Так что и здесь проглядывается одна из причин, почему были неугодны Российский Парламент, и вообще самостоятельные парламенты. Глава Межпарламентской Ассамблеи, энергично проводил курс на сближение народов и государств, их политических позиций, исходящих из защиты интересов своего Отечества, причем превосходно зная, как проводить такой курс, имея четкие ориентиры во внутренней и внешней политике, обладая возможностями “снятия” конфликтных ситуаций в геополитическом пространстве бывшего Союза. “Они” просто испугались Межпарламентской Ассамблеи с ее огромными возможностями интеграционного плана...

А зачем им “интеграция”? Им нужны напряженность, конфронтация, локальные войны — все эти карабахи, абхазии, приднестровье, осетино- ингушский беспредел, “чеченская возня” — выступающие своего рода “встроенным элементом” их разрушительной политики. И, соответственно, они отвергают любое организованное и предсказуемое начало в политике, поскольку в этом случае исчезает “их” главный козырь — глупейшая импровизация, импульсивность, непредсказуемость, “свобода” в политическом поведении — анахронизм конца ХХ столетия.

Не могу не отметить и следующего обстоятельства. При всей моей личной горечи по поводу индифферентности позиций парламентов участников Содружества (это, кстати, касается и парламентов прибалтийских стран, которые пытаются делать вид, что они живут вообще где-то на Луне, — поведение, откровенно говоря, сомнительное и несерьезное) к жестокой расправе над Российским Парламентом. Я хочу сказать, что основным носителем демократического обновления в новых государствах Евразии выступали именно эти их Верховные Советы. И закон о выборах в эти Верховные Советы был принят при Горбачеве. Этот закон “нейтрализовал” всесилие партийных комитетов и обеспечил реальное демократическое избрание депутатов. Поэтому в национальных парламентах оказался представленным весь спектр общественного (и личного!) мнения — это, своего рода, “разрез”, “сечение” общества, отражающее его полную фрагментацию. Не только по классической “схеме” — рабочий класс, крестьянство, интеллигенция, а во всем многообразии, во всей сложности общества. Борющиеся в парламентах политические силы обязаны волей или неволей учитывать реальное, а не мнимое состояние общества.

Качественно другая ситуация складывается на полюсе высшей исполнительной власти — в системе президентства. Если Горбачев совершил величайший прорыв в области демократического обновления страны, приняв Закон о свободных выборах высшей представительной власти, то он совершил величайшую средневековую контрреволюцию, введя институт президентства, сводившую на нет основные положения свободных выборов депутатов. Изумленное общество наших стран не сразу распознало, что смертельная опасность и угроза их личным правам и свободам исходит от этих самых “демократических” лидеров — от тех, кто предложил ввести институт президентства.

Пока депутаты в наших Верховных Советах спорили до хрипоты, иногда хватая друг друга за полы полустертых пиджаков и порою неловко “задевая” лица партнеров, доказывая, какие законы нужны народу, а какие не нужны, их “демократические президенты” решительно действовали. Они превзошли в достижении власти мечтания самых дерзновенных цековских и обкомовских секретарей: говорят, что Суслов требовал соблюдения штатного расписания в аппарате ЦК КПСС и “держал” по нескольку лет претендентов “на выдвижение”. А тут... — колоссальное число прихлебателей ринулось в штаты президентов, кабинеты глав администраций, туча. Бесконтрольное разбазаривание бюджетных средств. Колоссальные манипуляции с недвижимостью. Формирование каких-то военизированных отрядов по типу “Главного управления охраны” — охраны кого-то и чего-то. Причастность всех президентов к утечке валюты из наших стран — это уже секрет Полишинеля, не говоря уже о вывозе стратегического сырья. Они вовлекли в политику уголовников, а честных и скромных хозяйственных руководителей и начинающих политиков объявили обузой общества.

И многое из этого проходило мимо “спорящего” Парламента, и — более того — некоторые депутаты, вроде бы искренне выступающие с лозунгами борьбы против коррупции, за тесное сотрудничество наших стран, в слепом своем озлоблении только мешали нормальной работе и Парламента, и лидеров этого Парламента, отнимая у них совсем не безграничные силы, отвлекая на пустые лозунги внимание общества и пропрезидентских средств массовой информации. “Глотая”, одним словом, наживку, которую им же и подсовывали ловкачи-президенты, вылупившиеся из единого политбюровского гнезда. Во всех странах СНГ есть не только свои ельцины, но и бурбулисы, поповы, гайдары, рябовы, филатовы, полторанины, козыревы и др.

И все это — на фоне сладкоголосых воплей о демократии, о приверженности демократическим ценностям, альтернативы которым нет и т.д. На самом деле — моральный и физический террор, разгул преступности, который нужен правящим кругам для удержания ситуации под контролем и расправы с политическими противниками. Ситуация — очень близкая к ситуации 1937 года. И это — не преувеличение.

Я не могу молчать, когда вижу признаки грозной опасности, надвигающейся над нашими народами. Средневековое поведение лидеров становится практикой. Все забывают о Конституции, правах человека и гражданина. Исключительные случаи такого средневекового поведения характерны не только для России, но и для Латвии, Туркмении, Эстонии. Тревожное, буквально взрывное положение может сложиться в Казахстане. Тактическое лавирование, изумительно освоенное его правителем, не достигло стратегического успеха и очень ограничено по времени. Это, похоже, не понимается. Да и само это лавирование не дает тех результатов, которые преследовались разработчиками “игровых схем”. И здесь неуклюжая поддержка со стороны московских СМИ, не оказывает своего “позитивного” влияния. Никакого влияния. А сам правитель попадает в “двойную ловушку”, одна из которых сконструирована им самим. Кого винить? Экспертов?! Глупо. Эксперты правителей — это отражение образа самих правителей. Они всегда таковы, какими бы хотели видеть их, цари и царедворцы, идолы и идолопоклонники, по выражению шотландского философа XVI века Фрэнсиса Бэкона.

Складывается мотивированное впечатление, что сам институт президентства как форма исполнительной власти выступает величайшим источником напряженности, интриг, склок, конфронтации общества, его раскола. Отрицание харизматической личности — характерная черта всех наших народов, имеющих свою самобытную историческую и этническую судьбу, не принимающих идею “вождя”, тем более в ее первозданной архаичности как нечто аналогичное институту цезаризма. Именно отрицание харизмы, а не поклонение ей и не признание, как ложно навязывают обществу лжепророки Кремля. Коллективистское мышление как врожденное, имманентное свойство наших народов — это не есть “отрыжка коммунизма”, как придурковато-пошло пытаются толковать придворные “ученые” из столиц СНГ, — все эти саттаровы, миграняны, батурины и прочие царедворцы-”чего изволите”. Это нечто более серьезное, покоящееся на извечном противостоянии Руси, Степи, Дикого Поля, Свободных гор и... “панцирных порядков”, чуждых по духу народам России.

Представители промышленности — как госсектора, так и частные предприниматели, занимали довольно критические позиции в отношении курса, проводимого и Гайдаром, и Черномырдиным. Мы в Верховном Совете делали многое для того, чтобы не дать полностью блокировать воспроизводимый процесс. Я хорошо знал директоров десятков крупных государственных объединений, часто советовался с ними по разным вопросам. У нас было довольно неплохое взаимопонимание. Возможно, это тоже беспокоило тех, кто готовил подрывные планы.

В этом плане чрезвычайно интересен анализ, проведенный “Интернэшнл Хералд Трибюн” еще в начале 1993 года. В нем, в частности, говорилось следующее: в конце февраля 1993 года Р.Никсон побывал в Москве, встречался с лидерами России, в том числе и со спикером Хасбулатовым; якобы составил довольно высокое мнение о нем, что неоднократно высказывал. Даже полагал, что Ельцину с ним не справиться — слишком умен... Но честен. Это — его, профессора Хасбулатова, недостаток.