Испуганный взгляд Сэмми метался по сторонам. Заметив Гордо, казиношник сжался и уставился в землю. От образа наикрутейшего воротилы, в котором Сэмми вышагивал по резервации, когда удосуживался заглянуть на сторону традиционалистов, не осталось и следа.

Видеть казиношника в таком плачевном состоянии Томасу, как наверняка и ни одному обитателю резервации, прежде не доводилось: дорогущие фирменные джинсы покрыты пятнами грязи, модная рубашка вся в пыли, один рукав порван… Впрочем, самое большое изменение претерпела покрытая красными пятнами физиономия Сэмми — глядя на нее, можно было подумать, что хозяин казино вот-вот расплачется. Вероятно, и у возгордившегося выпускника престижного университета белых была тетушка, которая рассказывала ему индейские сказки — и теперь он их вспоминал. А в большинстве этих сказок плохой парень безнаказанным не оставался.

Тем временем Стив, взявший на себя роль воспитателя, продолжал выяснять, хорошо ли Сэмми усвоил урок:

— А чтобы научиться отличать майнаво от животных, тебе нужно…

Коул умолк, предполагая услышать окончание фразы.

— …поговорить с Морагу, — промямлил наконец тот.

— Это я и хотел услышать, — кивнул Коул. — Но чтоб ты понимал, просрешь этот шанс — я тебя так отделаю, что ты пожалеешь, что мне довелось сегодня спасать твою задницу.

— Ладно-ладно, все я понял. Теперь мы можем вернуться?

— Можем. Хотя это и не слишком легко, — отозвался Стив.

Он решительно зашагал к обрыву и замер на краю скалы, созерцая убегающие вдаль горные пики. По его поникшим плечам Томас заключил, что задумался мужчина скорее о Калико, нежели о способе возвращения в родной мир.

— Эй, братан! — окликнул вдруг Стива побледневший Сэмми. По-видимому, казиношник перепугался, что спасать его передумали, и взмолился: — Я же сказал, сделаю все, как ты велел!

— Заткнись, — рявкнул Рувим.

— Но…

— Если бы мы знали, как вернуться, давно уже сидели бы по домам.

Стив даже не шелохнулся.

Томас, вволю налюбовавшийся на перетрусившего Сэмми, последние несколько минут — до краткой перебранки и во время нее — осматривал вершину горы. Должен же быть отсюда какой-то выход! Чуть раньше он заметил неподалеку очень старое кострище — полностью утратившие запах угли, обложенные камнями. Если костер разводили не майнаво, а люди, то они как-то сюда забрались! Следовательно, можно попробовать отыскать проложенную ими тропинку. Парень решил немедленно приступить к изучению местности, но его остановил вопрос Стива:

— А что насчет собаки?

Гордо вскинул голову и уставился на Коула.

— Он вовсе не собака, — ответил Томас.

— Знаю. В этом-то и дело. Ты говорил, он мастер менять обличье? Может, он превратится во что-нибудь и вернет нас в реальный мир? Он же вроде был вертолетом, или мне это только привиделось?

— Он способен выглядеть как угодно, — подтвердил парень. — Только он еще и дух смерти, так что нам вряд ли захочется оказаться перед ним в долгу.

— Давай сначала спросим, готов ли он нам помочь, а потом будем волноваться по поводу ответной услуги.

— Я отлично знаю, чем заканчиваются подобные истории! Обычно у них довольно скверный финал. Сами его спрашивайте.

— Но ты ведь шаман, — подключился Рувим.

— Да какой я шаман!

— Ты изгнал злого духа из головы Стива.

— Что еще за злой дух? — тут же заинтересовался Коул.

— Ситала, — пояснил вождь.

Стив покачал головой:

— Она вовсе не злая. Она просто… другая. Вообще-то она даже милая.

— Осторожнее, ковбой, — бросил Рувим. — Советую тебе унять свои романтические порывы.

У Стива так и отвисла челюсть:

— Ты издеваешься, что ли? Дружище, ты сейчас сказал большую глупость!

Вождь рассмеялся и хлопнул отшельника по плечу:

— Да знаю я. Но не уверен, что твоя подружка думает так же.

— Может, кто-нибудь все-таки поговорит с собакой? Чтобы она отправила нас домой, — взмолился Сэмми.

— Заткнись! — хором рявкнули на него Стив и Рувим.

Затем вождь снова повернулся к Томасу:

— Давай, парень. Ты сможешь!

От Томаса вновь не укрылось, что Гордо с любопытством следил за их беседой. Теперь, кстати сказать, он вернулся ко вполне приемлемым размерам и был не крупнее породистого английского дога. Просто большой пес. Только со светящимися разумом черными глазами. И вот как с таким налаживать контакт?

Сначала Томасу пришло в голову ласково сказать что-нибудь вроде «Хороший мальчик, хороший мальчик» и потрепать псину по спине — так он обычно вел себя с собаками в резервации. Но парень сдержал порыв и сунул руки в карманы, не успев совершить подобную глупость. Гордо — не собака. Он — майнаво. Нет, даже нечто большее, нежели кузен. По сути, он воплощение самой смерти.

Вдруг пальцы Томаса наткнулись на что-то в правом кармане — черное перышко! Тот удивительный дар Ситалы, с помощью которого парню удалось изгнать теневую сестру вороновой женщины из сознания Стива во время своего первого магического обряда. И откуда в такой маленькой вещице столько мощи?

Размышления о перышке так захватили Томаса, что он напрочь забыл о Гордо. А тот встал и, сделав пару шагов, оказался вплотную к парню. Потом зверюга, распахнув громадную пасть, высунула язык и слизнула перышко с пальцев Томаса. Зубы сомкнулись, вещица исчезла. В утробе пса.

Затем Гордо попятился и принялся менять облик.

Правда, наблюдать за процессом оказалось весьма затруднительно. Вернее, первые минуты все было просто — собака плавно увеличилась в несколько раз. А после состоялось превращение, только увидеть его никому не удалось. Нечто похожее бывает, когда сначала посмотришь на солнце, а после попробуешь разглядеть что-нибудь рядышком, на земле: из-за пляшущего в глазах светового пятна ничего толком будет не разобрать.

Но в результате пес исчез, а вместо него на горе появился вертолет. Не собака, а какой-то гребаный трансформер!

На изящном фюзеляже сама собой распахнулась дверца.

— Что ты ему дал? — спросил Рувим.

Томас не сводил глаз с махины, нового воплощения Гордо.

— Перо. Которое Консуэла — точнее, Ситала — подсунула мне в карман в фактории, когда я впервые их увидел.

— Это которым ты размахивал перед лицом Стива?

Парень кивнул.

— А зачем она вручила тебе перо?

— Вроде хотела пробудить мою духовность. Что-то типа установления связи с традициями племени в ускоренном режиме.

— Так это был приворот!

— Пожалуй, так. И перо она мне тайком запихнула в джинсы.

— Непорядок, — покачал головой Рувим. — Это как подсыпать кому-то в стакан наркоту! Потом жертва будет думать, что сходит с ума…

— Даже не знаю, — начал было Томас, но тут же осекся, заслышав позади какую-то возню. Обернувшись, он увидел, как Стив тянет Сэмми к вертолету.

— Ты совсем рехнулся? — вопил хозяин казино. — Черта с два я сяду в эту штуку!

— Если хочешь убраться с этой горы, то вот тебе билет отсюда! — Стив кивком указал на вертолет.

— Нахер такие билеты! Не полечу я в желудке этой псины!

— Это больше не собака.

— Да конечно, не собака!

Рувим оставил Томаса и поспешил на помощь Стиву. Но дотащить упирающегося Сэмми до дверцы кабины и засунуть его внутрь удалось только втроем.

Стоило им всем забраться в кабину, как дверца сама собой захлопнулась.

— Знаешь, как управлять? — поинтересовался Рувим у Томаса.

Тот покачал головой.

— Нам этого и не надо. Гордо полетит сам по себе.

— Все-таки немножко жутковато, — признал Стив.

Сэмми ломанулся к дверце:

— Выпустите меня отсюда! Эта х…вина переварит нас заживо!

Стив и Томас ухватили обезумевшего казиношника за руки.

— Знаешь что, — процедил Рувим. — Как только поднимемся в воздух, я с удовольствием вышвырну тебя наружу!

— Да пошел ты на х…!

Лицо Сэмми приобрело пепельно-серый цвет, когда вертолет оторвался от горы.

В палате царила тишина. Морагу, склонив голову, стоял возле койки Эгги. Молился он или просто размышлял, этого Мариса сказать не могла. Диего, обосновавшийся с другой стороны постели, смотрел в окно, где на карнизе по-прежнему кучковались притихшие вороны, — впрочем, вряд ли он обращал хоть какое-то внимание на птиц. Мэнни, один из вороньих братцев, занял позицию у изножья постели — устроился верхом на стуле. Уперевшись подбородком в скрещенные на спинке руки, он не сводил с раненой художницы глаз.