Он тут же начал в подробностях рассказывать обо всех перипетиях своей битвы с малярией. И я под звуки его голоса спустился в столовую, потеряв по пути Ежа. А в столовой его не оказалось. Куда же он делся? Вернулся на лифте на этаж или покинул башню? Скорее всего, второй вариант.

Не став тупить, я болезненно поморщил и сказал Ваське:

— Начинай завтракать без меня. А я в уборную помчался. Пожалуй, засяду там надолго. Что-то у меня живот разболелся.

— Эх! Можа ты уже заразился от Пашки? — тревожно предположил крепыш и стал пятиться.

— Может, — бросил я и пулей вылетел из столовой.

Быстро пересёк холл, выскочил из башни и стал осматриваться. По причине утра и завтрака, на улице народа практически не оказалось, так что я сумел заметить одинокую мускулистую фигуру Пашки. Он торопливо шёл в сторону парка. И я поспешно двинулся за ним. Благо, что здоровяк не оглядывался. Всё же я весь путь до парка был готов нырнуть за ближайшее укрытие. Но не пришлось. А уже в самом парке следить за Пашкой стало в разы проще. Туткругом были деревья и кусты, которые могли скрыть меня в случае чего.

Здоровяк же продолжил куда-то упорно идти. Среди листвы мелькал его пиджак. И мелькал он в направлении дальней части парка, которая не пользовалась популярностью у студентов. Но вот Пашка застыл возле скамейки и резко обернулся. Я тотчас скакнул за раскидистые кусты какого колючего растения. Парень же внимательным взглядом окинул парк, убедился, что вокруг никого нет и сошёл с тропинки. Он двинулся по траве в самую чащобу. А я стал красться параллельным курсом, прячась за деревьями и кустами.

Хорошо что здоровяк оказался погружен в свои мысли, иначе бы он точно засёкменя, несмотря на все мои ухищрения. Я ведь ещё тот рейнджер. Но всё обошлось. Пашка добрался до крохотной полянки и остановился. А я залёг за кряжистым дубом. В мой нос принялись проникать насыщенные запахи травы и перегноя, а глаза стали следить за студентом.

Он пару минут потоптался на одном месте, а затем на противоположной стороне полянки из кустов выбрался взъерошенный Громов в котелке. И видего не предвещал Пашке ничего хорошего.

— Ты всё сделал именно так, как я говорил?! — сразу же прорычал аристократ, подходя к здоровяку.

— Да, да, сударь, — закивал тот головой, опасливо глядя на барона.

— Хрен на! — озлился тот и принялся орать, брызжа слюной: — Почему же этот урод до сих пор не стоит перед ректором?! А я тебе скажу, тупая ты рожа, почему! Да потому что не было никакого кисета с пахучкой за холодильником в его комнате!

— Клянусь, я закинул его туда, — судорожно выдохнул Пашка, явно тушуясь в обществе Громова.

— Хреново значит закинул, болван, — прохрипел барон и судорожно расстегнул две верхние пуговицы, точно ворот рубашки душил его. — Видать, этот трижды проклятый бастард заметил, как ты размахиваешь своими лапищами. Или случайно заглянул за холодильник. Чёрт его знает! Но от кисета он избавился. Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Я теперь проиграю пари!

Громов сплюнул под ноги и часто задышал. Его физиономию покрыли красные пятна, а глаза метали молнии.

— Может, есть шанс ещё что-то сделать? — робко проговорил здоровяк, который съёжился и пытался казаться меньше.

— Что? — язвительно усмехнулся аристократ, откинул корпус назад и облил презрительным взглядом Пашку. — Тут головой думать надо, а не кулаками махать. Или ты махал заточкой? Скольких ты избил и ограбил? Молчишь? Но я и так знаю, что лет на десять тебя точно можно упечь за решётку. К сожалению, этот прохвост Полянский оказался чист перед законом. Даже мой дядя, не последний человек в сыске, и то не сумел ничего нарыть на него. Да и на этого… как его… Ваську тоже не нарыл. А вот ты… О-о-о, ты у нас кладезь грешков прошлого. И как ты только умудрился поступить в академию? Чудеса. Но что мне с тобой делать?

— Я ещё могу пригодиться, сударь, — прогудел Ёж, глядя на свои ботинки. — Дайте мне ещё один шанс.

— А ты знаешь что… дам, — хмыкнул Громом и следом добавил, точно отпускал лакея: — Всё, иди.

— Благодарю вас, господин, — униженно улыбнулся здоровяк и потопал прочь.

А я резко прижал голову к земле, отчаянно надеясь, что Пашка не заметит меня. Слава богу, онпрошёл мимо, приминая траву подошвами здоровенных потрескавшихся ботинок.

Громов же не торопился покидать полянку. И через минутку я понял почему. Из всё тех же кустов показался Шарль де Монпасье.

Он стряхнул с пиджака пару прилипших листочков, подошёл к барону и убеждённо заявил:

— Этот пр-ростолюдин для нас тепер-рь бесполезен. Бастар-рд больше не будет ему довер-рять. Он навер-рняка понял, кто подбр-росил ему кисет.

— Да-а-а, что ни говори, а Полянский — не дурак, — мрачно протянул Громов и поправил сбившийся на затылок котелок. — Видать, в нём сильна аристократическая кровь. Тем приятнее будет добиться его исключения из академии.

— А от этого здор-ровяка лучше побыстр-рее избавиться, — произнёсаквитанец. — Если он пр-роговор-рится, что именно вы, судар-рь, приказали ему подкинуть нар-ркотик, тоегослова бр-росят тень на вашу безупр-речную р-репутацию. И не стоит цер-ремониться с ним. В будущем мы всегда сможем найти др-ругих исполнителей. Пр-ростолюдины падки на деньги и боятся нас.

— Сегодня его уже не будет на острове, — заверил Шарля Громов. — Я телефонировал дяде и обо всём договорился. Ближе к вечеру на пароме прибудут ребята из его отделения полиции и тишком заберут здоровяка. Без пыли и лишней огласки. Он даже не успеет раскрыть свой поганый рот.

— Пр-ревосходно, — по-лисьи улыбнулся иностранец, вытащил из кармана пиджака золотую луковицу часов, откинул крышку и заметил: — Судар-рь, ежели мы поспешим, то ещё успеем на завтр-рак.

— Тогда поспешим, Шарль, — бросил барон и двинулся по парку в сторону дорожки.

Аквитанец потопал рядом с ним. А я снова уткнулся в траву, поскольку они потопали тем же маршрутом, что и Павел. Но и эти два козла процокали копытами, не заметив меня.

Я облегчённо вздохнул. Однако свой наблюдательный пункт покинул лишь спустя минут десять. И пошёл я в диаметрально противоположном направлении от аристократов, чтобы покинуть парк с другой стороны.

Вскоре я очутился за пределами парка со стороны леса. Почесал в затылке и двинулся к башне анималистов. На завтрак я уже не успевал. Но у меня, в общем-то, и аппетита не было. А все мои мысли занимала отнюдь не еда, а Павел… Десять лет в тюрьме — это вам не шутки. Считай, он всю молодость проведёт в застенках. Заслужил ли Ёж подобное наказание? Весьма вероятно. Но что-то внутри меня требовало поговорить с парнем начистоту, а может быть и как-то использовать его в своих целях.

Глава 11. Пропажа.

Поднявшись на этаж, я решительно постучал в дверь комнаты Павла.

— Кто там? — донёсся до меня его настороженный голос.

— Вик, — бросил я, изрядно нервничая.

— Сейчас открою! — крикнул парень. И мне в его голосе послышалась толика радости. С чего бы это?

Между тем скрежетнул ключ в замочной скважине, а затем распахнулась дверь и Пашка протараторил:

— Скорее заходи. Нам надо поговорить.

Я вошёл в комнату и увидел раскрытый потрёпанный кожаный чемодан, который лежал на кровати. И в нём уже покоились кое-какие вещички парня.

А сам он быстро захлопнул дверь, прислонился к ней мускулистой спиной и возбуждённо пробасил:

— Вик, меня заставили! Я не хотел подставлять тебя! Это всё Громов! Его сучий дядя накопал на меня всякую грязь из прошлого. И этот пёс пригрозил мне тюрьмой. Поэтому мне пришлось подкинуть тебе тот чёртов кисет.

— И что ты намерен делать дальше? — спокойно спросил я, не став обвинять Ежа в предательстве. И его это явно удивило.

Он выгнул брови и недоумевающе произнёс:

— Ты даже не обзовёшь меня? Ты же из-за меня чуть не влип в скверную историю.

— Нет, не обзову. Смысл? Я понимаю, что тобой двигало. На твоём месте так же поступило бы девять человек из десяти. Такова уж наша природы. Своя рубаха ближе к телу. Да и кто мы друг другу? Никто. Знакомы без года неделю, — рассудительно проговорил я, уселся на стул и закинул ногу на ногу. В моей душе действительно не было ярости. Скорее, меня обуревало лёгкое разочарование. — Так что ты намерен делать дальше? Бежать с острова?