Вожди ахейцев отнюдь не испытывали гордости за уничтожение Трои. Агамемнон надеялся, что Кассандра поймет — они не держали зла на троянцев. Он не ожидал от нее прощения, но хотел, чтобы она осознала: самое важное для них — самого Агамемнона, Ахилла, Гектора, Одиссея — быть не связанными правилами, написанными для простых людей.

Он был особым человеком, даже невзирая на то, что он был далеко не первым Агамемноном. Лотерея позволила ему занять это место, проклятая Лотерея, выигрыш в которой позволял участвовать в героических событиях Древнего мира.

Его звали Крис Джонсон, но он был Агамемноном так долго, что уже почти забыл свою жизнь до того, как Лотерея выдвинула его на эту роль. Зато он хорошо помнил похищение Елены, злосчастный инцидент с Ифигенией, десять лет осады Трои, ссору с Ахиллом, деревянного коня Одиссея, захват и разрушение Трои и затем долгое путешествие домой по темному морю.

От чего он отказался в прошлом? Пыльный маленький городок рядом с мексиканской границей. Водонапорная башня Амоса — высочайшее здание в прерии на двести миль в любую сторону. «Мамочкины Оладьи» — единственный ресторан. Выиграв в Лотерею, Крис был на вершине блаженства. Он помнил, как чуть не лопнул от счастья, полагая, что для него это единственная возможность покинуть захолустный городишко и начать новую жизнь. Вот только жить ему оставалось не так уж долго.

Сердце Микен представляло собой лабиринт узких улиц и аллей. Район позади дворца, в котором оказался Агамемнон, выглядел по-восточному — маленькие лавочки в извилистых переулках, многие хозяева лавок в тюрбанах. Агамемнон подумал, что именно так и должно быть — создатели Лотереи никогда ничего не делали просто так.

Улица вывела Агамемнона на широкий бульвар, где были установлены мраморные статуи богов и героев. Двигаясь по бульвару, Агамемнон узнавал Персея и Ахилла, Афину и Артемиду. Статуи были раскрашены в яркие цвета. Для Агамемнона стало сюрпризом увидеть собственную статую. Она была мало похожа на него, но на пьедестале оказалось высечено его имя — по-английски, не по-гречески. Это была уступка Лотереи победителям: каждый в этой Греции говорил по-английски. Возможно, статуя изображала первого Агамемнона. Крис знал, что победители Лотереи часто повторяли одну и ту же классическую роль. Но существовал ли когда-либо настоящий Агамемнон? С мифами и легендами никогда ни в чем нельзя быть уверенным до конца.

Он слышал, как по бульвару приближается процессия. Музыканты играли на кларнетах и трубах, бухали литавры, и даже раздавались звуки фортепиано, которое тащили на маленькой повозке два ослика. Это был очевидный анахронизм, но Агамемнон напомнил себе, что Лотерея имеет право изображать эту реальность так, как ей угодно. Он даже не хотел знать, где находится эта Греция.

За музыкантами, приплясывая, двигались танцующие девушки в едва прикрывающих наготу туниках, с венками на головах и цветами в волосах. Они шатались и корчили рожи. Агамемнон сообразил, что это менады, бешеные последовательницы Диониса. Позади них шел Дионис собственной персоной. Когда он приблизился, Агамемнон узнал его. Это был Эд Картер из Сентервилля, штат Иллинойс. Они познакомились в одной из лотерейных гримерок, откуда они ушли играть роли великих.

— Дионис! — окликнул Агамемнон.

— Привет, Агамемнон! Давно не виделись. Хорошо выглядишь!

Дионис был пьян, на его тунике там и сям виднелись пятна вина. Он явно не в силах был сделать паузу в своем танцевальном марше, поэтому Агамемнон пошел рядом с ним.

— Хочешь стать моим приверженцем? — спросил Дионис. — Соглашайся, будет весело. Сейчас мы устроим вакханалию, в процессе которой растерзаем царя Пенфея.

— Это действительно необходимо? — осторожно уточнил Агамемнон.

Дионис радостно кивнул.

— Ага! Пенфей посмел противиться утверждению моего культа. Впрочем, я колеблюсь насчет сакральной экзекуции — много чести для этого ничтожества.

Агамемнон помолчал, затем спросил для проформы:

— Как у тебя дела, Дионис?

Эд сказал:

— Чудненько! Я здорово выиграл, попав сюда. Не жизнь, а сказка. Хотя последнюю неделю было не так уж весело оживлять убитых: я здорово утомился.

— Я не слышал об этом.

— Я сам не ожидал, что сумею, — сказал Дионис. — В последнее время мне вообще везет. Разве не ловко я женился на Ариадне? Кстати, не желаешь познакомиться? Классная девчонка. Тесей бросил ее на острове Наксос, как ты знаешь, — а потом пришел я и женился на ней. Немного неожиданно для обеих сторон, но в наше время все делается так быстро! Наксос — райское местечко, рекомендую съездить туда в отпуск. Кстати, там я переродился, если ты не в курсе. Знаешь, немного повздорил с титанами, так что пришлось драться. Я превращался в птицу, в рыбу, в дерево, но судьба в тот день была неблагосклонна ко мне. Они схватили меня и разорвали на части, как мои менады поступят вскоре с Пенфеем. Но Аполлон собрал куски несчастного Диониса, а Зевс зашил их в бедро, откуда я в должный срок вновь появился на свет. И вот я здесь, возглавляю процессию ненормальных дамочек, движущуюся по главной улице Микен. Неплохо для паренька из Сентервилля, штат Иллинойс, а? А как насчет тебя, Агамемнон?

— У меня проблемы, — сказал царь. — Помнишь мою жену, Клитемнестру? Так вот, она зла на меня как черт — за то, что я принес в жертву нашу дочь Ифигению.

— Какого же дьявола ты это сделал?

— Оракул сказал, что это единственное средство вызвать попутный ветер, чтобы доплыть до Трои. Но я на самом деле не делал этого! Я инсценировал жертвоприношение, а потом устроил все так, что Артемида забрала Ифигению в Авлиду, где девочка получила отличную вакансию верховной жрицы.

— Все думали, что ты прикончил свою дочь, — сказал Дионис.

— Это неправда! Существуют разные версии данного мифа. Но сучка Клитемнестра и ее жалкий дружок Эгисф купились на это. Когда я вернулся из Трои, они собрали гвардию с приказом убить меня при обнаружении. Все выходы из города перекрыты.

— И что ты собираешься делать? — заинтересовался Эд.

— Мне нужно исчезнуть отсюда. Можешь ли ты помочь мне?

— Значит, выходы из города перекрыты, — задумчиво проговорил Дионис. — Что ж, я мог бы тебе помочь, но с Эгисфом ссориться не буду — он мой верный последователь. Попробуй попросить помощи у Тиресия — этот старый мошенник наверняка придумает что-нибудь.

— Тиресий? Разве он не умер?

— Какое это имеет значение? Он был величайшим магом древнего мира и будет рад поговорить с тобой. Ему нравиться болтать с живыми.

— Но как я попаду в царство мертвых?

— Запросто. Можешь покончить с собой, а когда за тобой придет Харон — связать его, захватить лодку и спокойно переплыть через Стикс.

— Я не хочу убивать себя. Я уже вдоволь наигрался со смертью.

— Чепуха! Найдешь потом кого-нибудь себе на замену в царство мертвых, и дело в шляпе.

— Кого же я найду?

— Как насчет Кассандры?

— Нет, только не Кассандра!

— У нее все равно плохая карма.

— Брось! Я не хочу ее убивать.

— Как знаешь. На самом деле сгодится кто угодно.

— Я не могу просто подойти к человеку на улице и ни с того ни с сего убить его!

— По-моему, у тебя нет времени проявлять чрезмерную щепетильность. Слушай, а как насчет жертв чумы?

— Где же я найду жертву чумы?

— Сходи к доктору.

— Но как я узнаю, когда за больным придет Харон? Он всегда приходит к умирающему невидимым.

Дионис нахмурился на мгновение, затем его чело просветлело. Он полез за пазуху и извлек пурпурный камень на цепочке.

— Мне дал это жрец в Египте. Это египетский камень психопомп, проводник душ в Царство мертвых. Какая-то разновидность аметиста, я полагаю. Ты мне почти земляк, поэтому дарю. Когда найдешь умирающего, посмотри вокруг сквозь психопомп, и ты наверняка увидишь неподалеку Харона. Удачи, Агамемнон! Мне действительно пора.

Размахивая руками и приплясывая, Дионис устремился за своими менадами.