Он часто приезжал с внезапными проверками. Поэтому это была еще не самая горячая картинка. Грязного белья выплывало — масса. Так сказать, на тепленьком он ловил многих. Как-то целого полковника застал в бане с молоденькими девочками из местного села. Симпатичными и даже совершеннолетними, хоть и едва-едва. Но у него имелась семья с детьми и шалил он слишком уж вызывающе, подрывая моральный облик советского командира.

Так что эти — богатыри — были не более чем очередной эпизод. Колоритный. Забавный. Но в чем-то даже милый. Так нажраться не каждый сможет.

— Сын. Два. — с трудом выдавил из себя командир танка.

— У него двойня родилась. Сыновья. Вот — отмечает. — перевел командир роты.

— А чего так скромно? Почему не накрыл стол для сослуживцев роты?

— Так… учения же. — растерялся командир роты

— Учения… да… а вот это, — сделал небрежный жест в сторону экипажа, — тоже учения?

— Виноват. — таким же тугим и ломаным языком выдавил из себя командир танка, продолжая не то кряхтеть, не то скрипеть. Видимо стоять ему было тяжело.

— Как у них с подготовкой?

— Отличники. Поэтому я и позволил. Виноват Михаил Васильевич. Но двойня же. Ребята то — орлы.

— Может мне этих орлов перевести в химические войска? Вон какие стойкие. И к токсинам стойкие.

— Больше не повторится. — с трудом произнес командир танка.

— А если вновь двойня родится? Или даже тройня. А?

Он завис.

Видимо думать в таком состоянии для него было крайне тяжело.

— Ладно. Пускай отсыпаются. Через три дня медкомиссия. Если здоровы — продолжат службу. Еще раз повторится — пойдут под трибунал. А сейчас пусть месяц носят красные клоунские носы.

— Не перебор? — осторожно поинтересовался командир полка.

— У нас учения! — рявкнул Фрунзе на мгновение потеряв самообладание. — А эти клоуны его срывают! Сыновья — это важное. Сыновья — это святое! Но они красноармейцы, а не обосранные раздолбаи! А значит дисциплина и порядок во главе угла! А если бы война? А если бы завтра в бой? Их же идиотов поубивают! И их товарищей! И сыновей сиротами оставят! И не только своих! В увольнении или отпуске — хоть упейся. Но на службе будь добр был воинов, а не раздолбаем! Ясно?!

— Так точно! — синхронно гаркнули и командир полка, и командир батальона, и командир роты.

— Вам тоже ясно? — поинтересовался Фрунзе у экипажа.

Механик-водитель вообще никак не отреагировал, продолжая свой «концерт по заявкам телезрителей». Заряжающий молча кивнул, мотнув головой так, что показалась, будто бы она сейчас отвалиться. Наводчик только икнул в знак согласия. Командир же выдал на удивление твердое:

— Так точно.

И даже как-то подтянулся.

Нарком тяжело вздохнул и обреченно махнув рукой пошел дальше, осматривать экипажи. И едва не споткнулся. Потому что у его ног незаметно разместилась какая-то чудная дворняжка непонятного происхождения и самого карикатурного вида, добродушно виляющая хвостом и державшая в зубах змеевик от самогонного аппарата.

— Мда… — покачал головой Фрунзе и невольно потянулся к этой псине, погладив ее. — Хоть один борец за трезвость на боевом посту…

Влияние Тухачевского и его сторонников, выступавших с постоянной критикой легкого танка Фрунзе привели к тому, что он довольно сильно изменился. Из-за последовательной череды изменений и дополнений. Цеплялись то они по делу, но слишком уж въедливо, явно пытаясь целенаправленно «утопить проект». Строго говоря только в сентябре удалось окончательно принять его на вооружение и начать изготавливать. Пока — штучно. Но шла подготовка к серийному выпуску, который обещали наладить где-то к декабрю-январю.

Танк подрос по габаритам, несколько удлинившись. Но основные изменения касались, конечно, внутренней его организации.

От изначальной идеи разместить двигатель по центру, как на еще не существующей танкетке Т-27, отказались. Моторное отделение сдвинули вправо. И отгородили добротным кожухом с теплоизолирующим асбестовым подбоем. Оборудовав его системой пожаротушения. Ручной. Но хоть такой.

Из-за чего пришлось серьезно пересмотреть размещение экипажа. Изначально слева от мотора сидел механик-водитель, а справа — радист. Радиста пришлось убрать. Понятно — это был очень большой недостаток, так как радиостанции тех лет представляли собой довольно проблемные и требующие постоянного ручного контроля решения. Во всяком случае танковые. В которых необходимо было постоянно ловить волну. Но пока так.

Башня изначально планировалась большой и просторной. Однако и ее пришлось немного расширить, введя развитую кормовую нишу для радиостанции. Ну и, заодно сбалансировав, чтобы вращать ее стало легко и просто.

В ней размещалось три члена экипажа — наводчик, заряжающий и командир. На последнем лежали обязанности радиста. Спорное решение. Но впихнуть пятого члена экипажа без еще большего увеличения размера машины не удавалось.

Почему спорное?

Радио выступало важнейшим инструментом связи отдельных машин в единый организм. Без нормальной, хорошо отлаженной радиосвязи даже танковая рота в бою рассыпалась в горсть одиночек. Из-за чего резко падала боевая эффективность подразделений и частей.

Почему рассыпалась?

Потому что задача командира — наблюдать за полем боя и командовать танкам. Крутить башкой на все 360 градусов. Чтобы не прозевать ничего. Поэтому выполнять обязанности радиста он мог только вне боя. Что катастрофически сказывалось на связности действий даже двух танков.

Настолько, что Михаил Васильевич даже хотел еще увеличить башню, сделав ее четырехместной. Но времени на такие эксперименты не оставалось. На носу маячила новая советско-польская война. И остро требовались относительно современные танки — хотя бы такие.

Вооружение тоже претерпело изменение.

От изначальной идеи вооружить машину 60-мм легкой гаубицей Дурляхера отказались. И поставили ту самую легкую 76-мм полевую гаубицу, что выступала базовым полковым орудием. В спарке со станковым 7,92-мм пулеметом, оснащенным водяным охлаждением. Их в едином блоке помещали в довольно крепкую маску.

Что еще?

Появились бронированные надгусеничные полки. В левую из которых переместили радиатор, как на первых танках Астрова, чтобы выиграть внутреннее пространство в самой машине.

Дополнительно поставили маленький 2-хтактный двигатель с ручным стартером на пару лошадей мощностью. Это был так сказать стояночный двигатель, размещенный в моторном отсеке с основным. Он обеспечивал работу электросети на стоянке и выполнял функции запасного стартера. Например, при севших или поврежденных аккумуляторах. Для него даже имелся небольшой бак, в котором бензин смешивали с машинным маслом. Буквально на три литра. Основной же бак вольготно расположился на полу. Специально в такой плоскости, чтобы минимизировать его прострел вражескими снарядами.

Боеприпасы же разместились на стенках боевого отделения.

Дополнительно внутри разместили принудительный вентилятор. Чтобы в жару было не так тяжело ехать и в бою не допускать излишней загазованности.

Гусеницы пришлось увеличить до 250-мм в ширину. Плиту лобовую, пусть и круто наклоненную, довели до 25-мм.

Да вот, собственно, и все.

Из-за чего общий вес танк шагнул за 8 тонн. Но рядный, 6-цилиндровый двигатель мощностью в 90 лошадей вполне справлялся. Разгоняя танк по шоссе до 35 км/ч. Это был тот самый мотор, что шел на трехосную версию АМО 152. Не бог весть что, но для 1927 года — прям очень хорошо. Во всяком случае пока в мире танков быстрее не наблюдалось. Кроме, разве что, поделок Кристи, которые пока оставались в виде прототипов.

Коробка передач пятиступенчатая с постоянным сцеплением шестерен позволяла относительно комфортно переключать скорости. В сочетании с нормальными фрикционами на феродо. Да и вообще — управлять машиной оказалось достаточно удобно и легко. А демультпликатор обеспечивал очень уверенное поведение на бездорожье.

Дополняла «картину маслом» хорошо развитая командирская башня и вполне вменяемые приборы наблюдения. Их напихали от души. Так что и механик-водители не сидел слепым, ни командир. Да и у наводчика кроме собственно прицела имелась панорама с более широким обзором.