Я сорвал с головы свой «тюрбан» и стал им судорожно стирать капли слизи, которые шипели на теле маркизы. А та уже прекратила бесноваться и неподвижно замерла. Но к счастью, Меццо не померла и даже не потеряла сознание. Её наполненные ужасом глаза смотрели на меня с горячей мольбой. И я в этот миг сделал то, что посчитал жизненно необходимым. Повернул камень её портального браслета.

Девушка тотчас исчезла в голубой вспышке. А я ринулся в дальнюю часть дома, там вылез через окно и поскакал прочь отсюда.

Внутри меня жила отчаянная надежда на то, что Меццо выживет. Со своей стороны я сделал всё, чтобы она не умерла. Избавил её от большой части яда. И теперь слово за лекарями академии. Господи, пусть они сохранят ей жизнь!

Я даже неуклюже перекрестился и молитвенно возвёл к небесам глаза. За Ваську я тоже замолвил пару словечек. Он показал себя молодцом. Надеюсь, он благополучно доберётся до храма.

А потом я принялся мысленно костерить жуков. Вот это, мать их, уроды! Что у них за жопная слизь такая? Она действует и как кислота, и как яд. Маркиза была в сознании, но не контролировала своё тело. Кажись, слизь жуков творит что-то нехорошее с нервами. И она чрезвычайно быстро распространяется по телу. Буквально мгновенно. Стоит только ей попасть в кровь. Не дай бог, я ещё раз наткнусь на подобное гнездо!

Наверное, стоит подстраховаться и проверить «радаром», кто затаился поблизости от меня. А то будет крайне обидно сдохнуть на финишной прямой. Главный храм уже совсем рядом. Вон из-за домов виднеется его купол.

Руководствуясь этой здравой мыслью, я осторожно проник в ближайшую халупу, взлетел на второй этаж и стал творить пассы. Но что-то пошло не так. Руки двигались как-то странно, дёргано. И только тут я заметил, что кончики моих пальцев кровоточат, а кожу разъело. Я будто слегка прикоснулся пальцами к серной кислоте. Но боли при этом не было. Похоже, её заглушало нешуточное нервное возбуждение.

Повезло, что яда оказалось мало. Он не вырубил меня, как маркизу. А вляпался я в него, когда стирал его с тела Меццо.

Недолго думая, я сорвал с лица импровизированный шейный платок и стал им протирать пальцы. Они отозвались пощипыванием, которое постепенно нарастало. И вскоре я уже чувствовал боль, словно мои пальцы плескались в кипящем масле. Но наверное, боль означала то, что яд покинул меня.

Надо проверить, как теперь будут вести себя мои шальные ручки.

Я снова принялся исполнять пассы. И сейчас они вполне сносно удавались мне. Руки ещё подрагивали, но в целом вели себя прилично. Поэтому мне удалось соорудить «радар». Он показал мне на соседней улице множество особей с еле заметной ментальной активностью. Наверняка, это были жуки. А вот в доме напротив затаился кто-то посообразительнее. Но не человек. Скорее всего, крупное насекомое. Вероятно, паук или ещё какая-нибудь тварь. Что же касается студентов, то мне удалось засечь лишь двоих. И один из них оказался Васькой. Живой! Он шустро топал в сторону храма. И довольно скоро покинул зону видимости «радара». А вот другой студент приближался к дому, в котором я засел. Он почему-то остановился неподалёку и замер. Хм… какого хрена он делает?

В этот миг пустота разлилась внутри моей грудной клетки, вызвав у меня недовольную гримасу. Я тут же развеял «радар» и помассировал солнечное сплетение.

Дальше я не стал выходить из дома, а поднялся на крышу и оттуда попытался разглядеть студента. Меня насторожило то, что он остановился. Да ещё так остановился, что я не смог заметить его с крыши. Кажись, он буквально прилип к стене соседнего дома, а может уже успел проникнуть в мой.

Я резко обернулся, едва не сломав поясницу. Но зато заметил вылезшего на крышу потрёпанного Пашку в порванных на коленях трико.

Он тотчас обрадованно прохрипел, глядя на меня маленькими глазками:

— А я тебя срисовал там, на улице. И дай, думаю, догоню. Вместе-то оно безопаснее. А то я вон уже…

Парень демонстративно потрогал окровавленные, слипшиеся волосы, кои торчали словно иглы рассерженного дикобраза.

— Острый у тебя глаз. Орлиный, — натянуто похвалил я его и изобразил улыбку.

— А то, — самодовольно усмехнулся анималист, громко сглотнул и с надеждой спросил: — У тебя вода есть? Дашь?

Не дожидаясь моего ответа, он широкими шагами двинулся ко мне. И под его грязной майкой с разводами пота играли здоровенные мышцы, опутанные канатами вздувшихся вен.

А я расслабленно запустил руку в карман, будто хотел достать фляжку. Но когда парень подошёл на расстояние метра, стремительно выпростал руку из трико и ударил зажатым в ней ножом точно в правый бок Пашки. Туда, где должна находиться печень. Но клинок не погрузился под диафрагму парня. Он даже не пропорол его кожу. Я ударил словно в очень-очень плотную резину. Кончик ножа всего лишь немного оцарапал Пашку. А вот он нанёс невероятно стремительный удар кулаком в мою грудную клетку. Меня аж отбросило на метр. Я повалился на спину, задыхаясь от боли. Внутри моей грудной клетки, словно бомба взорвалась, едва не разметав ребра. Лёгкие судорожно сжимались, а изо рта вылетали надсадные хрипы.

— Узнал, стало быть? — жёстко усмехнулся перевертыш Люпена и поставил ногу на мою многострадальную грудь. — А чего же не убежал? Неужели ты забыл, что меня нельзя убить этой зубочисткой? Или ты стал настолько храбрым, что всё же решил попытаться?

— …Попытка — не пытка, — просипел я и ощутил металлический привкус во рту. — Чего ты хочешь? Руку? У меня её нет. Я ничего не помню о ней. Мой… кхам… разум повредился, когда мне было пятнадцать лет. Память напрочь отшибло. Клянусь… кха…

— Врёшь, падаль! — люто прошипел урод, резко нагнулся и пригвоздил меня к крыше свирепым взглядом прищуренных глаз. — Где Рука?! Где она?! Отвечай, грязный вор, иначе я настругаю тебя на тонкие-тонкие ломтики. И начну я с твоих мерзких пальцев. Ты хочешь этого? Подумай хорошо, иначе потом будет поздно. Без пальцев ты не сможешь творить магию. А она тебе очень дорога. Хм… забавно, что такое ничтожество, как ты, оказался бастардом. Интересно, от кого Ингрид нагуляла тебя? Она была известной потаскушкой, но лечь под дворянина, да ещё понести от него… Это она прыгнула выше головы. Надеюсь, она сейчас из Ада наблюдает за тобой, ублажая чертей. Говори, отребье! Где Рука?! Или, может, выколоть тебе глаз, а?!

Он подобрал мой нож и молниеносным движением ткнул им в моё лицо. А я рефлекторно дёрнулся и пронзительно заорал:

— Не-е-ет!

Глава 8. Странный заказ.

Перевертыш злобно захохотал и покачал ножом перед моим левым глазом. Он не воткнул его, а лишь напугал. Клинок оказался в сантиметре от моего драгоценного зрачка. И весь мир сузился до этой тонкой полоски стали, блестевшей на солнце.

Я шумно сглотнул и лихорадочно выдохнул:

—… Убери нож. Вдруг рука дрогнет, а мне не пойдёт образ пирата.

— Ты ещё осмеливаешься шутить, — удивился урод и выпрямился. — Но шутками ты дело не исправишь, червяк. Говори, где Рука…

—…Да не знаю я! Богом клянусь! Меня избили несколько лет назад — и я потерял память! Я даже мать свою не помню! — горячо выпалил я, почувствовав некое облегчение. Боль постепенно отпускала меня.

— Лжёшь, прохвост! — оскалился перевертыш. — Похоже, что ты совсем не дорожишь своими глазами, пальцами и причиндалами… Если ты не заговоришь, то от тебя останется лишь слепой, безрукий и безногий кусок мяса. Не дури! Говори!

— А я… дурной, — пропыхтел я, наградив козла яростным взглядом.

В следующий миг я сильно дёрнул ту ногу перевертыша, которая покоилась на моей грудной клетки. А другую его заднюю конечность я подсёк уже своей ногой. После этого козёл взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, но удача продолжала быть на моей стороне. Перевертыш не удержался и упал подле меня на задницу. А я, не мешкая, перевалился через небольшой бортик крыши, пролетел метра четыре и рухнул на землю.

— А-а-а, — простонал я, выпустив воздух изо всех отверстий.