Алмаз достался молодому наследнику турецкого султана, будущему правителю Абдул-Хамиду II. И купил он его с тайной надеждой. Два года назад у него умерла любимая жена. И вот теперь одна надежда на волшебный камень. Говорят же, что он находит возлюбленную для своего хозяина. А Абдул-Хамиду никакой другой возлюбленной не нужно, кроме утерянной супруги.

Вернувшись в покои собственного дворца, юноша кинулся к зеркалу. Повертел алмаз и так и эдак. Ничего особенного. Может, нужно заниматься этой магией, когда темно? Принц три ночи провел перед зеркалом с алмазом в руках – опять безрезультатно. Но когда заснул, увидел-таки свою любимую. И она позвала мужа к себе. Наутро слуги обнаружили повелителя на пороге фамильного склепа. Как принц попал туда, никто не понял, но сам он, очнувшись, пришел в ужас. Получалось, любимая позвала его за собой, и он пришел…

В страхе принц приказал запрятать зловещий алмаз подальше в хранилище драгоценностей и не доставать оттуда. Но пришло время, и Абдул-Хамида свергли с престола. Вот тогда-то и понадобились деньги, пришлось продать старинные драгоценности, а с ними и «Глаз идола».

До середины ХХ века алмаз странствовал по свету, а 1946 году перекочевал в Америку к миллионерше Мей Бонфилс Стентон. Та заплатила за него невероятную по тем временам сумму – 675 тысяч долларов и увезла в свое роскошное поместье Белмор близ Лейквуда. Там у Мей Стентон был огромный дворец, который она приказала построить как точную копию Трианона, любимого дворца королевы Марии-Антуанетты. Правда, место, на котором возвели здание, вся округа обходила стороной. Говорили, в прошлом веке здесь стоял дом какого-то чародея-алхимика. Он то ли искал эликсир бессмертия, то ли варил яды. Словом, перепуганные насмерть соседи подпустили ему красного петуха, и незадачливый чародей сгорел заживо. С тех пор люди шепчутся, что душа его неприкаянно бродит по окрестностям. Чушь, конечно, но с прислугой в поместье проблема, хотя Мей и готова платить огромное жалованье.

На свои прихоти она средств не жалеет. Дворец отделала каррарским мрамором и обставила антикварной мебелью. Сама теперь спит на подлинной золоченой кровати французской королевы, сидит на стульях рококо и любуется эротическими полотнами Ватто и Буше. И что?

Одна. Всегда одна. С мужем давно разошлась. Ни друзей, ни подруг нет. А ведь ей за сорок! Сколько ни накладывай дорогой косметики, возраст не скроешь. И можно хоть сто раз повторять: «Двадцатый век не существует! Я живу в изящные времена рококо». Но все равно любви-то хочется в настоящем… И где только бродит ее мужчина? Может, он заблудился во глубине веков?..

Мей вздохнула. Нельзя раскисать, нужно развеяться! Она ведь купила новую игрушку – «Глаз идола», который ее просто заворожил. Миссис Стентон подошла к старинному венецианскому зеркалу и защелкнула застежку. «Глаз идола» сверкнул на ее груди. У Мей голова закружилась, как в первый раз, когда она увидела этот загадочный камень влюбленных. Впрочем, о каких влюбленных идет речь? Мей одна в спальне. Только она и «Глаз идола» отражаются в старом венецианском стекле. Мей прищурилась и вдруг боковым зрением увидела за спинной чью-то смутную тень…

С тех пор уклад поместья Белмор кардинально изменился. Хозяйка приказала пошить себе платья на манер прошлого века, обустроить химическую лабораторию, где просиживала, запершись, часами. Соседи начали в страхе шептаться, что миссис Стентон, как и алхимик сто лет назад, то ли эликсир молодости варит, то ли яды. От таких предположений гостей в Белморе становилось все меньше, а потом они и вообще перестали появляться. Но Мей этого и не замечала. Зато теперь она днем и ночью носила свой странный алмаз, а по вечерам, выходя в большую залу своего Трианона, облачалась в бальные платья и запирала двери. И всегда теперь говорила «мы»: «Мы хотели бы получить к обеду коньяк и шартрез», «Мы утомлены и посидим в будуаре». Молодые слуги крутили у виска – видно, от одиночества миссис сошла с ума. Но старая прислуга вздыхала и крестилась, перешептываясь между собой о том, что к хозяйке приходит дух того самого чародея, что жил на этой земле еще в прошлом веке. Правда, никто из прислуги таинственного гостя не видел, но все знали, что госпожа постоянно гладит свой ужасный алмаз и глядится в зеркало. Кого-то же она там видит?..

Спустя 15 лет после таинственного затворничества Мей Бонфилс Стентон умерла в своем роскошном белфорском Трианоне. Как ни странно, в день смерти она не надела обожаемый алмаз, однако дурная слава о нем все равно просочилась в прессу. И когда в 1962 году коллекция Мей пошла с аукциона, «Глаз идола» почти вдвое потерял в цене. «Всего» за 375 тысяч долларов его приобрел известный чикагский ювелир Гарри Левинсон. В то время он искал оригинальный подарок для обожаемой женушки Мерилин. Пресса тут же окрестила Левинсона «влюбленным ювелиром», растиражировав супружеские фотографии четы и бриллианта в придачу. Сама Мерилин от столь огромного и романтичного камня поначалу пришла в восторг. Но оказалось, что носить его тяжело в прямом смысле слова – каменная тяжесть пригибала к земле, дыхание перекрывалось, и всегда смешливая миссис Левинсон начинала ловить ртом воздух, как рыба, выброшенная на раскаленный песок. И потому она уговорила мужа продать «этот ужасно претенциозный камень и купить чего-нибудь попроще». В 1967 году мистер Левинсон выставил алмаз в Бриллиантовом павильоне в Йоханнесбурге и попытался реализовать его через компанию «Де Бирс». Однако ничего не вышло, как и спустя шесть лет на аукционе в Нью-Йорке – то ли запрашиваемая цена в миллион сто тысяч долларов была слишком велика, то ли сам алмаз не желал уходить из семьи «влюбленного ювелира».

И только в 1979 году на «Глаз идола» нашелся покупатель. Но какой – самый знаменитый лондонский ювелир и коллекционер драгоценностей Лоуренс Графф. Его фирма с известным офисом на Нью-Бонд-стрит в Лондоне торговала по всему миру, о его бриллиантовой коллекции ходили легенды. Для ее хранения Графф соорудил на Албемарль-стрит специальное хранилище, оборудованное по последнему слову техники. Знатоки драгоценностей шептались, что даже появление комара вызывает в этом хранилище бурный вой сирены. Никаких комментариев о своих сокровищах Лоуренс никогда не давал. Но однажды желтая пресса напечатала откровения одного из его слуг. Тот рассказывал, что его странный хозяин всегда любовался своими камнями в полном одиночестве. Особой любовью пользовался «Глаз идола». Графф садился перед зеркальной витриной, на которой покоился загадочный алмаз, и смотрел на него часами. Иногда он произносил одно и то же женское имя, вздыхал и даже вынимал носовой платок. Наверное, это были нелегкие воспоминания, потому что в 1980-х годах коллекционер продал «Глаз идола». Правда, покупатель остался неизвестным. С тех пор знатоки алмазов гадают, кто же это был и зачем ему камень влюбленных…

Бриллиант «Блю Хоуп» («Голубая надежда») – самый загадочный драгоценный камень мира. Все человеческие страсти – и высокие и низкие – прошли через него. Недаром его зовут бриллиантом рода человеческого. Но история одной из последних владелиц голубого бриллианта – совершенно мистична и невероятна.

Поздней майской ночью 1912 года всем известная в Нью-Йорке красавица Эвелин Маклин вбежала в церковь неподалеку от дома и бросилась к священнику: «Я хочу освятить этот злосчастный камень!» И красавица резко сорвала с себя колье – огромный темно-сапфировый бриллиант в окружении мелкой сверкающей россыпи камней.

Священник молча положил колье на вельветовую подушечку, вскинул крест, и… все вокруг вдруг завыло, заверещало, словно в страшной сказке, и камень засветился зловещим голубым пламенем…

Раздался страшный удар грома. Дождь потоком ринулся с небес. Из окон церкви посыпались разбитые стекла. Эвелин закричала, причитая. Но святой отец не дрогнул, его рука снова осенила крестом зловещий голубой бриллиант. Еще и еще раз. И все стихло…