Перед ними, широко улыбаясь, стоял паренек азиатской наружности лет девяти, одетый в белый пуховик и блестящие черные штаны.

— Он копал с той стороны, — объяснил Томми. — Вот почему я знал, что времени уйдет не так много. Он ведь тоже копал!

Мистер Беннет не поверил глазам. Он бросился в конец двора. Яма была засыпана, а земля сверху аккуратно разровнена.

— Нам пришлось засыпать ее, папа, — сказал Томми. — Его родные не хотели, чтобы он ушел сюда. Если б мы не засыпали яму, они бы явились за ним следом.

— Что за бред, — произнес мистер Беннет. — Мальчик, где ты живешь?

Азиатский мальчик поклонился и ответил высоким, постоянно меняющим тональность голосом. Мистер Беннет не понял ни слова.

Однако всему есть рациональное объяснение, и Беннеты догадались, что произошло. Китайский мальчик путешествовал с родителями. Во время остановки он отошел от машины и заблудился. Наверняка его родители сходят с ума. Беннеты подали объявления во все газеты, включая выходящие в Чайна-таунах Сан-Франциско и Нью-Йорка. И поставили в известность соответствующие власти.

Они надеются получить ответ. Пока же они получили разрешение на содержание ребенка в своем доме. Но мистер Беннет снова беспокоится за Томми, хотя и понимает, что причин для этого нет.

Кажется, Томми и китайский мальчик начали строить звездолет. Они планируют отправиться на Марс в следующий вторник. Если не испортится погода.

Серебристо-голубой междугородний автобус въехал в пригород и сбавил скорость.

— Сэр, я могу остановиться, где вам удобно, — предложил водитель.

— Спасибо, здесь вполне подойдет, — сказал Гиббс.

Водитель тормозил большую машину осторожно, будто вез взрывчатку, а не людей. Его поступок не ускользнул от внимания пассажиров. Они расценили его как дань уважения знаменитому мистеру Гиббсу.

— Он что, здесь выходит?

— Тсс! Он может услышать!

— Но почему тут?

— Он до войны здесь жил.

— А почему он едет автобусом?

Автобус мягко остановился в четырех кварталах от центра города. Гиббс поднялся с места и снял с багажной полки потертый кожаный чемодан. Пассажиры заметили, какой Гиббс высокий, сутулый и тощий и выглядит как обычный усталый человек. Теперь они будут рассказывать о нем друзьям.

Женщины обратили внимание на его очки в нелепой стальной оправе и мятый костюм, который стоил, наверное, всего несколько долларов.

В полном молчании все следили за тем, как он отдает корешок билета водителю.

— Приятно было вас подвезти. — Водитель потянул за рычаг, открывающий дверь. — Э… мистер Гиббс, можно у вас спросить, сэр?

Гиббс неопределенно улыбнулся, делая вид, что не расслышал вопроса, и начал спускаться по лесенке.

— Не могли бы вы сказать, сэр, почему вы ехали автобусом, вместо того чтобы переместиться как-то иначе?

Гиббс покачал головой и ступил на асфальт.

— Мистер Гиббс, можно попросить у вас автограф? Мой сынишка…

Гиббс торопливо зашагал прочь от автобуса.

— Урод! — крикнул водитель. Автобус зарычал, трогаясь с места.

Гиббс вытер пот со лба и обнаружил, что у него дрожат руки. Он медленно пошел в сторону центра.

Мимо проезжал старый грузовой пикап. На помятом боку красовалась надпись: «Автомастерская Томми». Водитель притормозил, внимательно осмотрел Гиббса и вжал педаль газа. Древний двигатель яростно застучал клапанами, и грузовичок начал набирать скорость. Водитель еще раз оглянулся и сгорбился за рулем.

«Добро пожаловать домой», — подумал Гиббс.

Взвизгнув тормозами, грузовичок остановился перед баром Джо. Томми Затычка выбрался из машины, стрельнул взглядом вдоль улицы и шмыгнул в бар.

— Эй, угадайте, кого я только что видел?! — крикнул он.

Заведение Джо напоминало пещеру. Свет, проникая сквозь грязные окна с вечно опущенными шторами, становился холодным и нереальным, как будто снаружи не было света вообще. Независимо от времени суток, в баре Джо всегда царил полумрак — полночь самой длинной ночи в году.

Три посетителя бара тоже выглядели как полуночники. Локти на стойке, ноги замысловато обвиты вокруг длинной латунной подножки, спины ссутулены — они как будто родились в этих позах. Со стороны могло показаться, что это не живые люди, а декорации, плоские рекламные фигуры, которые Джо купил, чтобы оживить интерьер.

— А ну, угадайте, кто вернулся в город? — повторил Тони Затычка.

Бармен опустил газету:

— Затычка, нечего так орать.

— Дай-ка мне пива, — попросил Затычка, — и угадай, кого я сейчас видел.

— Авраама Линкольна? — спросил Джим Метис.

— Александра Македонского? — предположил Стэн Дилижанс.

— Юлия Цезаря? — внес лепту Шустрила Эдди.

— Вот твое пиво, — сказал бармен Джо.

Затычка сделал жадный глоток и вытер рот.

— В город вернулся Фрэнк Гиббс.

— Что?

— Шутишь?

— Гиббс не вернется сюда никогда!

— Но он здесь, — сказал Затычка.

— Где?

— Идет по Мэйн-стрит.

— Идет?

Трое товарищей распутали ноги с подножек, бросились к двери и выглянули на улицу. Потом медленно возвратились к стойке.

— Еще пива.

— Сделай два.

— Лучше ущипни меня. Подумать только, Фрэнк Гиббс!

Из туалета вышел Вилли День:

— Ты сказал, Фрэнк здесь?

— Я проехал мимо него, — сказал Затычка.

— Что ж не предложил подвезти?

Затычка почесал затылок:

— Как-то не сообразил. Нельзя ж вот так взять и подвезти Фрэнка Гиббса. Мне что — нужно было остановиться и крикнуть: «Запрыгивай, Фрэнк», будто он один из нас? Он не шел бы пешком, если бы не хотел.

— Ты испугался, — сказал бармен, щурясь на посетителей.

— И вовсе нет!

— Ясно дело, испугался… такой большой, сильный мальчик!

— Ну тебя-то я не боюсь, — буркнул Затычка, скрещивая на груди мускулистые, в пятнах татуировок руки. — Большая дряблая фрикаделька.

— Не обижайся. — Бармен оглядел всю компанию. — Значит, наша местная знаменитость вернулась.

— Думаешь, покажет нам свои медали? — спросил Метис Джим.

— Фрэнк никогда не хвастался, — заметил Вилли День. Он напоминал бойцового петуха: седые волосы топорщатся, глаза красные.

— Ага, как же, — фыркнул Метис. — Он и его волшебные мозги.

— Нельзя винить человека за то, что он умный, — возразил День.

— Думаю, мы бы выиграли войну и без него.

— Откуда такая уверенность? Или просто что-то имеешь против него?

— Не люблю уродов, — проворчал Метис. — Будь на то моя воля, выгнал бы его из города пинком под зад.

— Что ж не попробуешь? — спросил День. — Ты же вдвое больше его, Джим. Иди и рискни.

— С таким справишься, как же. В честном бою я бы надрал ему задницу. А могу накостылять тебе в любое удобное время.

— Скажи, Томми, — вмешался бармен. — Во что Гиббс был одет?

— В костюм, — наморщив лоб, ответил Затычка.

— Была у него шляпа на голове?

— Не думаю. А что?

— Да я тут подумал, что он может носить космошлем Бака Роджерса, — предположил Джо.

Все покатились со смеху, не считая Вилли.

— Не нравится мне это, — сказал Стэн Дилижанс. — Всякий раз, когда Гиббс здесь, у кого-нибудь неприятности. Надо вежливо попросить его, пусть покинет город. Можно собрать делегацию…

— Ты забыл кое-что, — с хитрой улыбкой прервал его Шустрила Эдди.

— Что именно?

— Фрэнк Гиббс может сделать нас богатыми. Вы же знаете? Или нет? — Он выждал, пока все кивнут. — Томми, сгоняй за «Нью-Йорк таймс». Покажу вам, что я имею в виду.

Гиббс увидел, что город почти не изменился. В баре Джо все тот же полумрак, окна по-прежнему зашторены. На стене скобяного магазина Эдди старый след от пулеметной очереди — еще с тех времен, когда русский самолет, отклонившись на несколько километров от цели, поливал все вокруг огнем, пока его не сбил Матадор. Над обувным магазином Стэна Дилижанса новая вывеска, и кто-то открыл химчистку. Но гостиница миссис Ганц никуда не делась, и в табачной лавке миссис Тэйлор все так же висели плакаты с расписанием матчей футбольных команд колледжей.