— Ну, во-первых, ты меня еще не вышвырнула отсюда… — Элиар широко улыбнулся и стремительно спрыгнул с тумбы, чтобы не попасть под горячую руку, которую она уже занесла, явно собираясь исправиться. Проворно избежал сочного тумака, мысленно поаплодировал тому, как завибрировала от удара мощная колонна. Умело спружинил, ловко подхватил брошенное тряпье и, прежде чем исчезнуть в темноте, галантно поклонился, одарив ее напоследок ослепительной улыбкой.

— Это — первая причина, Белик. А остальные я сообщу тебе позже. Если, конечно, ты не передумаешь.

Белка задумчиво подула на пыльный кулачок.

— Ну-ну, посмотрим. Ладно, иди, ловкач, и попробуй меня удивить.

— Обещаю, — Элиар отвесил ей еще один изысканный поклон и со спокойной душой покинул двор. Правда, какое-то время опасался, что в спину прилетит что-нибудь увесистое или очень острое. Но обошлось: только короткая усмешка, больше похожая на вызов, и все. А на ТАКОЙ вызов он был готов ответить. Охотно.

Таррэн устало прикрыл глаза: он услышал достаточно, чтобы понимать — причины подобного поведения Белки лежали много глубже, чем это казалось на первый взгляд. Она не хотела причинять никому беспокойства. И совсем не хотела тревожить их чувства своей необычной силой. Однако это все-таки случилось: она смогла зацепить их так, что даже невозмутимый Элиар не устоял. Что же касается него самого… Таррэн невесело улыбнулся… трудно поверить, но и его успело задеть этой магией. Так сильно, что было невыносимо находиться рядом, зная, что где-то там, впереди, она какое-то время будет его ждать… одна… в темноте… в чарующей тишине удивительно тихой ночи. Ждать лишь для того, чтобы в десятый раз раздраженно послать по известному адресу и с легкой брезгливостью констатировать, что не ошиблась в предположениях.

Таррэн не собирался портить ей настроение своими малозначительными проблемами. Не желал становиться таким же, как все. Не хотел ее тревожить всякими глупостями и после этого замечать, как разгорается в ее глазах застарелая ненависть. Поэтому, хоронясь в глубокой тени, он бесшумно отступил назад, а потом, пропустив мимо себя весело насвистывающего собрата, так же тихо растворился в темноте.

Наутро обеденный зал был закономерно переполнен. Причем, не просто забит до отказа, а гудел, словно раздраженный улей, полнился нетерпением, ожиданием и затаенным злорадством: чужаки казались расстроенными. Рыжий вяло ковырялся в тарелке, хмуро изучая ее простое и даже очень простое содержимое. Чернявый и лысый вместе с невзрачным мужичком выглядели крайне задумчивыми. Литур — немного виноватым, но больше из-за того, что сегодня новые товарищи силком усадили его за свой стол, тем самым отделив от бывших попутчиков и наглядно показав, что дальнейший путь в Проклятый Лес ему заказан. Один из эльфов казался раздосадованным и потому — раздраженным, а второй с каменным лицом уплетал немудреный завтрак, не обращая внимания ни на косые взгляды, ни на холодную кашу, ни на ворчащего собрата, ни на нытье Весельчака, который успел этим утром достать даже терпеливого Аркана.

К огромному разочарованию многих, морды у чужаков оказались целы и невредимы. Выражения лиц, правда, оставляли желать лучшего, так что то, что случилось вчера, старожилам было до сих пор непонятно. Белик, как всегда, немного запаздывал, его Гончие сидели с неподвижными лицами и по обыкновению общались только глазами. Воевода еще не появился, а Темного с ночи вообще никто не видел. Ага, вот и он, красавчик…

Таррэн сделал вид, что не заметил десятков воткнувшихся в него взглядов, и не понял, почему они с такой жадностью зашарили по его лицу. Но при виде всеобщей досады и искренней жалости, которую молодежь даже не постаралась скрыть, мысленно усмехнулся: морда цела. Не надейтесь.

Урантар, нагнав, несильно хлопнул его по плечу и прошел к своему месту.

— Как спалось? — ядовито поинтересовался Весельчак, едва остроухий поравнялся со столом.

— Неплохо. А вам?

— Прекрасно!

— Рад за тебя, — Темный эльф словно невзначай мазнул взглядом по Элиару, но тот был совершенно невозмутим, хотя блестящие чуть ярче, чем обычно, глаза все же выдавали его триумф.

Таррэн равнодушно отвернулся и, бросив ножны на лавку, занял свободное место. К счастью, спутники были достаточно погружены в себя, чтобы не обратить внимания на некоторую резкость этого жеста, тогда как он спокойно занялся едой и собственными невеселыми размышлениями. Причем, погрузился в них настолько глубоко, что пропустил почти весь разговор Урантара со Светлыми, откровенно проигнорировал очередную ядовитую насмешку рыжего и не ответил на какой-то вопрос склонившегося к нему Ирбиса. А вздрогнул только тогда, когда почувствовал знакомый холодок на макушке и игривое «пу-х-х» возле левого уха.

Траш широко улыбнулась прямо ему в лицо, снова напугав чуть не до икотки, довольно рыкнула и, взъерошив черную гриву эльфа кончиком длинного хвоста, плавно прошествовала к Гончим. Деловито оглядела небогатый стол, обнюхала всех присутствующих, ловко подхватила кус свежего мяса, оставленный кем-то предусмотрительным на краешке лавки. Затем довольно зажмурилась и, наконец, улеглась рядом с пустующим местом хозяйки.

— Слышь, Темный? Кажись, ты ей нравишься, — озадаченно потер затылок рыжий.

Таррэн согласно кивнул.

— Разумеется. В качестве главного блюда на накрытом столе.

Хмера хитро приоткрыла зеленый глаз и шумно облизнулась, на что Весельчак поежился и покосился уже с сочувствием.

— Зато это настоящая любовь — большая и очень искренняя. Почти с первого взгляда. Как у меня — к хорошо приготовленному обеду.

— Не сомневаюсь.

В этот момент со стороны улицы послышался странный шум. Какой-то немыслимый грохот, будто кто-то неловко опрокинул стойку с оружием. Затем послышался чей-то испуганный вопль. Следом донесся неистовый рев, полный непередаваемого торжества, но вместе с тем — и изрядной доли опаски. Следом прогрохотало пустое ведро. Снова кто-то завопил, на этот раз — зло и с нехорошим обещанием. Громко хлопнула дверь. Что-то рухнуло. Что-то зазвенело. До присутствующих донесся торопливый топот, вперемешку со странными скребущими звуками, будто невидимый бегун мчался во весь опор, спасаясь от страшного преследователя, но при этом нещадно царапал камень прочными когтями. Затем звуки погони быстро приблизились, а в темноте страшновато сверкнули хищные желтые глаза.

Урантар с пониманием покачал головой.

— Опять…

Будто услышав, в переполненный зал со всего маха влетел взъерошенный и чем-то здорово напуганный Карраш. Лихорадочно огляделся, прикидывая, куда бы повыше да понадежнее забраться. Сперва заметался у входа, тяжело дыша и старательно сжимая в челюстях что-то небольшое, легкое, но явно очень важное. Испачкал слюнями пол. Растеряно повертел головой, но затем услышал быстро приближающиеся шаги и, истошно мяукнув, вдруг бросился под ближайший стол.

Стражи с проклятиями вскочили, но здоровенный мимикр вполне закономерно застрял на середине пути, потому что не только имел приличный по размеру зад, но с перепугу еще и гребень встопорщил на всю высоту. А поскольку сразу не сообразил, в чем дело, то продолжал упорно ломиться вперед, отчаянно царапая когтями пол, чьи-то близлежащие сапоги, невесть как попавшуюся на пути лавку (та протестующе скрипнула и распалась на две половинки), заставил несчастный стол ходить ходуном. Кружки уронил, пиво расплескал, тарелки сбросил, страшно напрягся и едва не испортил воздух, но не продвинулся больше ни на волосок. Затем, почуяв неладное, попытался сдвинуться назад, чем вызвал целую бурю возмущения и слаженной ругани на многие голоса. В результате застрял окончательно и только потом, тараща огромные глаза, жалобно заскулил.

— Вот ты где, сволочь! — прошипела от дверей появившаяся Белка и зло прищурилась.

Она была страшно рассержена, с мокрыми, торчащими во все стороны волосами. Влажная после недавнего купания. С липнущей к телу одеждой, потому что рванула за этим мерзавцем, так и не успев нормально вытереться. С оружием, что естественно, но совершенно босая. Потому что один сапог держала в руке, едва не сминая прочную кожу в лепешку. А второй…