Дополнительное особое свойство: при значительных расовых отличиях оба партнёра получат черты какой‑то одной из их рас, вплоть до полной смены расы.

Справка: изначально испытываемые чувства того, кто примет эликсир, к его владельцу, не влияют на исходный результат.

Дополнительная справка: требуется, чтобы объект выпил эликсир. Эффект применения заметно ослабнет и окажется непродолжительным или полностью будет отсутствовать при ином способе употребления

Негативные эффекты: существует шанс того, что в случае смерти владельца эликсира умрёт, либо обезумеет и тот, кто выпил данное зелье»».

– Блин, Сцитта! – в сердцах воскликнул я. – Да что с тобой? Опять за старое?

– Я не специально, – в глазах у девушки блеснули слёзы. – Клянусь, Святовит!

Вздохнув, я привлёк её к себе, прижал к груди и нежно погладил по голове:

– Всё, всё, не надо слёз, нормальное зелье у тебя вышло. Просто, немножко не в тему. Это я виноват, рассчитывал на что‑то боевое и укрепляющее. Слушай, а ещё такое же можешь сварить?

– Нет, минимум год именно такое я не смогу сделать.

– Ах да, – припомнил я особенности уникальной способности своей ши’эйга. – Жаль.

Я не стал говорить про идею, что пришла мне в голову несколько секунд назад. Суть её заключалась в том, чтобы напоить Сцитту и Рапунцель свежесозданным эликсиром ради возможности поднять их уровни и бесплатно передать часть своих боевых способностей (и получить от них те, которых у меня нет). Они же итак ко мне намертво привязаны, так что, новая связь из букета чувств при описанных свойствах пойдёт всем нам лишь на пользу (правда, насчёт Рапунцель чуть‑чуть гложут сомнения).

Уникальное зелье я убрал в свой инвентарь. Не уверен, что однажды им воспользуюсь (хотя, Рапунцель бы не мешало раскачать, но боязно, что её мозги пойдут вразнос от «чувства любви, обожания и страсти»), но спокойнее, когда такое опасное зелье находится у меня. А оно точно опасное. Есть сто и один способ, как заставить кого‑то добровольно принять и применить почти любую вещь, от амулета до зелья. А ну как я сам стану такой жертвой? Так что, нафиг, нафиг.

Прочие зелья я оставил девушке, хотя там были все, как на подбор с редкими и мощными эффектами и любой другой на моём месте обеими руками в них вцепился. Вот только для Сцитты они будут полезнее в деле выживания, чем мне.

После создания уникального зелья продолжать алхимические дела девушка не стала. И после того, как она собрала оборудование, грифон вернул нас обратно на корабль. Я даже успел перехватить пару часов сна до момента, когда шхуна снялась с якоря, и проклятый кормчий направил её в Ад из бушующих огромных волн и скал.

– Долой все с палубы. Сейчас будет опасное место, где не стоит привлекать чужое внимание большим количеством людей на палубе, – громко крикнул Алонзо. – Ни одного бойца не оставляй, если не хочешь их потерять, Святовит, – последние слова он адресовал мне и произнёс их очень тихо, только чтобы я смог разобрать. – Позже я всё объясню.

На этот раз проклятый привёл судно в канал с высоченными скальными стенами. С левой стороны имелся вдобавок большой козырёк, густо усеянный каменными «сосульками». Последние постоянно срывались, и из‑за этого вода у левой стены, казалось, кипела, будто от гейзеров. Соваться туда – это чистое самоубийство. От края козырька и до правой стены спокойной воды метров двадцать. Вот только странные не то наросты, не то ульи, усыпавшие стену, наводили на нехорошие подозрения. Алонзо точно знал, что это, как и капитан с боцманом, но делиться своими знаниями не торопились.

Несмотря на предупреждение, любопытство во мне оказалось сильнее благоразумия. Я устроился на лестнице у самого люка, ведущего на верхнюю палубу. Обзор был так себе: кусок палубы с правого борта, кормовая надстройка и немного скальной стены с теми подозрительными наростами.

– Подвинься, другим тоже интересно. А то я ещё здесь не был ни разу, – рядом возник Димка и встал на вторую ступеньку отчаянно заскрипевшей лестницы. С его ростом этого хватило, чтобы практически упереться головой в люк.

– Слоняра, отожрал пузо так, что нормальным квартеронам места рядом не осталось, – пропыхтел я, пытаясь устроиться с прежним комфортом, какой был до появления брата.

От возни отвлёк боцман.

– Господа, сойдите с лестницы и не мешайте мне, – злым голосом произнёс он. В руках он держал кусок толстой цепи и большой навесной замок.

Я и Димка молча опустились в трюм и стали наблюдать за тем, как моряк продел цепь в железные скобы на крышке люка и балки, после чего свёл концы вместе и вставил в звенья дужку замка. Закрыв проход наверх, он удалился.

– Всё страньше и страньше, – пробормотал брат.

После манипуляций боцмана люк открывался буквально на ладонь, отчего обзор ухудшился.

Спустя несколько минут корабль ускорился, загудел ветер в парусах и реях, заскрипел корпус, которому в последнее время изрядно досталось от стихии.

– Игорь, а ты обратил внимание, что на палубе остались девять матросов, которых в экипаж наняли буквально перед этим плаванием? – вдруг спросил меня Димка.

– Десять, наверху ещё проклятый, – поправил я его. – А вот то, что они новички – это я только что от тебя узнал.

– Этого не считай. Я уверен, что его не коснётся та гадость, про которую нам не стал рассказывать Алонзо…

Тут речь брата прервали несколько встревоженных криков матросов. Спустя несколько секунд они превратились в испуганные.

– Не вижу ничего… почему они орут? – произнёс я, силясь рассмотреть причину воплей в узкую щель.

– Пока я тоже не вижу.

Корабль вильнул в сторону, удаляясь от правой стены канала. И почти сразу же слева на палубу рухнул столб воды от фонтана, спровоцированного падением явно немаленького камня с козырька. Шхуна тут же вернулась на прежний маршрут.

Несколько раз вопли моряков звучали так, будто людей заживо поедают.

– На стене! Туда смотри! – вдруг крикнул Димка мне прямо в ухо, чуть не оглушив.

Со скалы в этот миг из одного «улья» выскользнуло тонкое щупальце, которое свалилось на палубу совсем рядом с люком. Оно было похоже на осьминожье, но кроме присосок ещё имело и шипы в виде крючков. К счастью, они мелкие, иначе мы поимели бы кучу проблем, так как щупальце вцепилось в палубные доски с намерением не выпускать корабль, который тварь или твари посчитали своей добычей. Корабль не заметил чужих потуг и легко вырвался из захвата. Только свежие сколы на досках остались в тех местах, где в них вцепились шипы.

Едва только с наших глаз скрылось первое щупальце, как появилось второе, и было с добычей. Это был один из матросов, которых оставил на верхней палубе Юртс. И я теперь понимаю для чего. Схваченный скальной тварью моряк едва шевелился, то ли из‑за того, что был тяжело ранен пока боролся со щупальцем, то ли там на шипах имелся мощный яд.

В этот момент шхуна вновь вильнула влево, избежала столкновение с падающим камнем, искупалась в фонтане воды и опять вернулась на прежний маршрут. К чему такие манёвры – я не понимал. Как не понимал и Димка, который чуть не свалился с лестницы во время этого резкого зигзага туда‑сюда.

В люк вцепились чужие пальцы и рванули его вверх. Но мокрая поверхность сыграла роковую роль, из‑за неё и замка с цепью руки матроса сорвались.

– Помогите! Помогите мне! Впустите!

– Не стоит, Игорь, – быстро сказал Димка, даже раньше, чем я успел как‑то внутренне среагировать на чужую мольбу о помощи: помочь или остаться в стороне. – Или они, или мы все.

– Пойду я отсюда тогда. Всё равно узнал, что хотел, – произнёс я, стараясь отрешиться от криков моряка. – А ты?..

– Тут побуду. Неприятно, но надо же знать, что от этого места ожидать. Да и насмотрелся я в плену у великанов на такое, рядом с чем всё вот это, – брат слегка ударил кулаком по балке палубы, – просто детские страшилки с кровью из кетчупа, – тут он соскочил с лестницы и продолжил. – Да‑а уж, прямо между Сциллой и Харибдой оказались. Видать, не все игроделы оказались жертвами современного тестировочного образования. Ты‑то в курсе?