Санкт-Петербург – город мостов, каждый из которых является шедевром архитектуры и техники, уникальным украшением города. У каждого – своя тайна. Мост, соединяющий Коломенский и Безымянный острова через реку Фонтанку, изначально считался чудом архитектуры, поскольку должен был висеть на тройных нитях металлических цепей и назывался Цепным. Он строился в 1825–1826 годах известными инженерами В. фон Троттером и В. Христиановичем и считался новым словом в технике: длина пролета составляла 55 метров, ширина – почти 12 метров. Украшали его фигуры четырех сфинксов, будто охраняющих мост с обеих сторон.

Фигуры эти были изготовлены по моделям академика скульптуры П.П. Соколова, он же предложил украсить мост египетской символикой. Император Николай I, лично следивший за созданием моста, приказал денег не жалеть, «придавая мосту размах роскоши». Так что головы сфинксов щедро позолотили, равно как и восточные орнаменты с иероглифами. Вся эта египетская роскошь так впечатлила горожан, что мост тут же назвали Египетским. Со временем, конечно, едкие петербургские туманы согнали позолоту, роскошь сошла и сфинксы приобрели облезлый и унылый вид.

В полдень 20 января 1905 года к Египетскому мосту подошел конно-гренадерский полк. Военные были тут частыми гостями – неподалеку располагались армейские казармы. День выдался пасмурным. Солдаты, ведущие под уздцы лошадей, рассеянно смотрели на низкие наползающие тучи, на металлические конструкции и тройные нити цепей, покрытые зимней грязью и пятнами ржавчины. Навстречу полку по мосту ехали городские извозчики, шли пешеходы. Словом, кипела обычная городская жизнь. И вдруг пролеты моста, разорвавшись, рухнули на лед Фонтанки. Крики и стоны людей смешались с хрипом и ржанием упавших лошадей. Началась паника…

Уже к вечеру петербургские газеты так описали катастрофу: «Сегодня в 12 с половиной часа дня при следовании лейб-гвардии конно-гренадерского полка через Египетский Цепной мост через Фонтанку, по направлению от Могилевской улицы к Ново-Петергофскому проспекту, в тот момент, когда головная часть полка уже подходила к противоположному берегу, мост обрушился. Находившиеся впереди офицеры успели проскочить на берег, нижние же чины, в количестве двух взводов, шедшие в строю справа по три в ряд, вместе с лошадьми упали в воду. Упали также в воду проезжавшие в обратную сторону один ломовой и четыре легковых извозчика без седоков и несколько пешеходов… К 2 часам дня люди и лошади были извлечены из воды. Пострадавшие были отправлены в ближайшие приемные покои и в лазарет Николаевского артиллерийского училища. Серьезно пострадавших, по официальным сведениям, не оказалось».

Однако мост уже не подлежал восстановлению. Вся его настилка вместе с перилами и скреплениями, разорвав цепи и сломав часть чугунной опоры, проломив лед, оказалась на дне реки. И только четыре загадочных и неподвижных сфинкса остались сидеть на гранитных плитах по обоим концам своего Египетского моста.

Естественно, началось расследование «причин несчастья». Тут же возникли версии: «раскачка моста кавалерией» или «не вполне прочная конструкция». Против «непрочности конструкций» восстали инженеры. Они напомнили, что Египетский мост со дня своего официального открытия – 25 августа 1826 года – ремонтировался пять раз, только в прошлом, 1904 году два раза, и был признан «находящимся в хорошем состоянии».

Что же касается «раскачки моста кавалерией», то действительно, ритмичные колебания слаженного шага военных могут вызвать эффект резонанса. Именно эта версия и показалась тогда наиболее верной. Она так поразила общество, что ученые сочли нужным включить обрушение Египетского моста во все учебники истории, физики и военного дела. Именно тогда и появилась команда: «Идти не в ногу!», которая дается любому строю перед вступлением на мост.

Казалось бы, «причина несчастья» найдена. Однако появилось множество очевидцев катастрофы. Они-то и опровергли версию резонанса, потому что утверждали: солдаты шли не в ногу, некоторые вообще проезжали мост на лошадях. И вряд ли лошади были выдрессированы «ходить в ногу». К тому же навстречу ехали извозчики, по тротуару брели прохожие. Словом, никакого слаженного хода не было, а значит, и резонанс не мог возникнуть. Его отсутствие подтвердили и физико-математические расчеты и эксперименты, проведенные учеными Петербурга. Словом, резонанс попал под вопрос.

Зато появилась версия романтическая – почти городской фольклор. Молва вспомнила, что в одном из домов на Фонтанке проживала дочь скромного почтмейстера Мария. И вот, как на грех, повадилась она посещать офицерский клуб да встретилась там с бравым воякой-красавцем. Тот был жгучий брюнет с голубыми глазами, вот и не устояло сердце девичье. Да только офицер обманул девицу: пообещал жениться, но слова не сдержал, польстившись на богатенькую. Ну а брошенную девушку его приятели-офицеры подняли на смех, прозвав Марией Египетской, то ли потому, что жила они у Египетского моста, то ли потому, что звалась так в Библии девица весьма легкого поведения.

И вот однажды обманутая Мария выглянула в окно и увидела на мосту тот самый полк, где служил ее обидчик с приятелями. И так у нее сердце разобрало, что выкрикнула она в гневе: «Чтоб вам, военным, провалиться!» Было как раз 20 января 1905 года, и, видно, Бог услышал ее молитвы – в ту же секунду мост рухнул вниз, увлекая за собой весь полк.

Вспомнилась и историческая версия обрушения. Дело в том, что мост оказался облицован особыми гранитными блоками, вынутыми из стенок рвов Михайловского замка. Почему уж так вышло, за давностью лет не понять: может, нужного камня не нашли, может, в строительной спешке что-то напутали, но только за пару недель до надвигающегося официального открытия в 1826 году быстренько привезли черный гранит с Михайловского замка и облицевали им устои моста.

А Михайловский замок пользовался в Петербурге зловещей славой. Мало того что именно там был убит император Павел I, да еще и мрачные стены замка навевали на горожан ужас уже с первого дня строительства. Поговаривали, что замок был построен по мистическому плану, насыщен мальтийской символикой. Шептались и о том, что гранит на постройку брали с мест древних капищ и потревожили прах старинных богов, которые и прокляли строительство. И вот теперь проклятый черный гранит Михайловского замка навлек новую беду на Петербург.

Но была и самая таинственная версия обрушения Египетского моста – зловещее влияние сфинксов. Историки и оккультисты давно заметили, что мистическая культура Древнего Египта, направленная на стремление к смерти, как-то неожиданно, но властно прижилась в северном городе, традиционно именуемом городом-призраком. Мало того что Эрмитаж хранил множество древних артефактов, но и прямо на пристани, напротив Академии художеств, стояли в петербургском тумане древние сфинксы, привезенные в 1832 году из самого Египта. Были те сфинксы созданы еще в эпоху Аменхотепа III и считались священными. Правда, фигуры Египетского моста такой древней «биографией» не обладали, а были всего лишь «новоделами», созданными к открытию моста. Но все равно, сфинкс есть сфинкс: чудовище, загадывающее мистические загадки и изрекающее мрачные пророчества.

И надо сказать, что Египетский мост тоже не молчал – он пел. Его даже называли Поющим. Поразительно охарактеризовала его «Петербургская газета» от 18 января 1901 года: «Поющий мост. Оказывается, и такой есть в Петербурге. Это Египетский. Он, как известно, цепной системы, и когда вы едете по нему, то его цепи издают самые разнообразные заунывные звуки. Не поет ли уже он себе погребальную песню?» Что ж, репортер газеты оказался провидцем почище самих сфинксов…

За месяц до катастрофы, в рождественские дни 1904 года, петербуржцы стали замечать, что «заунывное пение» слышится все громче. Поэты и мистики тут же заявили, что «под звон цепей моста поют четыре сфинкса». И песня эта предвещает «ужасные события». И вот пророчества начали исполняться: сначала случилось Кровавое воскресенье 9 января 1905 года, потом рухнул Египетский мост. По всем канонам мистики ожидалось третье исполнение пророчества. Увы, в начале 1905 года никто и не подозревал, что скоро события 9 и 20 января покажутся цветочками. И не рухнувший мост станет падать в пропасть, а государство, объятое вихрем революции 1905 года.