Полицейский с тоской подумал о том, что все-таки нужно было прислушаться к собственной интуиции. Скажем, не пытаться задержать Стива и Рувима. Вместо этого следовало бросить маленькую лживую задницу в камеру сразу же, как ее доставили в участок. В придачу хорошенько запереть дверь и выбросить ключ куда подальше. Впрочем, задним-то числом легко рассуждать. А тогда казалось, Сэди Хиггинс действительно нуждается в защите. Так убедительно плакалась, что он проглотил всю ее брехню.

А теперь ему придется попытаться исправить хоть что-нибудь, и как можно скорее, даже если для этого придется исколесить каждую чертову дорогу в округе.

Рация вдруг затрещала, а затем из динамика донесся голос Ральфа.

— Мы обнаружили следы протекторов в пересохшем русле в нескольких километрах от участка, на Кайе-Эсмеральда. Боб уверяет, что до Санто-дель-Вадо-Вьехо девчонка не добралась. По крайней мере, машину в городе не засекли. Так что она наверняка здесь и съехала.

— Ты сейчас там находишься?

— Да вот прямо на следы гляжу. Протекторы как и на наших пикапах. Мне тебя подождать?

— Нет, двигай за ней. Я в десяти минутах на Редондо-Драйв. Но будь осторожен, Ральф. Чертовка хитра, как койот.

— Принял.

Джерри врубил мигалку и сирену, развернулся и помчался в город.

Руби смотрела на Сэди и ведьму с границы участка и сокрушалась, что не может разорвать совершенно неуместные при нынешних обстоятельствах узы, связавшие ее с девчонкой. За насилие над Эгги следовало бы перегрызть пятипалой глотку, однако безусловное желание защитить ее, хоть Сэди предала всё и всех, превалировало над доводами здравого смысла.

Девушка вздохнула. Собачья преданность доходит порой до абсурда.

Вечно она, дура, старается выходить несчастненьких с надломленной душой.

Руби в отчаянии заскулила — едва слышный звук исходил откуда-то от задней стенки ее человеческой глотки.

И что предпринять, совершенно непонятно. Сэди определенно добавила проблем, разозлив «66 Бандас» брошенным прямо под носом бандитов полицейским пикапом.

Она взяла на заметку две группы гангстеров, наблюдающих за Сэди и ведьмой. Впрочем, они тоже обратили на Руби внимание. Когда она только перенеслась из пустыни на берег пересохшей реки, один отморозок отпустил в ее адрес замечание крайне сомнительного характера, однако увидев собачьи зубы — девушка не поленилась обернуться и зарычать, — отшатнулся и притих. Правда, придурок быстро оправился и, выпятив брюхо, дерзко двинулся к ней. Тогда Руби наставила на него палец и рявкнула:

— Назад!

К ее удивлению, гангстер опустил глаза и попятился. И теперь все его дружки держались от нее подальше. Они тихонько переговаривались между собой, вероятно, намереваясь устранить неожиданное препятствие, однако пока ни один из отморозков так и не собрался с духом подойти к ней.

Впрочем, рано или поздно кто-нибудь да соберется, вопрос только — когда.

Также Руби отметила и десяток с лишним ворон, устроившихся на мескитовых деревьях, что нависали над пересохшим руслом. Большая часть птиц сидела прямо над ее головой, но затем, стоило Сэди и ведьме зашевелиться, две полетели к дому колдуньи. А едва старуха и девчонка скрылись внутри, одна из ворон неспешно спланировала вниз и за миг до приземления рядом с Руби превратилась в смуглого парня.

— Говорят, — произнес он, — девчонку трогать нельзя.

Руби тихо проворчала, не удостоив взглядом:

— Убирайся, Мэнни.

Ответа не последовало, и тогда девушка повернулась к нему. Парень внимательно разглядывал ближайшую к ним компанию гангстеров — всего в пересохшем русле их собралось шестеро. И у дороги на другой стороне ведьминого участка маячило еще двое. Правда, те стояли смирно, а бандиты по соседству поигрывали бейсбольными битами. Еще один, с вытатуированным на выбритом черепе мальтийским крестом, держал в руке карабин. Сейчас оружие смотрело в землю, однако в момент прибытия Руби слышала, как бандит стрелял в Сэди.

Татуированный поглядывал в их сторону с некоторой опаской: он видел собачьи клыки Руби и слышал ее рычание, видел, как Мэнни слетел с дерева и обратился в пятипалого. Но испуганным бандит не выглядел, более того, он обретал уверенность с каждой минутой, а это плохой признак: еще немного, и этот тип начнет действовать.

— Бьюсь об заклад, с друзьями у тебя туго, — заговорил Мэнни. — Что с тобой произошло? Ты ведь была таким милым щенком.

— Отвали! — бросила Руби, но улыбку сдержать не смогла.

Мэнни был одним из вороньих братцев, что гнездились в Желтом каньоне. Высокие, смуглые, с гривой густых черных, как оперение их вороньего обличья, волос, шумные, нахальные и заносчивые, они относились к Руби с симпатией, и она платила им тем же. У дома Эгги неизменно околачивалось несколько птиц, готовых как порезвиться со стаей, так и понежиться на солнышке и посостязаться в искусстве травить байки.

— И вообще, что ты здесь делаешь? — не унимался Мэнни. Он указал подбородком на приземистое глинобитное строение. — Ты хоть знаешь, кто здесь живет?

Девушка кивнула.

— Ведьма по имени Абуэла.

— Ага, грозная ведьма по имени Абуэла. Говорят, она эчисера[30] — ведьма, способная повелевать духами.

— Я здесь не затем, чтобы нарываться на неприятности. Не хочу связываться ни с ней, ни с бандитами, — пожала плечами Руби. — Мне нужна только девчонка.

Мэнни долго и пристально смотрел на нее, затем склонил голову набок и произнес:

— Чтобы уберечь ее, — это был даже не вопрос, но констатация факта, и парень и не пытался скрыть своего удивления. — После всего, что она натворила!

— Я совершила ошибку, ясно? От нее пахло синяками и кровью. Я не знала, что она режет сама себя и способна причинить вред другим. Я думала, она нуждается в защите.

Мэнни кивнул. Он не озвучил недоговоренное Руби: пока она не особенно-то преуспела в защите Сэди. Но в этом-то и заключается проблема с любым, кто не живет в твоем собственном теле: невозможно предугадать, кем он является в действительности, чего от него можно ожидать. Остается только тешить себя надеждой, которая слабеет каждый раз, когда он тебя подводит.

— Ну а сейчас? — спросил парень.

— Ей по-прежнему что-то нужно, но я не понимаю, что именно и смогу ли я ей это дать. — Помолчав, Руби добавила: — И хочу ли я ей что-либо давать.

Тут одна из ворон, ранее караулившая на жилище колдуньи, неспешно полетела в их сторону. Так же грациозно, как и ранее Мэнни, она обернулась человеком, приземлившись на ноги, даже не подняв пыли.

— Эй, Руби! Ойла.

— Привет, Сандэ!

— Что там происходит? — Мэнни кивнул на дом.

— Девчонка только что пообещала Абуэле душу в обмен на защиту.

— Защиту от кого?

Сандэ пожал плечами.

— От бандюков и копов. И еще от нас.

— Серьезно? От нас? — усмехнулся Мэнни.

— Эй-эй, ты-то, может, жалкий вороненок, но я-то надрать задницу могу!

Мэнни толкнул его плечом, и оба дружно заржали.

— Чью душу? — спросила Руби, охваченная страхом за Эгги.

— Либо она не сказала, либо я не услышал, — затараторил Сандэ. — Но я понял, что душу должны передать по своей воле. И если девчонка не предоставит оплаты, ей придется расстаться со своей.

Девушка удрученно потерла лоб. Как можно быть такой тупой?!

— Я должна положить этому конец, — заявила она.

— И как же, позволь тебя спросить? Они уже заключили сделку.

— Что-нибудь придумаю.

Стоило Руби вступить во двор ведьмы, и интерес гангстеров к ней вспыхнул с новой силой. Двое отморозков двинулись в ее сторону, и она остановилась.

— Нам позаботиться о них? — осведомился Мэнни.

— Это только обострит ситуацию, — покачала головой девушка.

— Внимаем твоей мудрости.

— Я серьезно. Попытаемся не впутывать их.

— Как скажешь, — кивнул Мэнни.

Он небрежно взмахнул руками, и вороны дружно поднялись в воздух, а затем расселись на ветках над обеими группами гангстеров. Двое проявивших активность бандитов тут же остановились и с тревогой уставились на птиц.