– Я тебя знаю! – закричала женщина, продолжая стрелять. – Я знаю, что ты сделал!

Бах–бах–бах.

Но это были не просто звуки выстрелов. Свинцовые пули рикошетили вокруг, и слава Богу, этот ящик, за который он закатился…

Эссейл выругался при запахе собственной крови. Сукина дочь. Она зацепила его плечо… правой руки. Той, что он стрелял.

И, учитывая боль в боку, он был уверен, что раны были множественными.

С гримасой боли на лице, Эссейл вытащил пистолет и подождал, пока у нее опустеет обойма. Она шла вперед, приближаясь… и переключившись на испанский язык, от ярости слова больше походили на симфонию Вагнера, чем на речь.

Затем наступила пауза, которую он ждал.

Он быстро наклонился, чтобы выглянуть и посмотреть на склад.

Она была умна. Чтобы сменить обойму, женщина шагнула за один из больших ящиков, которые усеивали интерьер.

Когда она снова появилась, он увидел ее лицо, длинные темные волосы, темные глаза, как у Рикардо, и Марисоль был права, когда говорила о сходстве.

А затем он застрелил ее.

Выстрелил в грудь.

Удар отбросил ее назад, оружие откатилось в сторону, когда у нее подкосились ноги, и она рухнула на пол.

При других обстоятельствах, он бы подошел ближе и закончил начатое, но его выстрел был метким, он точно попал в нее, а Марисоль была в отъезжающем «Мерседесе», и только это сейчас имело значение.

Несмотря на ранения, он закрыл глаза. Пытался успокоиться.

Глубоко вздохнул, чтобы дематериализоваться.

Когда «Мерседес» выскочил на дорогу, Сола застучала кулаками по двери.

– Выпусти меня из гребаной машины!

В тот момент, когда прозвучали выстрелы, она ринулась к выходу, только чтобы обнаружить, что ее заперли. И затем раздался рев мощного двигателя, включилась передача и полный газ, ее отбросило назад и к другой двери.

Ругательство, подкатившее к горлу, сложно было сдержать. Она даже не пыталась.

Эссейл сейчас был легкой мишенью. Почему они оставили его там одного?

– Выпусти меня.

Перестав орать, она достала девятимиллиметровый, которые ей дали. И затем направила дуло прямо на затылок водителя и зарычала:

– Я сказала, выпусти меня, черт побери.

Они неслись по пустынным улицам города, игнорируя красные сигналы светофора и запрещающие знаки, все удаляясь от склада. От Эссейла.

Господи, он же мог погибнуть…

– Богом клянусь, я тебя пристрелю!

– Нет, – сказал Вишес скучающим тоном. – Не пристрелишь…

Чтобы доказать, что не шутит, Сола слегка сдвинула дуло вправо и три раза нажала на курок… пробивая насквозь лобовое стекло, которое скоростью мгновенно выбило на переднее пассажирское сидение.

– Да хрен тебе не смогу! – заорала она во все легкие.

Внезапно мир завертелся, как в миксере, вампир ударил по тормозам и вывернул колеса в сторону, с визгом разворачивая их на сто восемьдесят. Нет, на триста шестьдесят.

Сола сняла палец с курка, когда ее встряхнуло на заднем сиденье. Все двигалось так быстро, она понятия не имела, что случилось.

Каким–то образом, к тому времени, когда седан остановился, пистолета у нее уже не было, и Вишес направлял его прямо ей в лицо.

Он задыхался от ярости, его белые глаза метали молнии от злости.

Когда холодный воздух от взломанного лобового стекла заменил тепло от печки, она почувствовала запах бензина и жженой резины, вампир набросился на нее.

– Тебе реально. Мать твою. Повезло, – зарычал он, прежде чем, казалось, заставил себя успокоиться. По крайней мере, хотя бы на время. – В том, что Фритц любит заботиться об автомобиле и замена этого куска стекла для него только в довольствие. Потому что, если бы это было не так, и похрен мне на Эссейла, я бы сейчас наделал в тебе кучу дырок, дорогуша!

Сола задыхалась вместе с ним, раскинув руки, ее тело наполовину сползло с сиденья. Между вздымающимися вдохами, она приложила его в ответ:

– Не смей. Называть. Меня. Дорогушей.

Темные брови удивленно подпрыгнули.

И тут Вишес хохотнул.

– Да, – сказал он, опуская пистолет. – Ты мне нравишься. Живи.

В тот момент, невероятно, но Эссейл появился из воздуха, его тело, казалось, материализовалось в ярком свете фар.

– Эссейл!

Двери были закрыты, и она даже не пробовала их открыть. Она оттолкнула вампира из–за руля и нырнула через огромную дыру, которую проделала в лобовом стекле, ее ладони царапались об осколки, голова ударилась обо что–то, ноги искали выход на мерседесовский капот.

Еле–еле, поскальзываясь на скрипящем металле, плача, она спрыгнула с машины и схватила Эссейла.

Как только она прикоснулась к нему, то поняла, что ей все равно, кем он был. Человеком, вампиром или кем–то еще. Ей было все равно.

Когда она впервые встретилась с ним, он был тайной. Потом – источником невероятного сексуального влечения. После она сбежала, и не только из жизни, которую вела, но и от него. Она была так напугана обретенной любовью.

А потом, когда она вернулась и чуть не потеряла его, она нашла свой дом.

– Ты жив, – прохрипела Сола ему в грудную клетку. – О, Боже, ты жив!

Он неловко обнял, будто он не был уверен, что ему будет позволено. Но потом он держал ее так, словно никогда не хотел отпускать.

Откинувшись назад, Сола взяла в ладони его лицо и заглянула в его лунные глаза.

– Мне все равно, – сказала она. – Мне все равно, мне все равно, мне все равно. Я просто не хочу быть без тебя. Я люблю тебя, кем бы ты ни был…

Эссейл не позволил ей закончить. Он поцеловал ее так крепко, что перехватило дыхание.

Сола понятия не имела, что ее ждет в будущем. Что из этого выйдет. Сошла ли она с ума или нет.

Но ей хватало ума понимать одно: когда судьба посылает тебе настоящую любовь, какую бы форму она ни приняла, нужно было принять этот дар.

Теперь, по крайней мере, бабушка снова начнет с ней разговаривать…

Когда Сола опустила руки ему на плечи, то нахмурилась и прервала их контакт. Посмотрев вниз, она увидела кровь на его прекрасном пальто.

– У тебя кровь, – сказала он.

– Я люблю тебя, – ответил он.

– Нет, подожди, у тебя кровь ... – Сола указала на него… и заметила еще раны. – Ты истекаешь кровью!

– Ты была права. Это сестра Бенлуи. Кажется, она меня задела пару раз…

Сола отскочила назад и толкнула его в грудь обеими ладонями.

– Ты издеваешься надо мной? Я же сказала тебе не ходить туда одному! Я же сказала, что она тебя узнает! Ты сошел с ума!

Когда он согнулся пополам и с проклятием схватился за раненое плечо, Сола перешла на испанский, продолжая кричать на него, адреналин выходил из нее вместе со словами и не только.

Вишес выбрался из машины, подошел к ним и только с сожалением покачал головой, словно мужчина, начиненный свинцом, осыпанный руганью и ударами от своей второй половины – обычное дело. Он даже прикурил, будто знал, что все это займет еще какое–то время.

В конце концов, он вмешался.

– Как насчет того, чтобы вернуться на дорогу? В это время человеческие копы, как правило, на прогулке, и не просто за пончиками…

Перезвон мобильного прервал его тираду.

Нахмурившись, Эссейл потянулся к внутреннему карману своего пальто и достал одноразовый телефон.

– Это она, – сказал он напряженно.

– Громкая связь, – приказал Вишес. – Если не возражаешь.

Эссейл послушался, и Сола перестала дышать, чтобы сосредоточиться на женском голосе, который прозвучал из динамика:

– Если ты ответил, – сказала женщина на английском с четкой артикуляцией, но легким акцентом, – я так понимаю, ты каким–то образом выжил.

– И довольно неплохо себя чувствую, – ответил Эссейл. – А ты?

– Я была лучше подготовлена, чем ты думаешь. Кевлар – писк моды, разве ты не знал?

– Спасибо за эту полезную информацию. Непременно запомню.

– Чтобы не было недомолвок – я убью тебя. Я найду тебя и убью, я уровняю счет, который ты открыл.