Лия и Мариса озадаченно переглянулись.

— Что вы имеете в виду? — спросила Лия.

— Ее дух где-то блуждает. Чтобы провести обряд излечения, мне нужно, чтобы она находилась в своем теле. — Во взглядах обеих женщин по-прежнему отражалось непонимание, и Морагу пояснил: — Мой обряд обращен к духу. Я всего лишь учу его, как победить болезнь и исцелить рану. Но ее дух покинул тело, поэтому я не могу ему спеть.

— Но ведь Эгги еще жива, — удивилась Мариса. — Разве утрата духа или души не означает смерть?

— Дух у нее есть. Ведь именно он и делает нас такими, какие мы есть. Проблема в другом. Вы ведь знаете, что во время сна наш дух путешествует в иные миры?

Подруги покачали головами.

— Поверьте мне, это именно так. Пока наши тела спят, мы все посещаем миры грез, просто наяву не помним этих путешествий.

— Значит, она… грезит? — спросила Мариса.

— В некотором роде. Необходимо дождаться момента, когда ее дух вернется в тело, и тогда я спою лечебную песнь. А до той поры приходится полагаться на медицину пятипалых, поддерживающую в ней жизнь. Нам остается ждать и молиться за ее жизнь.

Постичь все это было не так-то просто. Мариса и Лия вновь переглянулись.

— У меня такое чувство, будто я все еще в ином мире, — проговорила писательница.

— И ожидание — сущая пытка, — кивнула подруга.

— Верно, — согласился Морагу. — Особенно в ситуации вроде нынешней, когда ничего поделать нельзя.

Все погрузились в молчание, и снова мучительно долго потянулось время.

В конце концов Лия не выдержала и спросила — скорее чтобы отвлечься, нежели из настоящего любопытства:

— Так вы вправду когда-то работали с «Дизел Рэтс»?

В ответ шаман достал бумажник и вытащил оттуда основательно потрепанную фотографию.

— Это мы со Стивом перед началом последнего тура, — пояснил он и протянул снимок Лие.

Мариса тоже склонилась, чтобы рассмотреть предложенную реликвию. Черно-белую фотографию подпортили складка да обшарпанные уголки, однако распознать черты запечатленных на ней двух мужчин — индейца и белого — не составляло никакого труда. Это оказались их новый знакомый Морагу и… мужчина, невероятно похожий на Джексона Коула. Впрочем, если приглядеться, можно было заметить, что стрижка у него покороче, нежели обычно носил музыкант, а мышцы сильнее бугрятся под майкой и джинсовыми шортами. Но по всему остальному, не предупреди Морагу ее заранее, Лия не колеблясь заключила бы, что это Джексон.

Ее вдруг охватило ощущение дежавю.

— Это же фрагмент большой фотографии? — спросила она.

Двое мужчин, по всей видимости, находились в окружении других людей, на которых, однако, указывали лишь обрывочные детали — там край плеча, здесь часть колена.

Морагу кивнул, и тогда женщина достала телефон и зашла в сеть. Буквально через несколько секунд она обнаружила нужный снимок. Фотография вправду оказалась известной: на ней в последний раз, еще до всех обрушившихся несчастий, была запечатлена группа в полном составе — активная, полная сил и замыслов команда. Как Морагу и говорил, снимок сделали перед последним туром — музыканты и гастрольная команда позировали на трибуне одного из калифорнийских стадионов. Лия увеличила изображение и отыскала Джексона Коула, затем принялась перемещать фотографию и рассматривать лица, пока не наткнулась на фрагмент с Морагу и Стивом — в точности такой, как тот, что хранился в бумажнике шамана.

Почему же она никогда раньше не замечала поразительного сходства между Джексоном и его двоюродным братом? И ведь о существовании Стива, сыгравшего далеко не последнюю роль в самом начале музыкальной карьеры Джексона, ей было известно! Они вместе росли, жили в паре кварталов друг от друга, еще в школе организовали группу. Впрочем, фотографий Стива имелось не так уж и много, а те, что Лия смогла припомнить, толком и не раскрывали его черт. Он вечно то отворачивался, то склонялся над гитарой или сценическим оборудованием. В общем, один из тех парней, которым категорически не хочется привлекать к себе внимание публики. Да и кто бы на его месте не отошел на второй план, когда дело касалось настолько яркой и невероятной личности, какой был Джексон Коул?

— Когда я решил вернуться в резервацию, — заговорил Морагу, — то сказал Стиву, что если однажды рокерская жизнь его вконец достанет, пускай приходит ко мне. По правде говоря, я и думать не думал, что он поймает меня на слове. Но лет сорок тому назад старик-отшельник по имени Опоссум притащил его — Стива Коула собственной персоной. Да еще и со сломанной ногой: сорвался со стены каньона, налетел на край скалы. Ну вот, с тех пор он в Расписных землях и ошивается.

— Жаль, что наше знакомство с ним не заладилось с самого начала, — проговорила писательница. — Я вправду хотела бы поговорить с ним о Джексоне и группе. С вами, кстати, тоже.

Морагу рассмеялся.

— Вряд ли вы узнаете от меня что новое. Гастрольная команда, как правило, звездам не компания. Мы выполняли свои обязанности честно и с удовольствием. Но я вам скажу вот что: еще перед уходом видел я ясно письмена на стене[28]. Конечно, тогда было не различить ни отдельные детали, ни даже очертания грядущей катастрофы, но ощущение надвигающейся большой беды, неизбежного краха буквально витало в воздухе. Когда Джеко прознал об интрижке Тони и Бена, стало ясно — неприятных последствий не избежать. Это чувствовали все — и музыканты, и мы, работяги.

Лия жадно ловила каждое слово. Да, она практически настроилась на другую волну, собралась отныне заниматься журналистикой совершенно иного рода, но былая привязанность — все эти бесконечные годы, наполненные исследованиями творчества «Дизел Рэтс», — не отпускала. И новый источник информации манил ее, как золотоискателя — богатое и еще никому не известное месторождение драгоценного металла.

— Но вы наверняка не только это можете мне рассказать, — упорствовала Лия.

Шаман окинул ее внимательным взглядом и улыбнулся.

— Уж не знаю, всплывал когда-либо о «Дизел Рэтс» такой слушок или нет… Но вы ведь наверняка слышали старую американскую легенду, будто Элвис поменялся местами со своим двойником и до сих пор жив-здоров, а в ванной Грейсленда[29] окончил свои дни совсем другой человек?

Лия и Мариса закивали, во все глаза глядя на Морагу.

— Так вот, мне доподлинно известно, что ближе к концу Джеко пытался подбить Стива поменяться с ним местами. Не навсегда. До той поры, пока у него крыша на место не встанет.

— И они поменялись? — не выдержала писательница.

Шаман покачал головой.

— Прежде чем до этого дошло, Джеко отправился в тот рейс.

Лие хотелось задать Морагу еще великое множество вопросов, но тут в комнату вошел доктор. И вид у него был такой серьезный, что рассказ шамана разом вылетел у нее из головы.

Хочешь не хочешь, а побегать придется. Шеф рвал и метал, и, положа руку на сердце, винить его в этом было нельзя. Наперекосяк пошло все что только можно, и Джерри ощущал себя полнейшим идиотом. С той компетентностью, что он проявил в этом деле, хоть вставай прилюдно со спущенными штанами. Самое худшее во всей истории, конечно же, что Эгги Белую Лошадь прямо в полицейском участке порезала «жертва» липового похищения. Которая при побеге еще и угнала один из ведомственных автомобилей.

— Ты хочешь сказать, девчонка замкнула контакты в нашем пикапе? — изумился шеф во время телефонного разговора.

Джерри пришлось признать, что к услугам угонщицы имелись ключи в замке зажигания.

— Кто же оставляет гребаные ключи в гребаном зажигании? — взорвался начальник.

«Да все мы, — подумал тогда Джерри, — в том числе и ты сам». Вслух он этого, естественно, не произнес. Понять, что именно вывело шефа из себя, было не сложно. Не вопиющие просчеты сами по себе, а невозможность скрыть таковые от управления шерифа, ФБР и Бюро по делам индейцев. Теперь вся индейская полиция окажется выставленной на посмешище, и больше всех достанется шефу.