да чем-нибудь потяжелее! Крохотное окошко? Занавесить! И все, в общем-то. Убранство скромное, входа два, больше ничего особо не сделать. Не растяжки ж вешать, в самом-то деле? А то и такая идейка промелькнула.

Пододвинул кровать к двери. Не особо тяжелая, но вместе с моим весом хватит. Поколебавшись, снял форму, сунул пистолет под подушку и нырнул в постель. Мягкую, теплую и уютную. Только сна уже ни в одном глазу. Поерзал беспокойно, со вздохом сдался и занял пост. Темно, тихо, а я сижу с автоматом наперевес и жду неизвестно чего. Редкие шорохи из коридора настроения тоже не добавляли. Но, к счастью, вскоре вымотанный организм попросту вырубился.