Включив воду, Ви взял полотенце для рук и обработал рану с мылом и горячей водой. Закончив, натянул кожанку и еще раз осмотрел рукав. Кожа без единого повреждения. Охренеть как странно.

Он вспомнил бой с той теневой сущностью, оживляя в памяти ее приближение, сам поединок и уничтожение. Плохо, что он не знал, что это такое, но было кое–что похуже, чем простое незнание.

Намного, в разы хуже.

Выйдя из ванной, Ви направился к залу, где проводились аудиенции, зашел в бывшую столовую и выбрал место подальше от всех по двум причинам: да, он не хотел говорить о нападении, пока не соберется народ… он сделает это всего один раз и для всех. И, что более важно, он не хотел ничего объясняться перед теми, кто заметил, что они с Джейн перестали держаться за ручки и ходить вприпрыжку. И нет, он не собирался выслушивать комментарии по поводу баскетбольного мяча за щекой.

Вот поэтому он в одиночку забился в дальний угол.

Столовая была выполнена в типичном стиле Дариуса, элегантная, старомодная классика. И сейчас она была практически пустой. Стол ручной работы, длиной с дорожку для боулинга и блестящий, словно зеркальное полотно, вытащили вместе с парой дюжин стульев и двумя буфетами размером с внедорожник. От прежнего дома остался лишь ковер размером с лужайку и люстра, которая висела посреди помещения, напоминая целую галактику.

Пару кресел с ручками расположили у мраморного камина лицом друг к другу, а стол королевского юриста стоял чуть поодаль, слева. Каждую ночь сюда приходили гражданские для общения со своим правителем, ради благословения на брак или для новорожденного, решения судебных споров, за советом – глобального характера и не очень. Это – проявление Древних Традиций в современных реалиях, Роф возродил практику аудиенций, популярную при жизни его отца и заброшенную за долгие годы его правления.

Это вернуло Братьев и солдат к исполнению обязанностей личной гвардии Короля. Хотя женщины и мужчины, приходившие сюда, в большинстве своем были законопослушными гражданами, никто не станет рисковать жизнью Рофа. Два Брата всегда находились при нем, а остальные были на подхвате.

Когда строишь расписание с обязательными выходными для Братьев, и учитываешь необходимость вести занятия в учебном центре и охрану Короля здесь? Даже с влившейся в их компанию Шайкой им не хватало людей… тем более, Ублюдки по закону не могли охранять Рофа, их также не задействовали в учебной программе, а сами новобранцы пока были совсем зелеными для подобной работы. А если кто сляжет с ранением?

Ви подумал о той тени, орудующей на улицах, и ощутил, как по телу прокатилась волна беспокойства, такая же нетипичная для него, как желание испечь хлеб. Взяться за картину по номерам. Повязать крючком.

Нам нужно больше воинов, подумал он. Придется подключить Хекс и Пэйн.

Когда он начал обдумывать вопрос с пополнением кадров, пришел Абалон, Первый Советник Короля, а за ним – Сэкстон. Затем установилась тишина, горячие обсуждения сходили на «нет».

Роф зашел вместе с Джорджем, своей собакой–поводырем, и появление Короля изменило саму атмосферу, словно в зал ворвался грозовой шторм. И он был не один.

О… блеск, – подумал Ви. Час от часу не легче.

Лэсситер, падший ангел, мужчина с серебряной кровью, фетишем на солнце и отвратным вкусом по части одежды и телевидения, был мрачной версией самого придурочного себя, его светло–черные волосы собраны в косу, и сияло на нем только золото на шее и запястьях.

Блин, он выглядел так, словно кто–то заявил, что закрыли «Настоящих домохозяек Нью–Джерси»[45].

– Итак, – обратился Роф в сторону Ви. – Слышал, вы повстречали сегодня нового друга.

Когда все посмотрели на Ви, он хотел скрестить руки на груди, но не стал – из–за ранения.

– Говорить сейчас нужно не мне.

– Переводишь стрелки, – пробормотал Роф. – Не в твоем стиле.

– Я могу поведать детали нападения, – сказал Ви. – Но проблема не в них. Главная проблема в том… что это не Омега. Это – не Общество Лессенинг. – Он сосредоточился на Лэсситере. – Иначе ты бы не стоял здесь с такой рожей, не так ли?

В это время в учебном центре Джейн не могла поверить в то, что Эссейл пришел в себя. Он, казалось, сфокусировался на Соле и даже прислушивался к ее словам, но судя по сканам мозгам? Джейн выискивала подтверждение тому, что сейчас сработали рефлексы.

Но чем дольше он оставался в «сознании» и следил за едва заметными движениями головы Солы, пока она с ним говорила, тем очевидней становилось, что чудо все же произошло… поэтому Джейн отошла от больничной койки, но недалеко. Вспышки гнева приходили внезапно, она хорошо усвоила этот урок, поэтому учитывая непредвиденное и неизученное изменение в его неврологическом статусе, она не станет рисковать. Одному Богу известно, на что был способен Эссейл.

Но он определенно узнал женщину рядом с ним. Его взгляд не отрывался от Солы, одно ее присутствие сделало то, с чем не справилась медицина. Она вернула его… но надолго ли?

Джейн оглянулась через плечо на Эрика, который стоял на пороге. Похоже, киборг оказался не совсем бесчувственным: в глазах сияла пелена слез, от прилива эмоций его лицо раскраснелось. Он был прав в своем желании привезти сюда эту женщину.

Он нашел верное решение.

Да, подумала она, поворачиваясь к паре на койке. Это чудо, на которое способна любовь, душа поднялась из глубин сломанного тела, чтобы соединиться со своей половинкой, возможно в последний раз.

Когда–то и у меня было это, – подумала Джейн, чувствуя ком в горле. Такая связь… в моей груди жило это чудо, и оно согревало меня.

Когда печаль накрыла ее так, словно где–то поблизости витала тень смерти, Джейн велела себе вернуться к злости, что кипела внутри нее с тех пор, как она покинула террасу в пентхаусе Вишеса.

Праведный гнев, вот чего нужно придерживаться. Эта печаль опасна.

Громкий вздох с койки привлек ее внимание…

Она подняла взгляд в тот момент, когда Эссейл запрокинул голову на подушке, его охватил приступ, руки задергались в путах, а ноги – под одеялом.

– Отойди, – приказала она Соле.

Когда женщина отскочила в сторону, Джейн нажала кнопку вызова, а потом бросилась за кляпом и насильно затолкала его в рот Эссейла. Противосудорожные препараты хранились возле койки, шприц заранее заправлен бензодиазепином[46], и она схватила его и воткнула иглу прямо в катетер.

– Что у нас? – спросил Мэнни, залетев в палату.

– Только что ввела лоразепам[47]. – Док Джейн проверила сердечный ритм на мониторе. – Должно быстро подействовать…

Сигнал взревел, указывая на критическое падение кровяного давления.

– Все вышли из палаты! – рявкнула она.

Эрика не нужно было просить дважды, но Сола покачала головой, прижимаясь спиной к стене.

– Я не уйду. Не заставляйте меня уходить.

Джейн выругалась, но не стала спорить. У нее было достаточно тем для беспокойств.

– Черт возьми, пульс есть, поэтому разряд использовать нельзя.

– Мы его потеряем, – пробормотал Мэнни, настраивая капельницу. – Если не остановить это, он не…

– Дай мне эпинефрин[48]. – Она посмотрела на Элену, их медсестру, которая только что вошла в палату. – Дайте мне гребаный «ЭпиПен»[49].

Элена собралась протянуть ей шприц–ручку, но Мэнни встал между ними.

– Джейн, ты слишком торопишься…

– Думаешь, это указывает на положительный тренд? – Она ткнула пальцем в сторону монитора. – Он умрет у нас на глазах…

– Он не выдержит «Эпи».

– Ты ошибаешься. Мы с ним это уже проходили… давай сюда. – Джейн вырвала из руки Элены шприц–ручку. – Я знаю, что делаю.