— Что случилось? — корзинку, которую одолжила у экономки, я почти уронила на пол.

— Тебе лучше знать, — плавно спустилась с последней ступени девушка и приблизилась ко мне, разглядывая так, словно видела впервые.

— Меня вроде бы дома не было. Может, не будешь говорить загадками?

— Ты решила изменить клятве! И не поедешь со мной к жениху! Так зачем вернулась?!

Вот тебе и раз! С чего это вдруг наша милая Долорея пришла к столь странным выводам в отношении меня? Я, конечно, с удовольствием провернула бы все ею озвученное, вот только способ избавиться от магической клятвы мне не известен. А он вообще существует? Видимо, да, если правнучка Элонса обвиняет меня именно в этом.

— Может, обсудим все где-нибудь в другом месте?

Долорея кивнула, несколько свысока, как мне показалось, и повернулась, явно следуя на нашу с ней половиной. А девочка-то с характером оказалась, но обида явно бежит впереди нее! Хотя, у меня те же проблемы… И с логикой, видимо, дружит примерно так же, как и я — есть, но своя.

Юная ведьма шла достаточно быстро, что выдавало ее волнение даже больше, чем сцена в холле. Зачем так спешить, передвигаясь по дому? Видимо, у меня все же есть шанс не только вернуть честное имя, но и, наконец-то, познакомиться с Долореей получше. Если она торопится, значит, надеется, что наш разговор расставит все по местам, я бы даже сказала, что юной невесте не терпится разобраться. И это хороший знак. Будь она на самом деле уверена в моем предательстве, разговаривать было бы не о чем. К моему удивлению, Долорея проследовала до двери в мои, так называемые, покои и распахнула ее, войдя так же стремительно, как шла и до этого. А почему меня это удивляет? Все же она в некотором смысле хозяйка, а я так — нанятый работник. Да и личное пространство в Кейниуре не очень-то уважают, тем более, тех людей, кто находится в зависимом положении. В данном случае речь обо мне, конечно.

— Ты свободна, потом закончишь, — отдала приказ довольно строгим тоном, которого я у нее до этого ни разу не слышала, Долорея племяннице Шуранки, расставляющей букеты.

— А я думала, с посыльным цветы отправит, — удивилась я тому, что подарок кареглазого успел оказаться в доме Рафаэля Элонса раньше меня.

— Ты все-таки станешь его женой, — опять выдала загадочную фразу девушка, уже, правда, слышанную мной однажды в библиотеке и от нее же.

— За кого?

Долорея, как мне показалось, даже подпрыгнула от возмущения, а щеки ее стали пунцовыми.

— Ты опять?! Делаешь вид, что не понимаешь? Могла бы раньше сказать и тогда прадедушка на стал бы связывать тебя клятвой. Не хватало нам неприятностей!

Нет, ну это уже ни в какие ворота! Вот только призывать успокоиться и так далее находящуюся в крайней степени волнения девушку, все равно, что брызгать воду на раскаленные угли — будет шипеть и парить, но никак не остынет. Придется догадываться самой. Кажется, в прошлый раз юная леди имела ввиду Яра. Цветы тоже переслать должен был он… Неужели поэтому?!

— Эти цветы — подарок сына главы города, которые по ошибке доставили в дом Яра. Ты из-за них так разнервничалась?

— Сокорасса?! Что вас связывает? — вздернула аккуратный, но на мой скромный взгляд, слишком любопытный носик, Долорея.

— Тебя это точно не касается, — теперь уже я перешла в атаку. — Что ты там говорила по женитьбу и предательство? Разве можно изменить клятве, не потеряв силу или даже умерев? Мне, признаться, хватило неприятных ощущений, когда увозили от города, повторения что-то не хочется.

Правнучка мага как-то сникла, потупила взгляд, возможно, даже искренне раскаиваясь, но потом смело посмотрела мне в глаза.

— Яр был моей семьей, он и мама были счастливы, пока она не умерла. И я хочу для него лучшей жизни, чем та, которую он ведет сейчас. Прадедушка позволял нам видеться, хотя и забрал меня из нашего дома, ты заметила, какой там чудесный сад? Это творение мамы. Она любила все красивое, Яр рисовал для нее чудесные картинки, которые она делала реальностью. Нашей общей и счастливой по-настоящему, без оглядки на происхождение и связи, — зеленые глаза молодой ведьмы наполнились грустью. — Я хочу, чтобы он полюбил снова и думала, что именно ты стала его избранницей. Ты же пила с ним из ритуального кубка, я чувствую знакомую кровь в тебе. Такая же текла в моей матери, поэтому я ощущаю ее аромат.

— Но ты ничего не имела против, когда увидела меня впервые, что изменилось сейчас?

Долорея закусила губу и отвела взгляд, явно не желая откровенно признаваться, но потом все же ответила.

— Я прочитала в одном древнем манускрипте… Если Яр завершит ритуал слияния, ты станешь его женой и получишь часть силы мужа, а он твоей. Не слишком трудно догадаться, что после такого обмена ты уже не будешь прежней, — девушка замолкла, как будто рассказала мне все.

— И?.. — ситуация после ответа Долореи яснее не стала ни на грамм, поэтому пришлось озвучить еще один наводящий вопрос, задавая который я уже начала кое о чем догадываться. — Твой жених не просил, чтобы тебя сопровождала только свободная от брачных уз ведьма. Клятва здесь при чем? Или сила Яра способна избавить от магической печати, скрепляющей договор? Он кто вообще?

— Дедушка запретил мне рассказывать. Я не могу ослушаться. Может, и не способна его сила, но сам Яр не позволит тебе рисковать, если полюбит на самом деле. Столько цветов… Он не дарил их даже маме. Прости, я почти возненавидела тебя за то, что ты не просто заменила Яру ее, а заставила забыть. Теперь я знаю, что это не так, но даже если… Я не должна была, я плохая! Прадедушка правильно делает, когда ограничивает меня!

Долорея выскочила из комнаты и, кажется, разрыдалась. Я не стала ее догонять, хотя и поняла, что не все так хорошо в семействе Элонс. Похоже Рафаэль держит внучку в ежовых рукавицах и не ограничивает лишь в девичьих забавах, вон как задурил девчонке голову. А мне ее кружил аромат цветов, которые уже совсем не радовали, а, скорее, раздражали. Психологические проблемы девочки были мне понятны, но причин к тому не было, равно как и желания становиться доктором, врачующим души. Мне это пока точно не по силам, а вот от благоухающего подарка я все же избавлюсь…

За обедом царило дружное молчание и лишь Шуранка, с недовольством поглядывая то на хозяина, то на Долорею, качала головой. Отдать ей должное, ничего не говорила, но оно и понятно — прислуга не должна вмешиваться в дела нанявшей ее семьи, даже если служит давно и ей многое позволено. А в том, что между Рафаэлем и его правнучкой что-то произошло, сомнений не было. Девочка дулась, а лицо мага было суровым как никогда раньше. И вместо послеобеденного отдыха пожилой маг с самым серьезным видом предложил мне проследовать с ним в библиотеку. Уходя, я шепнула экономке, что суп был удивительно вкусным, как и паштет, и прочие блюда. Признаться, питаться я начала гораздо лучше, оказавшись в этом доме, и это был один из приятных моментов, которых, я надеялась, должно стать еще больше. Прогресс с мужчинами, потом, что очень вероятно, инициация, может быть, даже любовь… А далее я заглядывать не хотела, потому что боялась, впрочем, как и загадывать, чем закончится мое путешествие в замок наследника.

Войдя в хранилище знаний, находящихся в заточении на книжных страницах, я уже привычно принюхалась, как, прочем, и Рафаэль. Но оба мы не заметили сопутствующего перемещениям Долореи аромата, что я поняла по облегчению, легкой тенью проскользнувшему по усталому лицу мага. Значит, она решила не рисковать и в самом деле отправилась к себе, учить тонкости дворцового этикета, на чем настаивал прадед.

Рафаэль занял привычное место за столом, а я на кресле, приготовившись не к обычному занятию, а очередному рассказу. Видимо, случившееся в мое отсутствие касалось не только членов семьи, если маг решил отложить свой отдых ради этого разговора. И в подтверждение моих мыслей господин Элонс не учебники передо мной уложил, конечно, путем применения заклинания левитации, а очень старый, почти ветхий свиток. Получив кивком подтверждение, взяла его в руки и развернула. Потемневшая от времени ткань местами была покрыта так и вовсе бурыми пятнами, отчего прочитать выцветшую надпись было затруднительно. Но кроме того, как я выяснила довольно скоро, язык оказался мне незнаком, поэтому пришлось внимательно рассмотреть картинки, мелкой вереницей венчавшие таинственный текст.