— Сколько вам лет, господин Ямато? — спросил судья.

— Девяносто, — с гордостью ответил тот.

— И вы недавно перенесли сердечный приступ?

— Я же говорю, что ему пора на покой! — вскрикнула Рен.

— Тихо! — рявкнул судья, злобно зыркнув на ту.

— Да, ваша честь, — ответил Ямато. — Я перенес сердечный приступ, и мне уже девяносто лет. Может показаться, что этого и в самом деле достаточно, чтобы признать меня немощным. Но позвольте мне сказать, что в последние месяцы я испытал то, что многие из вас, возможно, не понимают. Я нашел не только свою любовь, но и семью, которая дарит мне силы и вдохновение. Эта новая глава в моей жизни научила меня ценить каждый момент. Я больше не воспринимаю жизнь как просто череду дней; я вижу в ней возможность для роста, перемен и, что самое важное, для соединения с теми, кого я люблю. Я никогда не чувствовал себя таким молодым, как сейчас. И сейчас я здесь, чтобы заявить о своем намерении вернуться к делам корпорации «Спрут». Я не боюсь ответственности. Я знаю, что могу вести эту компанию в будущее, полное возможностей, потому что у меня есть не только опыт, но и поддержка, которая делает меня сильнее. Я хочу, чтобы вы знали: я здесь не для того, чтобы возвращаться назад, а для того, чтобы двигаться вперед и сделать нашу компанию лучшей. Я верю в вас, в свою семью и в ту силу, которую мы можем создать вместе.

Судья долго и пристально смотрел на Ямато. Потом повернулся к Рен.

— Госпожа Ямато, скажите, а почему вы решили подать заявление на медицинскую комиссию не дождавшись, когда ваш отец поправиться? Ведь заключение было проведено именно в эти дни, когда он был прикован к постели?

— Потому что я видела его состояние! — чуть повысив голос, ответила она.

— Но ведь сердечный приступ не относится к тем видам болезней, по которым необходимая такая экспертиза, тем более как я вижу сердечный приступ был в легкой форме, — он глянул во второе заключение. — Психическое состояние господина Ямато в полном порядке, это ясно и без всяких комиссий. Я понимаю, если бы его поведение не вписывалось бы в общепризнанные нормы, а приказы и распоряжения были бы весьма спорными. Но такого как я понимаю не было?

— Просто он…

— Госпожа Ямато, я задал вам четкий вопрос. Ответьте на него.

— Нет, ваша честь. Такого не было, — Рен опустила взгляд.

— Тогда какие именно моменты, связанные со здоровьем господина Ямато заставили вас усомниться в его возможностях для дальнейшего управления компанией?

— У него был сердечный приступ!

— После которого он успешно восстановился в течение двух дней, — ответил судья, поглядывая на бумаги. — Нужно было просто подождать всего лишь пару дней. Ну возможно дать месяц на отдых. У вас есть какие-то еще аргументы, кроме эмоций?

Рен не нашлась что ответить.

Юристы со стороны Ямато предложили вызвать в качестве свидетелей врачей из первой комиссии.

Судья поднял взгляд и обратился к залу, его голос был строгим и уверенным. Он вызвал на допрос врачей. Когда они выходили из зала, их лица были бледны, а руки слегка дрожали. Это было очевидно — они находились в состоянии тревоги.

Судья предложил им занять место на скамье свидетелей, и в зале воцарилась тишина. Врач, который был наиболее смущённым, наконец, собрался с мыслями и, потрясённо взглянув на судью, произнес:

— Ваше честь, мы… мы понимаем, что это серьёзный вопрос, и хотим быть честными. Мы знали, что это может вызвать неприятности, но…

Судья поднял руку, прерывая его.

— Вы здесь, чтобы дать показания, и я требую от вас полной откровенности. Мы хотим знать правду о том, что произошло в вашей комиссии.

— Мы хотим сделать коллективное заявление.

Повисла недоуменная пауза.

— Слушаю вас, — ответил судья, удивленный таким поворотом событий.

Один из врачей, пожилой уже мужчина с сединой в волосах, сказал:

— Доктор Вакедо-сенсей, который подписывал итоговое заключение, к сожалению, сейчас мертв. У него якобы случился сердечный приступ. Хотя он не пил, не курил, вел активный образ жизни. Мы боимся, что это не случайность. И мы не хотим для себя таких вот неожиданных сердечных приступов. Поэтому и даем эти показания. Он заплатил нам круглую сумму денег, чтобы мы немного изменили заключение. Мы должны были указать, что господин Ямато не способен исполнять свои обязанности, хотя на самом деле это не соответствовало действительности.

— Идиот! — одними губами произнса Рен, обращаясь к Абэ.

— Еще раз, — сказал судья. — Вы хотите сказать, что доктор Вакедо заплатил вам, чтобы вы подделали заключение?

— Именно так.

— Почему вы решились на это? Это крайне серьезное нарушение.

— Мы опасались за свои карьеры, господин судья, — запинаясь, ответил тот. — Доктор Вакедо… он имел влияние. Мы знали, что противостоять ему было бы опасно. Пойди мы против его воли, он мог бы подпортить нам карьеры, уволить с плохой рекомендацией и найти работу после уж был бы невозможно. Поэтому мы согласились на это.

Слова, произнесенные в суде, повисли в воздухе.

— Что ж, — произнес судья. — Мне все стало понятно. — Суд удаляется на совещание.

— Вы восстановили свою должность! — радостно воскликнул я, когда мы вышли из зала суда. — Вы победили!

Судья принял справедливое решение, аннулировав первое медицинское заключение. Мы стояли в холле и поздравляли друг друга. Рен и Абэ позорно вышли через черный вход. Битва была проиграна и дальнейшие перспективы у них были очень туманными — им светила тюрьма. Наши юристы этим уже занимались.

— Верно, победил, — кивнул Ямато, особой радости не выказывая. — Но сделал это только лишь для того, чтобы издать всего лишь один приказ на посту президента корпорации «Спрут». Вот он.

Он протянул мне бумажку.

— Что это? — растерянно спросил я, осматривая документ. — Он у вас был заранее заготовлен?

— Я принял это решение вчера, когда был с Качуми. Я понял, что поступить нужно именно так, а не как-то иначе. Это приказ о том, что я ухожу на покой — на этот раз окончательно и добровольно, — ответил Ямато. — И назначаю нового своего приемника на свою должность, — он глянул мне прямо в глаза и после паузы добавил: — Тебя, Кенджи Мураками. Теперь ты новый глава корпорации «Спрут».

Я сидел в своём новом офисе, глядя на огромные окна, из которых открывался вид на весь Токио, и не мог поверить, что всё это происходило со мной. Всё вокруг казалось чужим: слишком ярким, холодным и непривычно чистым. Всего несколько дней назад моя жизнь была совершенно иной — простой и предсказуемой. Каждое утро я вставал рано и шёл работать в закусочную «Красный фонарь». Столы, пропахшие жиром, старые клиенты, которые заказывали одно и то же каждый день, и мои коллеги — это была моя привычная реальность. И каких-то перспектив вряд ли стоило ждать.

Но…

Но теперь я сидел здесь, в костюме, который выглядел слишком дорогим для меня, за массивным столом, способным выдержать целое собрание. Я никак не мог осознать, что Ямато назначил меня президентом корпорации. Президентом! Эта мысль сводила меня с ума, как будто кто-то сыграл со мной странную шутку, но конца этой шутке не было видно.

Прошло два дня, и они пролетели, как в тумане. Меня водили от одного отдела к другому, я подписывал какие-то бумаги, встречался с людьми, чьи имена я едва запоминал, кивал в ответ на юридические термины, смысл которых не всегда понимал. Всё это казалось мне невероятно странным, словно кто-то вырвал меня из моего мира и засунул в чужую жизнь. Казалось бы, я должен был радоваться такому крутому повороту судьбы, но на самом деле меня охватывал страх.

И я честно в этом признался господину Ямато. Я сказал, что едва ли смогу справиться со всем этим, потому что понятия не имел как управлять процессами. Но Ямато успокоил меня, сказав, что всего знать никто не может, а для помощи и нужны все эти многочисленные отделы. «Не бойся ставить перед ними задачи. Не зацикливай все на себе. Иначе закончишь так же, как и я!» — сказал он, улыбнувшись. Было видно, что он словно избавился от тяжелой ноши, которую нес очень давно.