— Громче! Громче! — кричат в толпе.

Витамин вспыхивает, напрягает голос. Теперь ей самой хочется, чтобы все слышали. Она рассказывает один, два, четыре, десять раз о том же, ее тащат от костра к костру, от одной группы к другой. Все хотят знать малейшие подробности.

— Так они забрали даже портрет Александра Берто?! Вот мерзавцы!

— И тетрадку, где дети записывали свои мысли! Подумайте, даже детей они опасаются!

— А что было надето на Марселине? Она взяла с собой что-нибудь теплое?

Витамин старается добросовестно ответить на все вопросы. Она знает: здесь друзья, они хотят Матери только добра…

Уже поздно, очень поздно. Наверху, на шоссе регулировщики совещались: может, уйти? Наверное ночью никто не приедет.

— Вы идите, а я еще немного подожду, — решил Этьенн.

— Пожалуй, я тоже останусь, — сказал Корасон.

— Нет, ты иди, наверное, ты нужен Гюставу, — махнул рукой Этьенн.

Корасон послушно двинулся в темноту. Вместе с ним ушел еще один парень с завода. Этьенн присел у обочины, факел его горел все еще ярко, и дым уходил куда-то в немыслимую высоту.

Но вот на дороге снова лег столб света. Еще одна машина шла с гор. «Вот и хорошо, что я остался, а то заблудились бы люди», — подумал Этьенн. Он поднял факел, посигналил.

— Вы в долину или в горы? — задал привычный вопрос.

— В какую долину? Да ты кто такой, парень? Откуда?

Щелкнул фонарик, свет ядовито плеснул прямо в глаза Этьенну. Но он успел рассмотреть джип, набитый темными фигурами.

— Глядите, глядите-ка, это мальчишка Кюньо, да еще с факелом! Что ты здесь делаешь? — С джипа соскочил толстый Леклер из муниципалитета, хорошо известный Этьенну. За ним посыпались другие пассажиры — дюжие парни. Этьенн их не знал.

— Кого ты здесь караулишь? — недружелюбно продолжал допрашивать его Леклер. — И в какую долину мы должны, по-твоему, ехать? — Он все наступал и наступал на мальчика, и за ним двигались, тесня Этьенна, его спутники.

— Что вы ко мне привязались? Поезжайте своей дорогой. Я не вам сигналил, — сказал с досадой Этьенн. Он чувствовал себя неуютно с этими людьми. От Леклера не жди хорошего, да и у тех, что с ним, вид отнюдь не приветливый.

— А кому же ты сигналил? — не отставал Леклер. — И что это за новости: ночью, в горах, останавливать так ни с того ни с сего машины? Так только бандиты делают, вот что! Может, и ты бандит? Может, у тебя в горах целая шайка? — Он явно издевался. — Это что же, отец тебя научил таким делам?

— Вы правы, как всегда, господин Леклер! У меня здесь целая шайка, — бросил зло и насмешливо Этьенн.

Но в этот момент Леклер зашел за поворот шоссе и издал глухое восклицание: он увидел костры Турьей долины.

— Ребята, за мной! — скомандовал он. — Посмотрим, что там такое! Я чую, это какая-то новая затея красных.

И, несмотря на свою толщину, он бегом побежал к кострам, сопровождаемый своими спутниками.

Этьенн остался на шоссе перед пустым джипом. Второпях Леклер забыл погасить фары, и десятки бабочек танцевали в световом столбе. Этьенн, нахмурясь, смотрел на них, ничего не видя перед собой. Леклер, этот спекулянт и торгаш, сейчас, конечно, понесется в город, подымет всех на ноги, приведет с собой полицию.

Мальчик проклинал себя за то, что не сумел удержать всю компанию в машине, заставить ее убраться. Но что мог он сделать один? Ах ты, пропасть! Клэр уж непременно скажет ему что-нибудь укоризненное. Например: «Ты был недостаточно находчив. Надо было отвлечь их». Или: «Надо было затеять с ними перепалку, тогда они не пошли бы в долину…» Конечно, Клэр будет права, тысячу раз права!

Пока Этьенн угрюмо раздумывал, Леклер со своей компанией уже спустился в долину, увидел плакаты, увидел машины и повозки, людей вокруг костров. Все сразу стало ему понятно.

— Префект заставил меня ездить по деревням, вынюхивать, чем там пахнет, а красные в это время устроились здесь, у него под самым носом! И ни одного полицейского!

Леклер был в ярости. Но высказывать здесь свою ярость слишком опасно. Он и кучка его парней — капля в море. И так уже кое-кто из сидящих возле машин начинал всматриваться в него и его спутников.

— Эй, послушайте, товарищ, вы не из Кормесси? — окликнул Леклера кто-то.

— Нет, нет. Я из Сонора, — поспешно отозвался он, отступая подальше, в черную тень кустов. Слово «товарищ» подняло в нем целую бурю желчи.

— У, я покажу вам, какой я вам «товарищ», — пробормотал он, еле владея собой. Потом обратился к своим спутникам: — Сейчас же едем в город! Надо немедленно дать знать обо всем префекту и мэру. Пускай вызовут жандармов!

— Чего ж тут жандармов вызывать? Люди, видно, собрались поговорить о мире, о своих делах. Зачем мешать им? — нерешительно сказал один из парней.

Леклер быстро повернулся к нему.

— Ага, значит, ты тоже из таких, Булэ? Коммунист? Нет?! Но все-таки тоже за «народную демократию»? Хочешь, чтоб нами завладели Советы?

Парень молчал под злым ливнем вопросов.

— Жаль, очень жаль, что я одолжил тебе денег! — сказал Леклер. — Знай я, что ты с ними, ни за что бы не дал… Ну, мы еще потолкуем об этом!

В голосе Леклера была скрытая угроза. Парень понурился. Вся компания молча и быстро выбралась на шоссе. Навстречу ей от машины вдруг метнулась какая-то тень, натолкнулась на Леклера, сильным толчком спихнула его с дороги и тут же исчезла, точно растворилась в темноте.

— О-о! О-о! Держи! Держи его! — завопил Леклер, держась обеими руками за живот. — Держи этого бандита! Это убийца, он меня убить хотел! Держи!

Кое-кто из парней нехотя побежал по шоссе, нарочно громко топая. Остальные остались на месте, стояли в угрюмом молчании.

— Чего ж вы стоите, лентяи! Садитесь по крайней мере в машину, поедем за полицией! — надрывался Леклер.

— Камера спущена, — хмуро сказал шофер. — Кто-то ее проткнул.

— Это щенок Кюньо сделал! Это его работа! Я найду его! Я с ним посчитаюсь! — продолжал бушевать «навозный жук».

Камеру заклеивали около часа. Леклер охрип от крика. Наконец двинулись. Однако не успел злосчастный джип отъехать и несколько сот метров, как на шоссе снова появился мигающий, сигналящий свет фонаря.

— Опять? Да они что, на каждом шагу здесь заставы устроили? Гони, не останавливайся! Ну их к дьяволу, дави их! — снова рассвирепел затихший было Леклер.

Однако человек с фонарем шел навстречу машине, и шофер волей-неволей затормозил.

— Как вы смеете задерживать машину? Что вы, спятили, что ли? Я член муниципалитета! Моя фамилия Леклер. Вы не смеете меня задерживать! — хрипел Леклер.

В ответ обладатель фонаря радостно забормотал что-то на ломаном французском языке и ухватился за борт машины.

Он очень просит помочь. Это такая удача, что в машине член муниципалитета. В таком случае он может довериться. Он американский гражданин, педагог. Находится вместе со своими воспитанниками вот здесь поблизости, в школе, называемой «Гнездо грачей». Ему и его мальчикам необходимо как можно скорее уехать в город. Так вот, не будет ли так любезен член муниципалитета взять их с собой в машину?

— Гм… Американцы? А что, скажите на милость, понадобилось американцам в Гнезде? — недоверчиво проворчал Леклер. — И потом куда, скажите, пожалуйста, я впихну всю вашу компанию? Мы и так набили джип, как бочку солониной… — Он осветил своим фонариком просителя. — Не могу, — сказал он решительно.

Хомер еще сильнее уцепился за борт автомобиля. В таком случае не могут ли господа взять с собой одного мальчика? Одного-единственного? Это сын американского майора, начальника из Старой Мельницы. Его необходимо переправить как можноскорее в город.

— Сын майора Гарденера? — уже значительно любезнее переспросил Леклер. — Я знаю майора. Встречался с ним у префекта. — Он кивнул. — Давайте сюда вашего молодца. Его мы устроим и сдадим с рук на руки папаше.

Через пять минут разбуженный, поднятый с постели Юджин сидел уже в джипе и ехал по направлению к городу. В кармане его куртки находилось письмо Хомера, повествующее обо всех событиях в Гнезде и о длинном американском офицере по имени Билл, который приходил к Франсуазе и Жерому Кюньо.