Белка скосила глаза на слегка поблекшее зеркало, из которого на нее уже с нескрываемой ненавистью смотрело безумное лицо древнего Владыки эльфов — правильное, безупречное, настолько совершенное, что на него было больно смотреть. Оно до ужаса напоминало ей другое лицо — то, которое лишь совсем недавно перестало являться в кошмарах: лицо Талларена Илле Л'аэртэ — старшего наследника Темного трона. И еще одного эльфа. Того, что медленно умирал совсем рядом, на красных от крови камнях.

— Что б ты сдох! — прошептала Гончая, отбрасывая в сторону два последних камешка и с радостью видя, как неумолимо гаснет теряющий подпитку Портал. — Что б все вы сдохли, уроды ушастые! Ненавижу вас! Проклинаю! Чтоб вам пусто было!!

Она зло наступила на освобожденные изумруды, понимая, что оказывает их бывшим владельцам неоплатную услугу, как недавно Таррэн — тому Светлому эльфу. С удовлетворением услышала мерзкий хруст под каблуком, для верности притопнула еще разок, раздробила даже мельчайшие осколки и только тогда облегченно вздохнула. Ну вот, теперь можно не бояться, что Проклятый Владыка вдруг зайдет на огонек. Смотреть — пускай смотрит, сколько влезет, но без магии и силы восьми остальных претендентов (это ж каким надо было быть уродом, чтобы даже из другого Мира убивать своих внуков и правнуков!!) просто не сможет преодолеть барьер. Если, конечно, здесь не случится очередное убийство.

Гончая вздрогнула, внезапно не услышав дыхания истекающего кровью напарника, быстро обернулась и побелела — Темный не шевелился.

— Таррэн!!! — она стремглав кинулась к нему, обняла, подняла голову, затеребила, страшно боясь опоздать. Наконец, просто прильнула всем телом, торопливо отдавая остатки сил, и так замерла, встревожено косясь на заерзавшего в своем изумрудном плену Изиара. — Вот, бери, сколько нужно. Давай, хватит ломаться! Ты ж не девица, в самом-то деле, чтобы сцену оскорбленной невинности тут устраивать! Таррэн! Да очнись же, нелюдь ушастая! Гляди, какой есть шанс поиздеваться и похвастаться перед Элиаром! Я даже ему такого не позволяла! Представляешь, какая у него морда будет, если ты проболтаешься?! Рыжий же на слюни изойдет! Давай, ты не можешь ему уступить!

Эльф вяло мотнул головой и снова обмяк.

— Господи… да что ж такое-то?! — в отчаянии застонала она, лихорадочно озираясь. — Мне что, самой тебя целовать, чтобы ты глаза открыл?! Почему у тебя все не как у людей, а? Где надо, так нет тебя, а где не надо — там ты первый! Сплошное недоразумение, а не эльф! Гад!! Сволочь!! Не зря тебя из Темного Леса выгнали!!

— Я… сам… ушел… — вдруг просипел полузадушенный эльф, и она радостно вздрогнула.

— Живой! Так и знала, что не удержишься и вернешься, чтобы толкнуть мне какую-нибудь хренятину в оправдание!

— Это… ненадолго…

— Что теперь делать? Таррэн, я убрала все изумруды, но этот урод никуда не делся! Так и зырит с той стороны. И, знаешь, он как-то странно на меня поглядывает… влюбился, что ли? Что мне с ним делать?!

— Разбей… — прошелестел он, едва не утонув в облаке ее мягких волос. — Разбей зеркало… это — Портал… он не должен быть открыт… никогда больше…

— А ты не помрешь без меня? — серьезно спросила Белка, настойчиво заглядывая в его затуманенные глаза. — Вдруг я уйду, а ты гадость-то и подстроишь? Знаю я ваше племя — никому верить нельзя! Только отвернись, как уже готова новая подлянка! Эй, не мри, я сказала! Таррэн!! Я серьезно!

— Поста…ра…юсь…

Гончая закусила губу.

— Врешь ведь, гад.

— Вру…

Она сжала губы так плотно, что превратила в идеально прямую линию. Затем снова взглянула в быстро угасающие зеленые глаза, где почти не осталось жизни, заколебалась, проследила за густеющими ручейками, в которые превратилась его выцеженная по каплям кровь. Мгновенно поняла, что его резервы уже на исходе, а потом зло прошептала прямо в белое, как снег, но все еще невыносимо прекрасное лицо:

— Только попробуй кому-нибудь брякнуть! Удавлю на месте, понял?!

«О чем?» — хотел он спросить, но не успел: она низко наклонилась и внезапно коснулась его губ, мягко поцеловала, обдав умопомрачительным запахом меда и чем-то удивительно нежным, а потом тихонько выдохнула:

— Забирай!

Таррэн вздрогнул и машинально вдохнул теплый воздух, дразняще пощекотавший его шумно раздувшиеся ноздри. Белка… что же ты делаешь?!! В тот же миг его будто молния пронзила — от макушки до самых пяток. Его изогнуло дугой, подбросило, буквально сорвав с железных крючьев и подкинув вверх на добрую ладонь. По жилам бешеным ураганом пробежался жидкий Огонь, наполнив тело неимоверной мощью. Его мигом разогрело, почти сожгло неистовым пламенем. Уши нещадно заложило, в глазах полыхнул настоящий пожар, а с губ сорвался хриплый стон. На бесконечно долгую секунду эльф утратил собственное «я», которое так долго держал в жесткой узде, и бездумно рванулся навстречу — к ней, к подаренному ей теплу, к ее силе, на ее чарующий запах, на неслышный зов ее измененного тела, которому не мог противиться даже в таком состоянии. Он яростно дернулся, затем еще раз, с сожалением сознавая, что какая-то сволочь нарочно не пускает и крепко держит за руки и за ноги какими-то дурацкими зажимами. Затем дернулся уже всей мощью, напрягся, едва не разрывая жилы, потому что ОНА была важнее и сильнее даже боли, а потом… под звонкий щелчок разорванных оков и чмокающий звук вырванных с мясом наконечников грузным мешком свалился на холодный пол.

Белка торопливо подползла и осторожно перевернула бездыханного эльфа на спину. Поспешно отерла покрытое потом лицо, погладила лоб, убрала мокрые волосы, поправила рубаху. Но когда увидела громадные рваные раны на его груди и животе, тягучие алые разводы вокруг, окровавленные острия торчащих из пола копий, лишившиеся такой славной добычи, судорожно сглотнула.

— Эк оно как… ну, хоть не пришлось вырезать по живому… и то ладно. Таррэн, ты цел? Э-эй, проснись, все хорошо, я больше не буду! Слышишь? Ушасти-и-к? — она приложила ухо к его губам и на пару секунд снова застыла. — Таррэн?

Эльф судорожно вдохнул и, наконец, часто задышал.

— Ну, слава богу. А теперь очнись, пожалуйста, и постарайся больше не умирать, ладно? Я попробую раздолбить это проклятое зеркало, пока еще могу ползать. А ты лежи, ушастый. Переваривай и набирайся сил. Главное, раны заживи, не то мне потом придется тебя на руках нести, а я на это не нанималась.

Белка, бережно погладив его щеку и с нескрываемым облегчением подметив разумную искорку в широко распахнутых глазах, с трудом поднялась, а затем на дрожащих ногах поковыляла в сторону Портала. Кажется, этот нелюдь машинально забрал все, до чего смог дотянуться. Выдоил, как коровку, налопался магии от пуза, надулся, как пузырь, а теперь спешно лечится. Гад! Я едва хожу, ноги трясутся, да тут еще сторонние наблюдатели присутствуют и молча комментируют происходящее!

— Че уставился? — огрызнулась она на бешено сверкающего глазами Владыку, который так и висел внутри застывшего зеркала, как примороженный. Ни сюда не войти, ни обратно не дернуться. Просто влип, как муха в патоку, и теперь мог лишь бессильно смотреть, как какая-то маленькая паршивка портит ему все планы. Голый, босый, красивый (зараза такая!), соблазнительно распятый между Мирами, но абсолютно невменяемый!

— А пошел бы ты! — измученно пошатнулась она. — Завидно стало, да? Что не тебя поцеловала? Слюнки текут, придурок? Тоже захотелось? Вон, как зашевелился… а фиг тебе, урод двуличный! Неча на меня свои причиндалы нацеливать, я и получше видела! Нашел, чем удивить! Наврал всем с три короба, шиш нам показал, обвел вокруг пальца и думаешь, тебе это с рук сойдет?! А вот хрен вам всем…

Гончая вяло размахнула и стукнула по переливающейся огнями поверхности зеркала отравленным кинжалом. Торк, слишком слабо! Даже не поцарапала! Вот до чего довели дрянные эльфы! Она размахнулась посильнее и ударила снова, но немного перестаралась и вместо Портала едва не ткнулась носом в наполовину ожившего эльфа. Как раз возле обнаженного мускулистого бедра, от которого даже тепло почти ощутила. После чего закономерно шарахнулась прочь, подметила язвительную насмешку в зеленых глазах и мгновенно рассвирепела: на зеркале снова не осталось ни единого следа.