Как с малыми, второстепенными, так и магистральными шоссе с твердым покрытием. Каким в те годы в Союзе были так называемые макадамы — то есть, укатанная щебенка. Неравномерность износа приводила к тому, что на таких дорогах кроме вполне очевидных колей и ям имелись еще и поперечные волны. Из-за чего местами наблюдались… кочки. Так или иначе, но на мотоцикле в люльке выше определенной скорости ехать было ОЧЕНЬ страшно.

Для исправления ситуации в прошлом 1926 году Михаил Васильевич сумел сделать одну очень важную вещь. Ввести в оборот так называемые трудовые векселя — особый вид фиатных денег для внутреннего пользования. И под них развернуть целую цепочку бизнес-проектов. Среди которых выделялись несколько строительных компаний, занявшихся возведением магистральных шоссе Союзного масштаба. По так сказать американской технологии. При которой на крепкую, добротную подушку укладывали железобетонное полотно. Заливное. С очень большим запасом прочности.

Ну и предприятия подходящие под эти цели, начали возводить. Например, цементные заводы. Точнее заводики. Гиганты «лепить» сложно и долго. Так что в наиболее удобных для логистики строящихся проектов стали «вылупляться» маленькие заводики. Одни делали цемент, вторые арматуру и так далее. Также создавались карьеры по выработке щебенки с песком, либо центры их накопления, куда их свозили баржами или железнодорожными составами…

К весне 1927 года работы пока только набирали оборот.

Но они уже велись. Чего, впрочем, этот немец знать скорее всего не мог. И таким образом выражал определенный шовинизм или национализм.

— Сколько километров от Берлина до Парижа?

— Не знаю, — как-то растерялся немец, не готовый к такому вопросу.

— Около девяти сотен километров. Это чуть больше, чем от Москвы до Ленинграда. И то, что там, на западе — расстояние между столицами великих держав — здесь — прогоны между провинциями центрами. Большую территорию дорого содержать.

— Я понимаю, — как-то заторможено ответил немец.

— Вряд ли.

— И что же заставляет вас так думать?

— Я понаблюдал за вами и пришел к выводу, что вы явно воспринимаете окружающих как людей низшего сорта. Но только до тех пор, пока не узнаете об их германском происхождении.

Представитель компании BMWпромолчал, поджав губы.

— Это заставляет менять считать вас сторонником Гитлера.

— Это преступление?

— Скорее каламбур. Смотрите сами. — улыбнулся Фрунзе и начал выдавать собеседнику «домашнюю заготовку». Нарочито провокационную, которую он слышал ни раз и ни два в прошлой жизни. И даже многократно дебатировал. Очень уж провокационной она выглядела… — Гиммлер, например, был сыном Анны Марии Гейдер, которая приходилась дочерью ювелиру Соломону Гейдеру. Неловко да? А какие у него пламенные речи! Гейдрих сын еврея, принявшего германскую фамилию для пущего удобства. Настоящая-то у него Зюс. Кто еще? Розенберг. У него тоже отец отнюдь не немец. Хотите больше? Пожалуйста. Мария Шикльгрубер, мать Адольфа Гитлера, забеременела, работая прислугой в доме Соломона Майера Ротшильда. Известного тем, что был буквально помешан на молодых и неискушенных особах. Впрочем, и приемный его отец — Алоиз — происходил из старинного чешского еврейского рода, который некогда владел богатыми серебряными рудниками.

Немец выслушал этот спич раздраженно играя желваками. При этом побледнев и покрывшись красными пятнами. Слова о происхождении лидеров партии его задели. Фундаментально. А человеком он был совсем не последним в BMW и имел вход в серьезные промышленные круги Германии. Особенно сейчас. Абы кому ведь курировать вопросы стратегического сотрудничества не доверили.

— Почему же они обвиняют евреев? — наконец спросил он, с трудом выдавив слова.

— В семье не без урода, — пожав плечами максимально добродушно улыбнулся Фрунзе. — Кому выгодно это нагнетание, думаю, очевидно. Евреи представляют очень значимую диаспору в США. А сближение Германии с США представляет угрозу и для Лондона, и для Парижа. Еще большую угрозу для них представляет сближение Берлина с Москвой. Особенно с Москвой. Этот союз очень легко может оказаться гегемоном планеты. Как на суше, так и на море. Тут и человеческий ресурс, и промышленные возможности, и научно-технический потенциал.

— Германцы со славянами слишком разные… — после большой паузы, произнес немец.

— Это вам так только кажется. — смешливо фыркнул нарком. — Вы ведь выходцев с Померании и Пруссии вполне уверенно считаете за немцев. А они… славяне. Полабские в основе своей. Которые прошли через многовековую ассимиляцию. Это еще в XVIII веке было хорошо заметно…

Разговор стал закручиваться.

Не то, что представитель компании BMW так уж легко сдался. Но он был очевидно шокирован и дезориентирован новыми сведениями. Ну и, в какой-то мере заинтригован.

Так что Фрунзе вывалил ему вполне современную для XXI века «теорию происхождения видов». Кратко и сжато. Начав с того, что индоевропейцы зародились в междуречье Днепра и Волги в районе V–IV тысячелетия до нашей эры. Откуда стали расселятся на запад и на юго-восток. Разделившись из-за этого на две ветви — индийскую и европейскую. Именно эти люди и имели древнее самоназвание — арии, что означало «свободный». По одной из версий.

Рассказал про завоевание Греции индоевропейскими племенами. Про несколько волн заселения Италии архаичными кельтами, сформировавшихся под влиянием греков и финикийцев в италийские народы. Про выделение кельтов из индоевропейской общности и так называемую кельтскую провинцию. Про германо-балто-славянское единство. Про выделение славян в V веке в самостоятельные племена в районе современной Чехии и их расселение на юг, а потом на восток.

И так далее.

Коснулся он и теории так называемой «нордической расы», откровенно высмеяв ее. И пояснив, что внешность формируется из-за адаптации к среде обитания путем естественного отбора. Тут холоднее — поэтому выживать станут преимущественно те люди, которые ниже и плотнее, то есть, коренастее. Так как это позволяет лучше сохранять тепло в холодном климате. Описанная же «этими клоунами» нордическая раса по своим признакам ближе к теплому, морскому климату.

Не забыл добавить про питание. Ибо человек на голодном пайке вырастает маленьким, несмотря на природные задатки. Из-за чего крепостных в былые годы и считали представителями другого народа.

Припомнил и кочевников. Заявив, что скифы и их родичи сарматы не были «раскосыми». Что они представители и носители самой автохтонной индоевропейской культуры. Кочевой.

Ну и тюркскую теорию ввернул. Одну из многим. Заявив, что в районе III тысячелетия до нашей эры от конгломерата очень еще аморфных индоевропейских племен отделилась группа прототюрков, двинувшихся на восток по степи. И что именно они были предками тех самых хунну, от которых пошли большинство современных тюрок. К тому времени язык их уже сильно изменился. Из-за длительного нахождения в окружении иных племен, с которыми им приходилось взаимодействовать. Этим же объяснил и монголоидную внешность части тюрок. Секс он ведь лучший формат культурного обмена…

Специалистом в этой области Михаил Васильевич не был. И вряд ли бы смог углубиться хотя бы по одному пунктов. Но послушать всякие лекции научно-популярного формата любил. Особенно в старости. Благо, движение «ученые против мифов» к тому времени активизировались и создавало много годного контента для общего образования.

Немец слушал его.

Молча.

Ну, почти. Лишь изредка задавая вопросы.

И кое-что записывая.

К концу беседы бледность с него сошла. И появилась определенная деловитость, присущая ему раньше. Разве что взгляд обострялся, когда она останавливался на блокноте.

Наконец они разошлись.

Нарком проводил его взглядом с легким прищуром. Торпеда не торпеда, но вирус он точно сейчас запустил.

Заодно подкинул более-менее стройную теорию, очень удобную для сотрудничества с Союзом. Тут ведь и кельты, и германцы, и славяне, и тюрки в одном ведерки варились. И при наличии финансовых интересов появлялась масса всяких идеологических поводов и возможностей.