— Серьезно? — с нескрываемым скепсисом переспросил Сандро.

— У меня нет оснований считать, что этот человек меня обманывает. Во всяком случае везде, где я мог его проверить, он оказывался правдив.

— А этот ужасный Шоша?

— Новый пулемет только основан на пулемете Шоша. И да, он тоже прошел полный цикл испытаний. И на дистанциях до пятисот метров неплох. Стоит как влитой при стрельбе, больше не прыгая. И почти не имеет задержек. А учитывая, что он, как и тот «водопроводный» карабин крайне дешевы — это аргумент.

— Мне во все это как-то не верится.

— Практика — единственный критерий истины. Фрунзе сам об этом регулярно говорит. Поэтому нам остается только подождать первой войны, в которой эти «водопроводные трубы» будут использоваться. И посмотреть на то, как они себя там покажут.

— Война… мне кажется она в ближайшие годы не возможна.

— Большая — да. Но локальные конфликты неизбежны. Во всяком случае теперь, после провокации Фрунзе. Или вы думаете, что англичане это оставят без ответа?

— Польша?

— Без всякого сомнения. Сейчас в определенных кругах бытует мнение, что если немного помочь Польше современными видами вооружений, то она легко раздавит Союз. Так что, могу делать ставки, что в ближайшие год-два поляки что-нибудь предпримут, дабы забрать себе Белоруссию и Украину. В той или иной форме.

— Им мало этих повстанцев, что у них злодействуют?

— Повстанцы сильны тылами. А кто их поддерживает? СССР и Германия. Причем, как мне шепнули на ушко, их базы отдыха и подготовки находятся именно что у Советов. Так что занятие всей Украины позволило бы решить этот вопрос.

— Возрождение Речи Посполитой? Я слышал об их проектах. Но как по мне — все это чушь.

— В Лондоне так не считают. Да и в руководящих кругах Франции. Нынешнее стремительное сближение СССР и Германии выглядит очень угрожающе. Поэтому между ними нужна крепкая прокладка, способна отгородить их друг от друга. И такая химера вполне устраивает многих. В том числе и из-за своей рыхлости. Так что, когда в ней отпадет надобность — ее можно раздробить на маленькие гордые и независимые государства.

— Ну… даже не знаю. Оценки слишком оптимистичны.

— Если Польша нанесет военное поражение СССР, то вполне реальны. Армия советов сейчас мала как никогда. Идет ее модернизация и обновление. Много недовольных. В общем — если не в ближайшее время нападать, то потом будет поздно. Поэтому я к этим слухам отношусь очень серьезно.

— Вы думаете справятся?

— Вот и посмотрим. Признаться, я сам путаюсь в ожиданиях. Слишком противоречивые сведения до меня доходят. Кто-то хвалит реформы Фрунзе. Кто-то считает, что таким образом он разрушает победоносную армию. Кто-то открыто называет его дураком и прожектером. Ясности нет. Идея же по сути профессиональной армии, которую он создает в Союзе, популярна и во Франции. Так что… — развел руками Гучков.

— Вы, я смотрю, больше не ждете военного переворота.

— Так он уже произошел. И сейчас от Фрунзе зависит — станет он диктатором или нет. Но он, видимо, пошел по другому пути. Хотя все может измениться в любой момент. Всей полноты сведений о «внутренней кухни» у меня нет. Там нужно самому в нее с головой окунуться.

— И что вы предлагаете? Сейчас много кто говорит, что пора действовать. Только как?

— Это очень странный совет от меня, но я предлагаю подождать. И постараться унять горячие головы в РОВС. Сейчас слишком много неопределенности. Но нам нужно подготовиться действовать, если в этом появится необходимость. Решительно и быстро.

— А она появится? — излишне грустно спросил Сандро. — Я, пожалуй, потерял уже всякую надежду.

— Почему нет? Вряд ли мы сможем вернуть свои позиции. Но вернуться и жить в России — почему нет? Первый шаг уже сделан. Николай Александрович и его семья признаны жертвами бандитского террора. Борьба против православной церкви прекращена. Да и со многими эмигрантами Фрунзе ведет переписку, агитируя возвращаться.

— Мне он не пишет.

— Значит пока рано. Но уверен у нас у всех есть шансы. Понятно, что многое не вернуть из былого. Чтобы в такое верить нужно быть отчаянным мечтателем вроде Краснова. Но даже возможность спокойно закончить свои дни на Родине уже дорогого стоит. А если получиться, то и послужить ее интересам.

— Вы оптимист.

— Отнюдь. Фрунзе уже наводит справки о разных представителях дома Романовых. И даже, как мне шепнули, проводил консультации с Политбюро. Дескать, их возвращение и включение в жизнь общества скажется благотворно на международной репутации Союза. Вон — дворяне то новой власти вполне служат. Да и сам Фрунзе женился на дворянке, что тоже показательно. Понятно, что он за ней целенаправленно не гонялся, но… не представляю себе Сталина или Троцкого на его месте.

— А я не представляю, как они там все уживаются.

— Трудно. Поэтому я и предлагаю — не спешить. И эти горячие головы, что затеяли стреляться друг с дружкой нужно остудить. Они все еще смогут пригодиться на Родине.

— Ваши слова бы да Богу в уши.

— Каждый день о том молюсь…

Тем временем в Москве происходила не менее интересная встреча.

Намедни явилась германская делегация, которую возглавил лично президент Гинденбург. С целью обсудить и как-то упорядочить военно-промышленное сотрудничество.

В первый день они провели предварительные консультации, чтобы оформить повестку. После чего Фрунзе «украл» Гинденбурга и утащил его на «встречу без галстуков по-русски», то есть, в баню. Это было несложно, потому как старик был чертовски заинтересован и сам с глазу на глаз пообщаться с этим «русским министром».

Понятно, пошли они не вдвоем, а с некоторым окружением. Но очень небольшим и исключительно доверенным, которое не станет ничего лишнего болтать.

— Я вообще удивляюсь с этих ваших национал-социалистов. Зачем вы их себе завели?

— Мне уже сообщили о вашем мнении по этому поводу.

— Вы его проверили?

— Принял к сведению.

— Доверяй, но проверяй. Вдруг я вру? Хотя, — махнул он рукой.

— Что?

— Там история — дрянь, если дальше рассказывать. Все упрается в войну, в которую наши страны втравили.

— Что значит втравили?

— Пауль, вы действительно хотите ворошить это грязное белье? Вы уже не молодой человек и ваше сердце может не выдержат многих неприятных подробностей.

— Молодой человек, вы зря меня недооцениваете.

— Тогда извольте. Ответьте — что было делить Германии и России в минувшей войне? У наших стран были какие-то неразрешимые личные противоречия?

— Личных — нет. Но опосредованные были.

— Они тоже не были неразрешимыми. — улыбнулся Фрунзе. — Однако же наши страны сошлись в тяжелой и в общем-то бестолковой войне. В которой проиграли все, кто взял в руки оружие.

— Я, признаться, вас не понимаю.

— Россия была выбита из войны через революцию и сепаратный мир, а потом разрушена последующей Гражданской войной. Германия — также в руинах. Австро-Венгрия развалилась на россыпь лоскутков. Франция — в тяжелейшем кризисе и в долгах, как в шелках. Англия — там же. У англичан все настолько плохо, что они даже были вынуждены продавливать международные соглашения об ограничении морских вооружений, так как не в состоянии строить новые корабли. Они почти что банкрот.

— Так иногда бывает.

— В любой войне есть победитель. И в этой он есть.

— И кто же это?

— А кто заработал на военных поставках и кредитах?

Гинденбург ненадолго завис. После чего ответил:

— США тоже взяли в руки оружие.

— США — это США. Вопрос был о том, кто заработал на этом всем безобразии? То, что сенат отправил умирать негров и реднеков — дело десятое. Причем, хочу отметить, сделал он этого он далеко не сразу.

— И кто же это этот выгодоприобретатель?

— Давайте я зайду немного издалека? Хорошо? Отлично. Вы знаете, что такое ФРС?

— Достаточно неплохо. Мне несколько раз предлагали что-то подобное устроить в Германии.