Всего один вопрос завис в воздухе, на который не было ответа:

- За что? - с болью произнёс Блэквелл, - ЗА ЧТО МНЕ ЭТО!

Путь до Мордвина Блэквелл не помнил. Он отключил эмоции и дал волю своей тёмной стороне, чтобы убрать боль, спрятать выеденную душу. Но даже тогда его мучали воспоминания:

- Пожар начинается с искры, - вспоминал он слова отца. Тогда Феликс вывел сына в сильную грозу на улицу. Молнии блистали по небу, земля сотрясалась от раскатов грома, а в воздухе стоял запах озона, такой свежий и чистый, - Чувствуешь?

- Запах?

- Да. Воздух чиститься. Это всё Квинтэссенция.

- Ты постоянно о ней говоришь. Что она значит?

- Говоря образно, это смысл. Смысл, цель, причина и следствие в одном флаконе.

- Па-ап?

- Да?

- Ты опять начал нести бред.

Винсент тогда был подростком не больше пятнадцати лет, но вряд ли был посредственным представителем той молодёжи, что окружала его как в Сакрале, так и в обычном мире. У него был цепкий ум, много стремлений и ещё больше талантов, всё давалось ему легко, не было ни одного направления, где успех бы не шёл к нему в руки. Он быстро и с головой погружался в стратегию и военное дело, и был блестящем учеником лучших учителей.

Он привык отгораживаться от людей, которых при этом довольно успешно читал, но детская травма из-за потери матери преследовала его и делала несколько замкнутым. В ту грозу он впервые спросил про свою мать у отца, но не потому что ему было не интересно, а пот ому что он видел боль отца. Тогда Феликс задумчиво посмотрел на небо и ответил:

- Мне жаль, что твои воспоминания о ней такие, какие есть. Мне сложно сказать какой она была, ведь родители должны рассказывать хорошее друг о друге. Эванжелина была выше границ добра и зла, потому что маги этой стихии... именно они, мне кажется, определяют эту границу. Любить её было и легко, и сложно одновременно, она будила во мне какую-то неведомую энергию, второе дыхание... Она - катастрофа! - и тогда он смеялся, вспоминая свою любимую, а потом продолжал, - Но чего не отнять, так это самоотверженность. Она любую эмоцию переживала остро, а это для Пятой стихии... невообразимо. Если встретишь мага Квинтэссенции, то совладать с его необузданностью будет нереально. Они подчиняются законам своей силы, а та... она из другой материи, и эта материя слишком тонкая, чтобы её до конца понять. Но то чувство, что я испытал, пытаясь - концентрат жизни. Сверкающее счастье, как и имя твоей матери! - тогда он достал небольшой портрет Эванжелины Вэйнс и отдал его сыну, - Я, бывает, говорю с ней, и... будто бы она слышит меня и молча смеётся одними своими синими глазами. Тогда... как молния прошибает.

Этот портрет был действительно необыкновенным. Эванжелина была красивой и живой на нём, несмотря на тяжёлую и недолгую судьбу. Её мягкая улыбка снилась Винсенту по ночам, а потом он вспоминал момент её смерти.

Вот такие воспоминания о матери.

- Ты же злишься на неё, да? - спросил младший Блэквелл.

- Да. Ужасно злюсь.

- Но почему?

- Потому что... она допустила всё это. Потому что позволила тебе увидеть то, что ты видел. Но головой я понимаю, что избежать этого было бы... невозможно. Понимаешь, всему есть причина, и у всего есть последствия. Будущее менять нельзя.

- Я думал, ты её любил.

- И сейчас люблю, и буду любить всю оставшуюся жизни и даже после смерти. Чувства не так монотонны, как тебе кажется. Настоящее чувство ведёт к целой цепной реакции других ярких ощущений. Например, я люблю тебя, ты мой сын и всегда им будешь. Но я злюсь на тебя за то, что ты бросил изучение Стихийной магии. И буду злиться до тех пор, пока ты не постигнешь всю эту науку.

- Ну это здесь при чём? С моим уровнем это бесполезное занятие, какой смысл?

- Ты слишком зациклился на женском внимании, Винс. Хотя... кажется, я сам виноват.

Винсент зловеще улыбнулся тогда, а сейчас он улыбнулся тому факту, что, наконец, освоил все стихии, и отец должен был его простить.

Блэквелл почему-то вспомнил восторг Алисы, когда она поняла, что Винсент покорил стихии. Она знала, что это на шаг приближает её к смерти, но всё равно искренне радовалась силе. Сила её притягивала, как магнит, даже тогда, когда Блэквелл пытался найти свой путь к человечности. Он смутно помнил время, когда он был в трансе Архимага, но его разум прояснился, когда она целовала его в Каминном зале. Тогда он открыл глаза и увидел целующую его Алису, которая совершенно его не боялась. Она была так близко, когда все остальные избегали его, и была абсолютно погружена в их медленный чувственный поцелуй, который вернул его в сознание.

Блэквелл вспомнил свои слова во время их последнего секса: "ты отдаёшься, как в последний раз!". И это было правдой, эти ласки были её последними. А первую свою ночь она отдала ему в обмен на свободу, которую потратила на свою смерть.

И умерла.

Блэквелл громко закричал от боли и злости, чем испугал Люцифера, который встал на дыбы. Алиса была настолько непостижима для него, что это сводило его с ума даже тогда, когда, казалось бы, транс Архимага должен был притупить все чувства.

Боль была невыносимой.

"Только пока вы сильнее" - это последние слова, что она решила ему сказать. Суть записки была... и не рапортом и не прощанием, это было что-то в очередной раз про силу, на которой, как казалось Блэквеллу, Алиса была зациклена.

Ни слова о том, что действительно важно для него. А важна лишь она, то, что было между ними.

- Ты обещала, что не оставишь меня одного, пока я сам не прогоню! - сказал он, обращаясь к небу.

Люцифер вёл себя тихо, лишь испуганно фыркал, когда гроза гремела, закладывая уши. Этот конь мало чего боялся, но погода в этот день была ужасающая, под стать событиям.

Они заехали в ворота замка и увидели Флэтчера, идущего на встречу.

- Винсент, ты выбрал не то время для своего безумия. Мне не интересно, что там у тебя в голове сейчас, но два Архимага в плохом настроении мы не потянем.

Блэквелл посмотрел своими дьявольскими глазами на Флэтчера и спрыгнул с коня.

- Я в душе ебу, что ты мне сейчас говоришь, и не горю желанием разбираться. Оставь меня. ВСЕ ВОН ИЗ МОЕГО ДОМА!

- Блэквелл, приди в себя и живо иди приводи её в чувства!

Герцог не хотел слышать имя Алисы, даже упоминания о ней приносили невероятный хаос и боль. Замок затрясло, от чего Люцифер начал беспокоиться.

- Думай, что говоришь! Я не хочу о ней ничего слышать и знать. Сожгите и заройте её где-нибудь, чтобы я не знал!

- Винсент, ей нужна твоя помощь, она тебе помогала, несмотря ни на что, когда остальные тебя уже со счетов списали. Пора возвращать долги.

- Как ты, блядь себе это представляешь?! С того света не возвращают!

- Ты о чём? Алиса жива!

Винсент поражённо смотрел, едва сдерживая чувства.

- Повтори.

- Да что с тобой!? Ты думал, она умерла? Тьфу на тебя! Алиса совсем плоха, но пока жива, слава богу! - он не успел договорить, как Винсент срывался с места и побежал в замок, - Подожди, я же не такой резвый уже... Да что б вас, молодых!

Блэквелл мчался, сбивая всё и всех с ног, надежда сводила его с ума. Когда он ворвался в больничное крыло западной башни, то увидел полные палаты раненных воинов. Медсестры сбивались с ног, на всех раненных не хватало ни рук, ни лекарств. Винсент искал сквозь толпы стонущих бойцов хотя бы след Алисы, но тщетно.

- Лорд Блэквелл, а я за вами. Флэтчер сказал, что вы вернулись. Пойдёмте срочно к ней, она почти не дышит.

Лицо Дэна Рида было зеленоватого оттенка, его раны были уже обработаны и забинтованы. Он, похрамывая, повёл за собой Хозяина замка за собой.