Что и не удивительно.

Реваншизм в Германии никто не отменял из-за крайне странного завершения Первой Мировой войны. Немцы чувствовали себя преданными и обманутыми. По всем признакам они войну выиграли, а им засчитали поражение. Как тут не начать подозревать обман? Так что их элиты увидели в этом нарастающем сотрудничестве с Союзом надежду. Особенно на фоне того, что уровень радикализма в СССР стремительно снижался. Поэтому, уткнувшись в юридический тупик, немцы создали в июле-августе 1926 года целую россыпь компаний в СССР. И перенесли в них часть своих научно-исследовательских подразделений, работа которые блокировалась версальскими ограничениями. Наплодив этакие «Солотурны» «рязанского разлива».

Так вот — винтовка.

В силу обстоятельств время поджимало.

Тем более, что оживились американцы, которых заинтересовал сама идея особого налогового режима в Союзе для подобного рода предприятий. Особенно их ВПК, сидящего на жесткой финансовой диете с момента окончания Первой Мировой войны. Поэтому дойчи действовали предельно быстро.

.50 BMG патрон купить они не могли — американцы не продавали.

.5 Vickersтакже не удавалось купить — не продавали уже англичане.

Переделывать оригинальный 13,2x92SRMauser времени у них не было. Спешили. Поэтому взяли готовую гильзу от 20x70RB Backer и просто обжали ей дульце под 13,2-мм пулю. Получив на выходе 13х80 выстрел с энергией около 14 тысяч Дж.

Михаил Васильевич такому варианты оказался даже рад.

Для противостояния 10-15-мм брони легких танков тех лет подобной энергетики было более чем достаточно. Равно как и для поражения иной легкой техники. А для чего-то больше он считал разумным использовать более мощные инструменты. Игры в сверхмощные крупнокалиберные винтовочные и пулеметные патроны он считал довольно глупой затеей. Намного рациональнее был переход на 20-30-мм автоматические пушки, у которых результативность огня была кардинально выше. В первую очередь из-за возможности применения более широкой и действенной номенклатуры боеприпасов.

Кроме того, винтовка под более легкий тяжелый патрон меньше «лягалась», дольше держала выстрелов до износа ствола и меньше грелась. Последнее было особенно важно. Потому что компания Mauser также занималась созданием и крупнокалиберного пулемета по дополнительному заказу наркома. Без водяного охлаждения. С ленточным питанием при прямой подаче патрона. Уменьшенное же основание гильзы позволяло применить схему Becker, также купленную Mauser вместе компанией Oerlikon[3]. Что открывало доступ к относительно легкому пулемету[4] с очень простой и дешевой автоматикой.

13-мм тяжелую винтовку Mauserуже в производство запустили. Мелкосерийное. С «отверточной сборкой» в Союзе, изготавливая пока почти все детали в Германии. В ближайшие месяцы должен был быть запущен полный цикл. Пулемет же был запланирован на осень. Сразу в трех вариантах — пехотном на треноге, танковом и авиационном. В это же время немцы обещали наладить мелкосерийный выпуск 20-мм автоматических пушек Oerlikon в авиационном и танковом исполнении под тот самый 20x70 выстрел Becker. Не бог весь какая баллистика, но разрушительное действие фугасного снаряда было невероятное для всей летающей техники 1920-х годов.

Про боеприпасы тоже не забыли.

К марту 1927 года в Подольске уже имелась небольшая линия по выпуску 13-мм патронов. К ноябрю же обещали запустить во Владимире новый завод, который бы изготавливал всю разнообразную номенклатуру 13-мм и 20-мм выстрелов. А к лету 1928 еще один — дублер — в Саратове. Ну и, само собой, развернуть всю связанные предприятия по выпуску пороха, капсюлей и так далее. По цепочке. Вплоть до химических предприятий для обеспечения производств серной и азотной кислотой…

Бам.

Грохнул очередной выстрел, ушедший «в молоко». Стрелок опять не сумел взять верное упреждение.

Начальник учебной части, наблюдавший это, нервно сжал полу френча. Как-то не вовремя этот боец «косячит». Ой не вовремя.

Михаил Васильевич изредка посещал подобного рода учения. Среди прочего. Чтобы проконтролировать. Само собой, не предупреждая.

Просто в «окно» выезжал.

Внезапно.

Со стороны наблюдал, не вмешиваясь и стараясь по возможности не привлекать внимание. И уезжал.

Вот как сейчас.

Нагрянул. Зашел в административный домик. И встав у окна добрые полчаса наблюдал за учениями. Отсюда их было хорошо видно.

— Ну как Михаил Васильевич? — поинтересовался начальник учебной части полигона.

— Результаты фиксируете?

— По количеству попаданий?

— Да.

— А как же. Все записываем. И по каждому отдельному бойцу, и общую статистику сводим.

— Покажите.

Тот загремел ключами, открывая дверцу несгораемого ящика. И очень скоро достал папку.

Первым листом лежала табличка, заполненная карандашом — общая сводка. Сколько бойцов обучалось. Сколько выстрелов произведено. Каких. И так далее. С выведенными процентными значениями.

— Каждый вечер обновляем. — не дожидаясь вопроса сам пояснил начальник. — Может быть чайку?

— Время… время… — отрицательно покачал головой Михаил Васильевич. — Пришлите мне отчеты. Копии. Суток для копирования вам хватит?

— Конечно.

— Завтра вечером, край — послезавтра — жду их. — произнес Фрунзе, сделав пометку у себя в блокнотике…

Посидев на полигоне еще минут пятнадцать нарком по военным и морским делам уехал. Получив о работе учебной части самые позитивные впечатления. Пулеметчики, которые в это же самое время тренировались на трех других полигонах, работали хуже. Не принципиально, но похуже. Поэтому именно сюда он решил «впихнуть» и обучение будущих егерей. Так он «окрестил» marksman — бойцов, вооруженных простой винтовкой с оптическим прицелом. Ну, понятно, не совсем простой. Но и не снайперской в привычном для Фрунзе смысле слова. Так как таких точностей просто не требовалось на запланированной для них практической дистанции огня.

Самих снайперов он тоже пытался создать. Но тут все было весьма и весьма непросто.

В Туле уже был создано маленькое предприятие для штучного производства разнообразного оружия специального назначения. Куда уже были наняты слесаря самой высокой квалификации и даже ювелиры. И там даже наладили выпуск бесшумного карабина на базе револьвера «Наган» образца 1910 года. Того самого, который с откидным барабаном для ускоренной перезарядки. Ствол у него был существенно удлинен и оснащен интегрированным глушителем, по конструкции очень похожим на «Винторез». Да, патрон 7,62х38R не бог весть что. Но он позволял дать спецназу рабочее оружие тихого боя.

А вот снайперское оружие… с ним были сложности. Большие сложности. Можно было пойти по историческому пути и отбирать годные стволы из серийных винтовок. Но Михаилу Васильевичу такой подход не нравился. С одной стороны, собственно валового производства винтовок в Союзе больше и не имелось. То есть, отбирать по сути и не из чего. А с другой стороны — такой подход не позволял получить снайперское оружие. Из-за того, что рассеивание у таких образцов было совершенно кошмарное и оно, в лучшем случае, годилось как marksman задач. Да и то — лишь в условиях первой половины XX века[5].

Вот и развлекался. Экспериментируя с полигональной нарезкой и пулями, выточенными целиком из латуни руками ювелиров. Да, до винтовок Лобаева он не дотянется даже в прыжке, но получить «стволы» с рассеиванием в одну угловую минуту на километр планировал. Чтобы этот самый снайпер мог в кого-то попадать не только лишь случайно на более-менее приличных дистанциях.

Параллельно Михаил Васильевич вел поиск будущих стрелков. В первую очередь среди промысловиков и так называемых «природных охотников». По всему Союзу искал. Заодно создав небольшую рабочую группу для разработки тактики и наставлений будущих подразделений. Само собой, под его мягким контролем. Чтобы не ушли куда-нибудь не в ту степь…

Феликс Эдмундович проводил взглядом очередного посетителя и отхлебнул чая. Обычного чая.